– Ну привет, шкодница!

Столбенею посреди комнаты от страха и неожиданности, услышав в своей же квартире незнакомый мужской голос. Хриплый, властный, но спокойный баритон.

Отмираю и резко оборачиваюсь.

– Вы кто такой и как…

– Как я попал сюда? – спрашивает незваный гость в строгом костюме. Он смотрит на меня из-под густых нахмуренных бровей, а уголок его губ изогнут в хищной ухмылке. – Кто ж тебе виноват, что ты двери закрывать не научилась.

– Но я… Да кто вы? Я сейчас полицию вызову!

Спохватываюсь за телефоном и судорожно лапаю себя по голым бедрам и только сейчас понимаю, что стою перед жадно разглядывающим меня неизвестным мужчиной в одной только рубашке жениха. Она хоть и длинная, почти до колен. Но нижние пуговицы я после душа так и не застегнула, как и верхние – только пару средних, – и все мои прелести почти что на виду. Толку что в трусах, они тонкие и полупрозрачные.

Дергаюсь, чтобы поднять со столика вазу, но не успеваю.

– Никуда ты не позвонишь, проказница, – неторопливо говорит он.

– Это еще почему? – застыв и так и не обернувшись, задаю глупый вопрос. Понимаю, что мужчина легко может мне помешать сделать вообще что угодно. Если захочет.

Но он стоит на месте.

Спиной чувствую его глаза, скользящие по всему моему телу.

– Сама знаешь почему.

Прикрываю ладошкой рот и медленно поворачиваюсь, другой рукой прикрывая под развевающимися полами рубашки промежность. Смотрю мужчине в глаза и понимаю, что он прав. А еще вижу в них уверенность в том, что я это осознаю.

– Умница. Вот теперь можно и поговорить. – Он делает несколько шагов ко мне, а я пячусь к столику и беспомощно пытаюсь нащупать все ту же вазу. Набираюсь смелости, зажмуриваюсь и выпаливаю:

– Стойте где стоите. Пожалуйста. И говорите… оттуда, что вам нужно, или уходите из моей квартиры!

– Твоей квартиры? – смеется мужчина. – У тебя ничего своего нет, мы это оба прекрасно знаем. Я подарил ее Косте незадолго до вашего знакомства.

– Вы? Косте? – едва слышно повторяю имя своего жениха, свадьбу с которым мы назначили в конце месяца. И до меня доходит, что это его отец. Вот так знакомство!

– Именно. Как и машину, которую ты изуродовала до неузнаваемости.

– Что? Какую машину? Вы о чем?

– Не придуривайся только. Ты прекрасно поняла, о чем я говорю.

Отпираться и дальше нет никакого смысла, но и прямо признать вину я не могу.

– Ну и поделом ему, если кто-то испортил его тачку. А вам что до нее? Пусть сам теперь и чинит ее.

– Он ее отремонтирует, конечно. Но за проступок придется расплатиться.

Он делает еще шаг ко мне и приближается почти вплотную. Я уже ощущаю его горячее дыхание.

– И ч-что вы от меня хотите? Хотите получить деньги за ремонт? Это не ко мне. Да и не похоже, чтоб вы нуждались в деньгах. Как и Костя…

– Зайка моя, наконец-то ты начинаешь понимать и задавать правильные вопросы, – ехидно улыбается он. – Мне не нужны твои деньги. Которых у тебя, кстати говоря, нет.

– Я могла бы…

– Ты столько и за полжизни не заработаешь. Так что у меня есть идея получше.

Он тянется пальцами к рубашке на мне и отодвигает краешек в сторону, заглядывает и улыбается еще шире. А его штаны на уровне ширинки все больше оттопыриваются.

– Уберите руки! – выкрикиваю я и пытаюсь отмахнуться от него.

Но мужчина ловит меня за запястье и становится темнее грозовой тучи.

– Ты, смотрю, девочка видная, фигурка что надо. Да и мордашка смазливая. А у меня давно настолько сладеньких не было. Но неопытная, по рассказам Костика. Он жаловался, что ты ему не даешь. Мол, до свадьбы ни-ни? Или в чем твоя проблема? Вы вроде ровесники.

– Это не ваше дело! И пустите руку, мне больно!

– Теперь это мое дело! И может быть еще больнее! Есть всего два варианта исхода событий. И все зависит только от тебя. Следуя первому варианту, ты будешь жить долго и счастливо с моим сыном. Для этого тебе нужно всего лишь беспрекословно слушаться меня и делать все, абсолютно все, что я прикажу… скажем, месяц. И тогда я, думаю, смогу простить тебе долг.

– Слушаться? – как бы пытливо поднимаю бровь, пытаясь спрятать за этой гримасой испуг от его фразы «у меня давно настолько сладеньких не было». – Это как вообще понимать?

– Именно. Понимай как хочешь, но ты будешь выполнять все, что я скажу: сосать мне, если я приду и прикажу тебе это; с улыбкой и радостью подставлять мне все свои дырочки и приятно постанывать для меня, просить еще, если увидишь, что я не насытился.

Желудок обрывается и падает… на пол, кажется.

– С какой это стати? – спрашиваю, перебарывая себя.

– С такой, что ты не захочешь знакомиться со вторым вариантом.

– Вторым?

– Будешь наслаждаться не мной, а небом в клеточку из-за тюремной решетки по статье порчи имущества.

– Порча? Да чтоб она сгорела, это его любимое ведро с гайками! Он мне изменил! – зачем-то проговариваюсь я, сдавая себя с потрохами. – Я больше не верю ему и не хочу иметь с ним ничего общего! Стоп, вы что, угрожаете мне тюрьмой? Какая еще тюрьма? Вы в своем уме?

– Наконец-то до тебя дошло, – оголяет десны мужчина. – И если ты еще не заметила, я на твоей стороне. Лишь хочу получить удовольствие от процесса в решении вопроса полюбовно, скажем так. И заодно научить тебя различным премудростям в постели, чтобы ты могла хорошенько ублажать моего сына, когда у вас наконец дойдет до дела.

– Да какого еще процесса? – игнорирую все остальное, кроме первой части. – Отстаньте от меня. Мне все равно на ваши разборки с сыном. На всех вас!

– Значит, ты выбираешь второй вариант? Ладно. Утром заявление будет лежать на столе у начальника полиции. А ты поедешь далеко и надолго.

– Вы ничего не докажете! Кто вам поверит? Это все слова. Не было меня там, вот и все! Я стану все отрицать, и ничего мне не будет! Обломитесь!

– Моя ж ты хорошая, ты, видимо, не знала, что ресторан принадлежит мне. И там повсюду камеры стоят. И я хорошо видел на записи, с каким злым, но довольным лицом ты кромсала тачку. Не отвертишься.

А вот этого я никак не ожидала.

– Вижу, что понимаешь, – тише говорит мужчина, пока я глупо хлопаю глазами и не могу сопротивляться его заползающей мне под рубашку ладони. Затем он рывком разрывает все оставшиеся пуговицы, отчего я аж подпрыгиваю на месте, и окидывает меня взглядом с головы до ног. – Считаю, мы с тобой договорились. Ох, какие у тебя упругие сисечки! – шепчет он, сжимая обе груди руками. Сползает по талии вниз и за спину. – И попка что надо, ножки. Но больше всего меня интересует то, что между ними. Раздвинь.

– Что? – задаю самый тупой вопрос из всех возможных, а сама со всей силы зажмуриваюсь и прерывисто дышу.

– Раздвинь ноги, говорю. Дай заглянуть к тебе в гости. Что ты так долго прячешь от моего сына. И посмотри на меня. Открой глаза, – рычит он, – и посмотри на меня, живо!

Дергаюсь и распахиваю веки. Утыкаюсь в горящий взгляд мужчины всего в нескольких сантиметрах от меня. И неосознанно приподнимаю одну ногу и отвожу в сторону.

Секунда выжидания, и его рука нагло забирается ко мне в трусы. Пальцы скользят между складочками, разводят их и пытаются проникнуть внутрь.

– На вот, оближи, а то сухо совсем.

Он вынимает руку и подставляет к моим губам пальцы, которыми только что трогал меня. И я послушно открываю рот. Мужчина кладет в него пальцы.

– Соси. Вот, умничка. А теперь…

Он снова возвращает руку туда же и с большим нажимом стремится внутрь. А я кривлюсь от неприязни, досады и злости… на всех, в том числе и на себя, что сама поставила себя в такое глупое положение.

– Ох, какая же ты горячая внутри, – выдыхает он. – Так ты еще девочка? Вот почему ты не даешь Косте. Ясно. Ну ничего. Мы это поправим. Мне еще приятнее будет тебя учить, зная, что я первым в тебе побываю. Это особый кайф, если ты понимаешь, о чем я. – Мужчина выскальзывает из меня и жадно облизывает эти пальцы, причмокивая от удовольствия.