Командор обвёл их требовательным взглядом, словно он был профессором, читающим занимательную лекцию, а они его нерадивыми студентами. Наверное, остальные тоже это заметили, потому что Командору никто не ответил, хоть ответ и был очевиден.

– Правильно! – Он усмехнулся. – Для этих целей им был необходим кто-то, кто не только хорошо знал болото, но и был в курсе всех местных тайн. Фон Лангеру был нужен проводник. Или, если быть точнее, проводница. Знаешь, что было дальше, Арес? Знаешь, кого он выбрал?

– Старуху? – Арес, сам того не желая, всё-таки включился в эту игру. – Он выбрал старуху, которая жила здесь, в доме у Змеиной заводи?

– Тепло. – Командор кивнул. – Тепло, но мимо! Он не тронул старуху. Он забрал одну из её внучек. И вот тут начинается самое интересное! Девчонка была не местная. Она вместе с младшей сестрой пережидала у бабуси тяготы войны. Это если в общих чертах.

– Как её звали? – спросил Стэф. Голос его по-прежнему звучал ровно, но Арес уже научился разбираться в оттенках этого спокойствия.

– Старуху? Местные звали её бабой Марфой.

– Внучку.

– Стефания. Старшую из девчонок звали Стефанией. Младшую, кажется, Катей.

– Стефания – это же Стеша, – сказала Аграфена шёпотом. – Получается, это была её записка?

– Что за записка? – Тут же насторожился Командор.

– Потом расскажем, не отвлекайся! – Аресу вдруг показалось, что на лице Стэфа мелькнуло сомнение.

– Договорились. – Командор не стал артачиться. – Девчонку звали Стефанией. Было ей годков этак двадцать. Прошу заметить: никакого отношения к болоту она не имела. Всю жизнь прожила в городе, училась на врача, но доучиться не успела из-за начавшейся войны. И вот вместо того, чтобы взять в проводники старуху, которая знает болото как свои пять пальцев, фон Лангер берет Стефанию. Стефанию, значит, в проводники, а бабку с малой – в заложники. Ну, чтобы девчонка была покладистее и не дурила.

– Откуда ты всё это знаешь? – спросила Аграфена.

– От Фишера. Всё случившееся он видел собственными глазами. И, кстати, Фишер был уверен, что его бывший босс не ошибся в выборе проводника, что ему была нужна именно Стефания. Фишер называл её ласково Стешей. Редкое имечко, да? Конечно, не такое редкое, как твоё, малышка, – Командор подмигнул Аграфене, – но тоже ничего.

– И что с ней стало? – спросила Аграфена, бросив быстрый взгляд на Стэфа. – Что стало со Стешей?

Командор пожал плечами.

– Она исчезла. Да не одна, а вместе с фон Лангером и ротой эсэсовцев. Из той экспедиции никто не вернулся. Из болота вышел только один человек.

– Кто? – механическим голосом спросил Стэф.

– Хлопчик из местных. Один из диверсантов. Фишер называл его фамилию, но я так сходу не припомню.

– Тучников, – делано равнодушно сказал Стэф. – Того парня звали Степан Тучников.

Командор кивнул.

– Да, парня звали Степан Тучников. И знаете что, хлопчики?! У меня вдруг возникло странное чувство дежавю! – Он пристально всмотрелся в Стэфа, а потом хлопнул себя ладонью по лысой макушке. – Твою ж мать! Вон оно как! А я все думаю, на кого ты похож! А ты на него похож! Сбрить бы бороду да причесать – и вылитый! Ты же тот самый Тучников, да?!

Стэф молча кивнул. Арес напрягся в ожидании расспросов, которые должны были последовать после этого «чудесного» разоблачения, но Командор лишь удовлетворённо кивнул.

– Вот и сложилась картинка. Ты внук того пацана, а по совместительству ещё и чёртов олигарх. Ок! Твои мотивы мне понятны, я их уважаю.

– Спасибо, – сказал Стэф. – А теперь расскажи всё, что знаешь про ту экспедицию и про… Стефанию.

– Хлопчи… – Командор запнулся, а потом продолжил: – Твой дед оказался единственным человеком, вышедшим в тот день из болота живым.

– А дед Феликс? – спросила Аграфена. – Феликс Фишер ведь тоже выжил!

– Он выжил, потому что не был на болоте. Он занимался тем, что сейчас назвали бы освобождением заложников. К тому времени немецкий мальчик Фишер подружился с деревенским дурачком Серафимом. А Серафим, в свою очередь, был на короткой ноге с бабой Марфой. Сечёте?

– И деревенский дурачок Серафим сумел вырвать бабу Марфу из рук карателей? – Аграфена недоверчиво покачала головой. – Звучит несколько фантастично.

– Насколько я понял из рассказов Фишера: Марфа и сама была бабка не промах, но Серафим ей помог. Это неоспоримый факт! Неоспоримым остаётся и ещё один факт: Фон Лангер приказал своим людям убить старуху и её младшую внучку, если экспедиция не вернётся в указанный срок. Я так понимаю, в назидание старшей внучке.

– И как же они спаслись? – спросила Аграфена. – Они ведь спаслись?

– Старуха с малой? Да, спаслись. Но дальше, уж извиняйте, никаких фактов, только домыслы и догадки. Так что, рассказать вам сказочку?

– Рассказывай. Всегда любила сказки, – пробормотала Аграфена.

– Это хорошо, – сказал Командор с неожиданным одобрением в голосе. – Старуху и девочку спас не Серафим, а, как бы поделикатнее выразиться? – Он ненадолго задумался. – Скажем так: их спасли силы природы. Фишер рассказывал, что природа в тот день сломалась: якобы день превратился в ночь. Лично я думаю, что в тот день случилось солнечное затмение. Как бы то ни было, но день превратился в ночь… И в ночи этой творился настоящий ужас. Из воды… Вон оттуда! – Командор махнул рукой в сторону заводи. – Выползла огромная змея. – Он усмехнулся, словно ему и самому было неловко рассказывать подобные истории, и продолжил: – Я предупреждал. Предвосхищая ваши вопросы: змею видел Фишер. Или думал, что видел. Возможно, ему всё это просто примерещилось. А ещё он видел птиц.

– Ещё и птицы… – пробормотал Арес.

– Совы. Фишер утверждал, что это были совы.

– Совы посреди дня? – усомнилась Аграфена.

– Помним, что день превратился в ночь. Так что всё логично. Фишер был уверен, что змею позвала старуха, а сов – девчонка.

– Как именно они их позвали? – не унималась Аграфена.

– А я почём знаю? Фишер как-то это понял. У девочки при себе всегда была игрушка – деревянная сова. Кажется, это был подарок Серафима.

– И лишь на этом основании Феликс Фишер сделал такие грандиозные выводы? – спросил Арес. Он всё ждал, когда Аграфена вспылит и вступится за своего далёкого предка. Но Аграфена проявила чудеса выдержки.

– Понятия не имею, на основании чего он делал выводы. – Командор пожал плечами. – Происходящее он толком не видел, только последствия. И последствия эти были ужасные. Когда свет снова включили, из полудюжины немцев в живых не осталось никого. Троих потом нашли в воде. Выглядели они так, словно в их телах не осталось ни одной целой косточки. Помним про гигантскую змею, которая, якобы, выбралась на берег из заводи. Помним, что заводь почему-то называется Змеиной.

– А что стало с остальными? – спросил Стэф.

– Остальных растерзали совы. И я даже не знаю, чья смерть была мучительнее. Целыми и невредимыми после этого местечкового апокалипсиса остались лишь трое: старуха, девчонка и Фишер.

– Сколько ей было? – вдруг спросила Аграфена.

– Девчонке? Лет пять-шесть, наверное. Я точно не знаю. Фишер сказал, что она была ещё совсем маленькой.

– А что стало с Серафимом? – Аграфена поёжилась, словно это она сама только что стала свидетельницей кровавой расправы. – Странно, что дед Фишер ничего подобного мне не рассказывал.

– А должен был? – Командор посмотрел на неё с удивлением. – Послушай, малышка, я уж не знаю, какие отношения связывали тебя со стариком, но даже такому прожжённому цинику, как я, понятно, что эта история не годится для детских ушей.

Аграфена молча кивнула, наверное, соглашаясь с его доводами. А Командор продолжил:

– Серафим ушёл на болото. Ещё до того, как случился апокалипсис.

– Он ушёл спасать Стешу? – спросила Аграфена.

– Без понятия. Одного человека он точно спас, но не Стешу.

– А кого? – Стэф всматривался в уползающий обратно на болото туман.

– Твоего деда. Вытащил его из болотного домика, вывел из трясины. А сам пропал. Твой дед был ранен и слишком слаб, чтобы адекватно оценивать случившееся. Кажется, он даже не помнил, что тогда на самом деле произошло. Или не захотел рассказывать. Я так понимаю, ты тоже не в курсе той истории?