– Дорогой, Эдвин. Осмелюсь обратиться к тебе с личной просьбой. Я хотел бы похитить в твоём городе десяток-другой подростков. Естественно, все они будут никчёмным отребьем, а ещё лучше из бандитской среды.

Герцог Эдвин Триор был явно удивлён подобной просьбой и не сдержав своего любопытства спросил:

– Извини, Досифей, но я вынужден поинтересоваться, а для каких нужд тебе требуется эта городская чернь?

Барон посмотрел на герцога «честными» глазами, но ответил всё же правдиво:

– Я готовлю из подобного материала ходоков в изнанку. Процесс этот длительный и затратный, да и выживают из них лишь единицы, но такова обязанность владетеля баронства Бийза. У меня всегда должны быть под рукой люди, которые смогут посещать иной мир.

– И в этом вопросе, я полностью тебя поддерживаю. Ведь таких отличных снадобий нет даже у твоего конкурента на западе. Так что бери сколько посчитаешь нужным, но …. Если когда-нибудь придёт такое время, то оставляю за собой право обратиться к тебе с ответной просьбой – герцог не верил, что это ему понадобится хоть когда-нибудь и сказал об этом лишь для проверки барона на «вшивость».

– Всё, что будет в моих силах, Эдвин. Так давай выпьем за наши многогранные и очень доверительные отношения – Досифей и сам чуть не поверил своим словам, хотя прекрасно осознавал, кто сидит напротив него.

Они молча допивали уже второй бокал вина, лишь изредка поглядывая друг другу в глаза, и мысленно просчитывали какую выгоду может принести это сотрудничество в будущем. Видимо герцога Эдвина Триор такой расклад вполне устраивал, потому что он довольно улыбнулся и заговорил с бароном, как со старым приятелем:

– Кстати, в городской тюрьме сейчас находится очень интересный экземпляр. Ему около двенадцати лет, по-крайней мере внешне он выглядит именно настолько. Так вот, этот негодяй убил почти десяток взрослых мужчин. Причём большинство из них, раньше служили солдатами в армии моего покойного дядюшки и лёгкой добычей быть никак не могли.

– Занятно, ты меня действительно заинтересовал. Хотя я и стараюсь не взаимодействовать с откровенными убивцами, но … – в глазах барона полыхнул азарт охотника, но его лицо оставалось внешне спокойным.

Эдвин понимающе усмехнулся, ведь и сам был вынужден содержать на довольствии несколько безжалостных убийц. Без этого не обходился ни один правитель, который имел честолюбивые планы в королевстве Палембанг.

– Я прекрасно понимаю твою озабоченность и упомянул о нём, лишь для поддержания дружеской беседы. Уже через два дня его повесят во дворе городской тюрьмы. Несмотря на столь юный возраст, таких негодяев нужно безжалостно истреблять – показушно равнодушным голосом произнёс герцог Эдвин.

Глаза барона прищурились, словно он метился, а по телу его собеседника пробежала крупная дрожь. Герцог почувствовал себя крайне неуютно и ему почему-то резко захотелось забиться в какую-нибудь щель и сидеть там не шевелясь. Он с откровенным испугом взглянул на барона и сразу почувствовал облегчение. Его словно бы перестали душить, именно такие ассоциации остались в перепуганном разуме. «А этот старик очень опасный субъект»: Эдвин сделал довольно неприятный вывод и протянул трясущуюся руку к бокалу. Зато барон выглядел совершенно безмятежным и тихо заговорил, как будто ничего не произошло:

– Пожалуй, я все-таки посмотрю на этого мальчика. Что-то меня задело за душу в этой истории. Но мне не хотелось бы показываться в городской тюрьме, ведь лишние негативные слухи не нужны нам обоим. Обо мне и так идёт неприятная слава кровопийцы и детоубийцы.

Герцог даже не помышлял отказывать столь опасному типу и торопливо соображал, как выкрутиться из сложившейся ситуации. По правой руке, в которой Эдвин держал пустой бокал, опять побежали крупные мурашки. Оценивать их размер он не стал, реально опасаясь, что следующим этапом снова начнём неметь всё тело, поэтому заговорил с непривычной для него поспешностью:

– Уже к завтрашнему вечеру, мои люди перевезут мальчишку в подвал дворца. Там есть несколько комнат, где содержались и более опасные личности.

Барон немного подумал и ответил вполне дружелюбным голосом:

– Благодарю тебя, Эдвин. Мой личный долг перед тобой заметно вырос, но я могу не успеть к этому времени. Я конечно знаю, где в твоём городе отловить будущих смертников, но этих мелких пройдох не так уж просто поймать, даже моим ходокам.

– Ничего страшного, занимайся своими делами сколько потребуется. Малыш пока погостит в моём каземате, глядишь и я найду время с ним пообщаться – более спокойно сказал Эдвин и наконец-то поставил пустой бокал на столик.

– На этом разрешите откланяться, пора и честь знать – барон Досифей учтиво кивнул головой и как-то совсем по-стариковски вышел из комнаты.

Герцог Эдвин Триор дождался пока закроется дверь в его рабочий кабинет и облегчённо вздохнул. Оказалось, что многочисленные слухи про иномирную силу барона Досифея имеют под собою реальное подтверждение. «Да как он посмел, сволочь старая. Если подобное непотребство произойдёт ещё хотя бы раз, то изнанке придётся искать нового барона»: мысленно поклялся Эдвин и уставился ненавистным взглядом в сторону двери. «Всё же слабак. Если потребуется, то согну в бараний рог лицемерную морду за один удар сердца»: ворчливо пробормотал Досифей и вприпрыжку спустился по широкой лестнице. Семьдесят три прожитых года, ничуть не мешали ему двигаться, как в далёкие времена молодости.

За Рэдием наконец-то пришли палачи, по-крайней мере именно так выглядели четыре суровые физиономии двухметровых мордоворотов. Два дня не хватило до полного месяца, как его арестовали и заточили в одиночной камере. Само задержание память почему-то игнорировала полностью, лишь со слов тюремного надсмотрщика он знал, что всё же успел пырнуть ножом полицая в живот. А вот почему его не забили до смерти прямо на месте ареста и потащили бессознательное тело в тюрьму, не знал даже вездесущий коридорный. Все тридцать восемь ночей Рэду стабильно снилась лекарка Хельда, а он радостно прижимался к ней, засыпая в её тёплых объятиях. Она нежно гладила по голове и что-то ласково шептала в самое ухо. После таких сновидений, Рэдий поправлялся с фантастической скоростью. Сами ранения уже несколько дней напоминали о себе лишь желанием их почесать, да и последствия избиения сгинуло в безвременье, оставив за собой последие в виде едва заметных синяков. Кто бы ни приложил руку к его скороспелому выздоровлению, пусть будет десятикратно отдарен добром за это. Выводили Рэдия из камеры уже полностью здоровым и готовым к последней битве, но его провели мимо виселицы и втиснули в чёрную карету. На ней отсутствовали геральдические знаки, поэтому она могла принадлежать любому из аристократов. Куда его везут мешали увидеть тёмные шторы на окнах, а если судить по поворотам, то примерно в центральную часть города. «Странно всё это»: философски подумал Рэдий и продолжил распалять своё сознание, страшным видом погибшей тётушки Роны. Когда карета остановилась, он уже покрылся испариной от бушующего в крови адреналина. Но уже объявленная казнь почему-то откладывалась, а его провели в подвал и втолкнули в огромную камеру. Никакого суда не было, ему лишь зачитали приговор через окошечко для раздачи еды и пообещали повесить в ближайшие дни. В принципе, он сейчас не готов был умирать, ведь Кривой скорее всего остался живым. Сначала эта бессердечная тварь должна покинуть эту реальность и Рэд ещё попытает злодейку судьбу на предмет побега. С этими неспешными размышлениями он лежал на каменном полу, невидяще уставясь в потолок. Рэдий даже глазом не моргнул, когда заскрипела дверь и кто-то громко потребовал:

– А ну, поднялся на ноги, щенок.

Мальчик зафиксировал тело в сидячем положении и равнодушно посмотрел на нежданных гостей. Два мордоворота стоят рядом с ним, третий в середине камеры, а на самом пороге нарисовался какой-то расфуфыренный аристократ. Этот напыщенный индюк приволок за собой двух девочек, которые с детским любопытством рассматривали Рэда во все глаза. Примерно его ровесники, ну может быть старшая выглядела чуть более взрослой, зачем-то оказались участниками этого спектакля. Мальчик играл в нём одну из главных ролей, поэтому решил соответствовать торжественности момента.