Нам надо было быстрее спасать будущих солдат советской армии. Неизвестно чем может закончиться в вагонах такая массовая пьянка от тормозной жидкости призывникам и офицерам.
Мы ещё не доехали до станции Тауз, как большинство призывников, солдат и офицеров сопровождения, стало так полоскать от рвоты, что, мы думали, наш поезд скоро сойдёт с рельс от всеобщей блевотины.
Опасность отравления с летальным исходом, угрожала многим призывникам, а также солдатам и офицерам сопровождения. Надо было срочно оказывать медицинскую помощь целому специализированному поезду, который сопровождали всего семь медиков на пару тысяч призывников, а также всего на сотню солдат и офицеров сопровождения поезда.
Медикаментов было и того меньше. В пути на ближайших станциях не было армейских подразделений. Поэтому железнодорожники перезвонились со всеми станциями по движению нашего поезда.
Нам устроили сквозной путь до большой ближайшей станции. Лишь в Грузии, на станции Рустави, в наш поезд добавили военных медиков и необходимые медикаменты.
Дальше наш поезд без остановки проследовал до станции Боржоми. Там нас ожидал специальный военный контроль Закавказского военного округа.
Прямо на платформу станции Боржоми из окон вагонов полетели бутылки со спиртными напитками и канистры с тормозной жидкостью, которую нам продали как карабахский коньяк.
Затем нас местные жители и военные отпаивали минеральной водой боржоми, которую подвезли в специальной автомобильной цистерне под минеральную воду боржоми.
Пили минеральную воду боржоми не только не кто, напился тормозной жидкости, но также все остальные для профилактики своих желудков. Так как все в нашем поезде были настолько перепуганы происшедшим, что боялись заразиться даже от паров тормозной жидкости. Минеральную воду боржоми призывникам было приятно пить и без всякого несчастного случая. Потому что боржоми известен всем, как целебная вода.
– Тебя должны наградить! – торжественно, объявил Гиви Алборошвили. – Ты спас от неминуемой смерти целый эшелон допризывников и более сотни офицеров армии Советского Союза.
– Может быть? Даже дадут тебе звание Героя Советского Союза. – добавил Тугаев Мурат.
– Скажите спасибо офицерам, что нам срок ни дали за массовую пьянку. – ухмыляясь, сказал друзьям. Мы сами виноваты в том, что пили всякую гадость.
За сменой быстрых событий или из-за собственной ответственности, офицеры больше никогда не вспоминали массовые пьянки, которые могли стоить им карьеры и даже собственной жизни.
7. Сортировка земляков.
На конечную станцию Ахалцихе прибыли рано утром седьмого дня нашего безумного следования специальным поездом. Мы вышли из вагонов одетые по-летнему. Ехали служить в южном направлении.
Поэтому никто не соизволил взять с собой хотя бы тёплый свитер. Когда мы уезжали из Северной Осетии, то на дворе была температура плюс двадцать градусов.
Мы рассчитывали на то, что в южном направлении температура будет выше. Но в высокогорном Ахалцихе нас встретил глубокий снег и температура минус двадцать.
Такой большой перепад температуры. Перепуганные почти до смерти употреблением тормозной жидкости. Теперь мы все боялись умереть от резкого переохлаждения.
Ведь никто из нас до этого времени не ходил в летней одежде при морозе минус двадцать. Однако это было даже хорошо для профилактики наших мозгов и организма, отравленных нашими пьянками за прошедшую неделю.
Вся дурь вышла из наших мозгов и организма. Никакое лекарство так хорошо не помогает от пьянки, как хороший мороз. Так что нам пришлось хорошо побегать по привокзальной площади Ахалцихе, пока нас построили в одну колонну.
Как стадо баранов нас направили в воинскую часть на распределение. В военной части Ахалцихе были призывники со всех союзных республик. Призывники с Кавказа были в большинстве.
При первой же встречи с командиром военной части, мы рассказали про того чабана в мохнатой чёрной бурке и в мохнатой чёрной папахе, от которого может заразиться советская армия, а в горах без него погибнет его семья и стадо баранов. Да толку от него в советской армии вообще нет никакой. Место ему высоко в горах Кавказа. Командир военной части пообещал нам, что после распределения призывников обязательно займётся отправкой этого чабана в горы Дагестана по месту жительства.
Поэтому случаю выделит офицера родом из Дагестана и того призывника, который знает язык похожий на тот язык, на котором говорит призывник-чабан с кавказских гор.
– Как приятно встретить своих земляков в горах Грузии! – радостно, сказал командир военной части, осетин по национальности, полковник Цуканов Альберт. – Вы все останетесь служить здесь в моей военной части.
– Мы, конечно, тоже рады встретить своего земляка в горах Грузии. – разом стали говорить мы. – Но нам обещали в военкомате, что мы будем служить в Аджарии, в Батуми. Возле самого Чёрного моря…
– Хорошо! Пойду к вам навстречу, как к своим землякам. – одобрительно, сказал полковник Цуканов Альберт. – Сейчас потасую ваши карточки как колоду карт. Затем разделю, карточки не глядя, поровну. Которые карточки будут слева от меня, те останутся служить в моей военной части. Другие поедут служить в Батуми к Чёрному морю.
У нас не было другого выбора. Мы согласились с предложением полковника Цуканова Альберта, который потасовал наши карточки как игорные карты и через одну карточки разделил на две ровные части.
Был на грани шока, когда полковник Цуканов Альберт зачитал карточки тех, кто остался служить в его военной части в горах Грузии в Ахалцихе.
Моя карточка оказалась в списке солдат оставшихся служить в Ахалцихе. Мои планы служить в Батуми у самого Чёрного моря были похоронены в списке отобранных карточек. Уже был на грани срыва.
– Это ни конец. – тихо, прошептал мне на ухо, Алборошвили Гиви. – До принятия военной присяги тебе можно следовать с призывниками куда угодно. В Батуми что-нибудь придумаем. Там тоже есть наши земляки.
После распределения призывников в доме культуры офицеров Ахалцихе, нас повели в гарнизонную баню. Так мы впервые за семь дней езды в поезде отмылись от дорожной грязи и от запахов алкогольных напитков.
После бани призывники стали выглядеть свежими и бодрыми. Можно было подумать, что мы семь дней переходили горы Кавказа, а затем пришли в гости к своему старому другу, который отмыл нас от дорожной грязи.
Теперь оставалось покормить нас от пуза, а затем уложить спать на мягкую кровать. Не служба в армии, а прямо как жизнь на курорте. Почти так и случилось.
Действительно после бани всех призывников отвели в армейскую столовую. Сразу примкнул к группе солдат, которые следовали на службу в Батуми у самого Чёрного моря. Алборошвили Гиви посадил меня за стол рядом с собой.
Офицеру нашего сопровождения Алборошвили Гиви сказал, что мы по гражданке жили в одном доме. Поэтому он берет меня под свой контроль, чтобы случайно в дороге не заблудился и по ошибке не примкнул к группе других призывников.
Так закрепился за группой призывников, которые ехали служить в Батуми у самого Чёрного моря. Мне оставалось лишь не засветиться вовремя переклички перед офицерами сопровождения.
Поэтому прямо с вокзала станции Ахалцихе забрался на вторую полку вагона, откуда не спускался до самого Батуми, куда мы должны были прибыть на станцию в следующее утром.
Если меня ещё не вернут. Придётся всю дорогу прятаться от зорких глаз офицеров, которые будут сопровождать нас до воинской части. Вполне возможно, что кто-то из этих офицеров будет моим командиром до конца моей службы в советской армии?
Лишь бы только меня не вернули обратно в Ахалцихе. Служба в холоде не для меня южного человека, который привык к теплу.
Часть-2. Азы службы в армии.
1. У самого Чёрного моря.
Едва наш поезд прибыл на станцию Кобулети, как все призывники уже были на ногах. Затаив дыхание, мы разглядывали удивительную растительность Черноморского побережья.
