После укола и принесённого обеда уже хорошо поспал. Не проваливался в ватную бездну. Просто спал. Пришла сестра, сделала ещё уколы, дала лекарства выпить, и я опять уснул. Уже без мыслей, без этой надоедливой жвачки – что же со мной произошло? Просто принял эту реальность как действительность.
Проснулся от тишины. В больнице постоянно кто-то разговаривает, медсёстры, нянечки. Конечно, тихо. Но, мозг улавливает эти звуки, а здесь – тишина абсолютная. Открыл глаза, это не больничная палата и постель не больничная. Я находился на приличной постели, широкой. Она не для одного человека. В комнате полумрак, но, откуда идёт свет – непонятно. Такое чувство, что сами стены и потолок испускают ровный свет. Я медленно встал и стал осматриваться. И только сейчас сообразил, что у меня не болит голова. Встал, хожу, смотрю, двигаюсь и мой мозг не протыкают тысячи игл. Я даже присел, согнулся, головных болей нет. Пока делал такие физические эксперименты, бельё на моей постели исчезло, просто растворилось. У меня даже дыхание от неожиданности спёрло. И засмеялся, с надрывом, громко, гортанно, как люди обычно кричат. Я вернулся! Ну всё мог себе представить, но, чтобы это было вот так? Для чего тогда этот Вышний Волочёк? Для чего эти мои муки с иглами в мозг? Для чего этот очередной перелом черепа?
Вышел из своей каюты. Да, это мой последний крейсер, это не Станция Смотрителя. Так и должно быть. Зашёл в главный зал, сел с своё системное кресло и погрузился в привычную атмосферу. Как же я соскучился по всему этому! В Системе сразу вошёл в свою палату. Если бы я умер, то увидел бы своё бездыханное тело. А здесь, моя постель разобрана, медсестра в коридоре тихо спит в кресле. Похоже, как в третьей эволюции до Возрождения Вселенной, сейчас я и человек, и ангел одновременно. Ангел, потому что могу входить в Систему крейсера, могу управлять Системой. Нужно пройти саркофаг. Возможно, для этого меня сюда и занесло. Умирать пока ещё рано, но, жить с такими болями очень тяжело. Я прекрасно помню, как мне давалось восстановление в тот раз, в моей первой реальности. А сейчас, по всей видимости, я в шестой. В седьмой реальности мне только недавно исполнилось пятнадцать лет.
Конечно, сейчас мне, первым делом, нужно пройти саркофаг. Всё равно, в месте моего убытия для меня время остановилось. Я вернусь миг, в миг, как убыл сюда. К тому же, нужно прийти в себя. У меня вырисовывается уже примерная картина и последовательность всех моих действий, как я вернусь в свою палату. С тётей Валей нужно спешить, её дни идут уже на счёт. Да и муки отца по восстановлению нужно сократить, ни к чему перегружать нервные системы и его и его близких. Так что, я должен быть в форме.
Прошёл саркофаг, бассейн, столовая. Из Системы наблюдаю за тётей Валей, за отцом. С тётей Валей в первые дни был ещё её муж Алексей, потом его нервы сдали, он разругался и с тётей Тосей, и с тётей Валей. Его первая жена тоже умерла от онкологии, так что, в этой ситуации ему было жалко только самого себя. Опять он остаётся один, а ему так хотелось, чтобы за ним всё время кто-то постоянно ухаживал. Тётя Валя от болезни просто таяла. Уже не вставала. Так что, мне нужно спешить.
Отцу дней двадцать назад тоже сделали операцию, онкология, почти половину лёгкого вырезали. Для этой операции вскрывали грудную клетку. Так что, восстановление очень долгое и болезненное. Мама говорила, что дня через три его планируют привезти в Вышний Волочёк для дальнейшего восстановления. Конечно, он сам гулять ещё не ходит, но, в туалет ходит без посторонней помощи и немного прохаживается по палате, держась за койки.
Два раза я проходил саркофаг, бассейн, кухня, часто и подолгу сплю, и, чувствую в себе уже силы. Вернулся в палату. Утром решил дождаться маму и сразу перенести её на крейсер. Так и сделал. Самое главное в таких операциях, не давать человеку думать. Всё нужно делать на одном дыхании. А после саркофага с любым человеком уже легче разговаривать. Самое главное, это не давать задумываться до того, как ты его уложишь в саркофаг. Словами – так нужно, это необходимо, это необходимо для всех. А потом, когда мама уже вышла из саркофага, когда вместе плавали в бассейне, я стал говорить, что теперь всё это нужно сделать и с отцом, и с тётей Валей. Что это за саркофаг, для чего он нужен, не вреден ли. И вот только после всех этих объяснений можно частично раскрывать – что это за место, откуда я его знаю. Вначале ссылаюсь на свои авиационные и оборонные связи, космическую медицину. Люди это быстро понимают и усваивают. Нужно только побольше сыпать научно-технические термины. А вот ангельскую суть лучше не открывать. Здесь у людей сразу начинается складываться мнение, что у тебя не все дома. Переубедить таких уже будет очень тяжело.
Целый день мы с мамой были на крейсере, два раза она проходила саркофаг. Много разговаривали в столовой. У неё была одна забота – не достанется ли мне от начальства, что я без разрешения провожу сейчас лечения с ней, а потом перенесу сюда и отца с тётей Валей? Конечно, пришлось хитрить, ссылаться на отпуска начальства и планово-предупредительные ремонты оборудования, в связи с чем сейчас здесь нет никого.
На следующий день, сразу, как только открыли доступ посетителям, пришла мама и мы сразу перенеслись с ней в Калинин к отцу в больницу. Я в больничных тапках и больничной пижаме. Вкратце рассказал ей о переносе, но, что это будет так быстро и незаметно, она даже представить не могла. Опять же, нельзя давать опомниться и задумываться. Быстро нашли отца, и, даже не успев поздороваться и обняться, мы уже стояли на крейсере. И так же быстро поместили в саркофаг отца.
Не дав маме опомниться, перенёс её в палату к тёте Вале. Конечно, я пробил все точки переноса ещё ночью, узнал, что тётя Тося каждый день в девять часов навещает тётю Валю. И вот так же быстро перенёс их обеих на крейсер. Конечно, с тётей Валей было сложнее, она была уже неходячая. Так что, пришлось сразу трансформировать её в саркофаг. А оно и лучше, никто ничего даже не понял. Тётя Тося от переживаний даже не поняла, что случилось. Стала маму спрашивать – откуда мы здесь появились? Она даже не поняла, что уже не в палате, и не поняла, куда делась тётя Валя. Пришлось импровизировать, сказали, что тётя Валя сейчас проходит процедуры и предложили пройти процедуры и ей. Бедная женщина, от переживаний и навалившейся такой сильной беды с её сестрой и братом у неё самой психика сдвинулась. И она спокойно легла в саркофаг с надеждой получить хоть какое-то облегчение. Облегчённо вздохнул и я. Думал, что с тётей Тосей у нас будут проблемы.
Первым вышел отец. Саркофаг выпускает своих пациентов в лёгких серебристых костюмах, похожих на кимоно. Очень тёплых и удобных. Вот здесь мы уже дали волю чувствам, и я, и мама, и папа. Пока обнимались, вышла тётя Тося. Опять объятия, слёзы, удивление. Но, вот когда вышла из саркофага тётя Валя, удивлению не было предела. Слёзы радости, непонимания, встречи. Они же трое самые близкие люди друг для друга. Они брат и две сестры, которые уже начали смиряться с приговорами врачей. Тем более, тётя Валя и тётя Тося сами врачи и очень хорошие. Они прекрасно знают, что такой диагноз – это приговор.
И вот, после всех обниманий и слёз они начали посматривать на нас с мамой. Я предложил пройти всем бассейн, объяснил, что это обязательная процедура, а потом в столовой будут объяснения. В бассейне поплескались и поплавали в своё удовольствие. Вода всегда на человеческие организмы оказывает волшебные действия. В столовой объяснил, как производить заказ, что стоит только представить желаемое блюдо, как оно тут же и появится. Нужно горячее – будет горячее. Нужно холодное – будет холодное. И вот после всех заказов мне осталось только всё рассказать, что это за место, кто я такой. Хотя, у меня у самого много вопросов – почему это всё так и просто, и запутано, одновременно? Кому нужно, чтобы события развивались именно по такому сценарию?
Долго меня «пытали с пристрастием». Я уже раньше писал, как тяжело мне рассказывать о себе, о Системе Смотрителя, о крейсере. Слушатели пытаются постоянно подловить на фальсификации, подлоге, сокрытии одних фактов и выдумывании других. Одно хорошо, что они все общаются, беседуют, спорят, пытаются меня разоблачить, раскрыть. Мы на крейсере находились более двух суток. А когда я сказал, что теперь их главная задача будет скрыть своё излечение, они опешили. Одно хорошо, что медики не будут заставлять их часто проходить рентген. Так как, в своём диагнозе они уверены и не верят в излечение. На днях отца должны привезти в Вышний Волочёк в больницу, в которой я лежу. А тётю Тосю мы все убеждали на время забрать тётю Валю к себе домой. А дальше нужно думать. Тётя Валя со своим мужем мириться не собиралась. А где ей дальше жить? В Алма-Ате я сам живу у тёщи с тестем. Остаётся – жить только на крейсере. Это я так неудачно пошутил. После чего на меня все очень долго и внимательно смотрели.
