Я бегу вниз по ступенькам и через бортики, игроки смотрят на меня в недоумении, пока я скольжу по льду к Але. Тренеры и преподаватели просто смотрят на него! Они даже не помогают.

— Звоните девять-один-один и вызывайте медиков на место! — кричу я им, стоя на коленях у его головы и делая все возможное, чтобы мягко оттолкнуть его гигантскую массу от стены, чтобы он не рисковал получить новые травмы во время припадка.

Припадок прекращается через несколько секунд, и санитары уже мчатся к нему с носилками. Я спокойно говорю с ним, заверяя, что я здесь и что с ним все будет в порядке, но он не отвечает. Он слишком молчалив.

— Мэм, мне нужно, чтобы вы отошли с дороги, чтобы я мог сделать свою работу, — говорит мне ведущий медик. Я не буду с ним спорить. Не сейчас. Не зная, что нахожусь в ужасном состоянии и не смогу жить с собой, если каким-то образом задержу его помощь или он получит новые травмы по моей вине. Я ухожу с их пути, оставаясь достаточно близко, чтобы продолжить разговор с ним.

Проходит не так много времени, прежде чем он приходит в себя, и первоначальный шок проходит по мере того, как он приходит в себя.

Я не хочу, чтобы он делал резкие движения, поэтому быстро заверяю его, что я здесь.

— Але, с тобой все в порядке. Ты ударился головой, но с тобой все будет в порядке. Я буду с тобой все время, хорошо, малыш?

Я хватаю его за руку, крепко сжимая ее.

— Кэт.

Он говорит это так тихо, что мое сердце разбивается на миллион осколков, но я испытываю прилив облегчения от того, что он вообще говорит.

На глаза наворачиваются слезы, горло сжимается от волнения. — Да, детка, я здесь.

— Не оставляй меня, хорошо?

Он говорит так, будто боится, и это еще больше загоняет кол, который уже засел в моей груди, в мое сердце.

— Никогда, детка, я не уйду. Ты не сможешь заставить меня, даже если попытаешься, — заверяю я его, пока парамедики продолжают работать, укладывая его на носилки, и вскоре мы уже сидим в машине скорой помощи, направляясь в мою больницу.

Глава 43

Катарина

Пятница, 12 января 2024 года

Проснувшись, я с легким испугом осознаю, что нахожусь не в своей постели. Воспоминания о прошлой ночи нахлынули на меня, и меня вдруг охватила та самая паника, которой я была охвачена с того момента, как он упал.

Я оглядываю комнату, и мой взгляд останавливается на спящем Але, который на больничной койке выглядит гораздо меньше, чем я когда-либо его видела. Обычно этот человек так смел и полон жизни, его личность так же велика, как и он сам. Меня убивает видеть его таким.

Его семья приехала вчера вечером, после того как увидела все по телевизору, а Лука приехал после того, как закончилась его собственная игра. Я попросила одну из медсестер помочь мне найти койку, чтобы я могла остаться с ним, и сказала его семье отправляться домой, а я сообщу им последние новости. Я решила, что им незачем оставаться здесь, если мы знаем, что его состояние стабильно, а результаты сканирования чистые. У него было довольно сильное сотрясение мозга, и он весь болит, но сегодня, как только ему разрешат, он сможет отправиться домой.

Я сажусь, откидываю одеяло, которое расстелила на себе, и встаю, чтобы проверить его. Он не шевелится, когда я подхожу к кровати, но его глаза открываются, и улыбка расплывается по его лицу, как только я беру его руку в свою.

— Мне нравится просыпаться и видеть такое красивое лицо, gattina, — говорит он мне, его глаза ярко блестят и прищуриваются.

У меня на глаза наворачиваются слезы, а в животе порхают бабочки, пока я борюсь со своими эмоциями. Я так рада, что с ним все в порядке, и так тоскую по нему — меня тошнит от одной мысли о том, что я могу его потерять. Он крепко сжимает мою руку, чувствуя перемену в моем настроении.

— Малыш, пожалуйста, не плачь. Ты знаешь, что это со мной делает. — Он отпускает мою руку и широко раскрывает руки, чтобы обнять меня. — Иди ко мне.

Я не могу устоять перед этим мужчиной. Я опираюсь на край кровати, чтобы обнять его, но он поднимает меня на свою грудь, и я оказываюсь на нем, свернувшись калачиком. Его руки надежно прижимают меня к себе, мое лицо вдавливается в его рубашку, и все эмоции, которые я сдерживала, вырываются наружу, а мое тело содрогается от освобождения.

Он гладит мои волосы, шепчет мне, успокаивая, и в конце концов мне становится легче. Каждая слезинка высвобождает часть сдерживаемого беспокойства, разочарования, гнева и страха. Я вздыхаю в его объятиях, и через несколько мгновений слышу легкий стук в дверь.

— Привет, Малышка Кэтти, мы подумали, что можем прийти проведать вас и принести лекарства.

Отстранившись от Алессандро, я сажусь и встаю с кровати, чтобы поприветствовать Каса и Айяну. Я крепко обнимаю брата, позволяя ему некоторое время держать меня на руках. Я отстраняюсь и делаю жест в сторону Але.

— Ему уже лучше, — говорю я им. — Похоже, его выпишут уже сегодня — осталось дождаться, пока его навестит команда по уходу, и тогда мы сможем выписать его отсюда.

Я ободряюще улыбаюсь Але, и он отвечает мне улыбкой.

— Я слышал, кто-то вчера подрался, причем из-за маленького старого меня? Как дела, парень?

Але спрашивает Каса, вероятно, интересуясь, не попал ли он в неприятности. Нет.

— Я? Нет, я бы никогда не стал. Я, как говорится, меткий стрелок, — отвечает он, подмигивая Але.

— Как бы мне ни нравился этот маленький романчик, — вмешивается Айяна, выпячивая одно бедро, — мне пора на работу. Я просто хотела зайти и убедиться, что у вас все хорошо.

— Да, все хорошо. Спасибо, что заглянула, Айяна. Уверен, увидимся сегодня позже. Але улыбается ей в ответ, а затем поворачивается ко мне и обнимает меня так, что у меня сводит ребра.

Она делает шаг назад, обнимает меня за плечи и смотрит мне в лицо.

— Скажи мне, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо?

Затем она шепчет, чтобы слышала только я: — Я очень волновалась вчера вечером, когда ты перепрыгнула через доски, и я так долго ничего о тебе не слышала.

Меня пронзает чувство вины.

— Мне очень жаль, — говорю я ей, нахмурив брови от воспоминаний.

— Все в порядке, просто не делай так больше, мисси.

Она пытается разрядить обстановку, но моя голова и сердце все еще пытаются наверстать упущенное.

Я слабо улыбаюсь и еще раз благодарю ее за то, что заглянула, прежде чем она уйдет, а Кас будет следовать за ней по пятам.

***

— Ты уверен, что сможешь идти? — спрашиваю я Але, зная, что он в порядке и не попросил бы моей помощи, даже если бы она ему была нужна.

— Gattina, я в порядке. Я обещаю. Я просто хочу вернуться домой к Танку и обнять вас обоих в постели.

Он умоляюще смотрит на меня, желая, чтобы я отпустила его и отвезла нас домой. Я киваю в знак согласия и веду нас к выходу.

— Ты уверена, что сегодня здесь не будет репортеров после аварии?

— Нет, Але, я обещаю. В больнице очень строго относятся к подобным вещам, и охрана за этим следит, — заверяю я его.

Как только мы проходим через раздвижные двери на нижнем уровне, нам в лицо ударяет порыв холодного ветра. Еще рано, и солнце не успело полностью взойти. К счастью, я успела первой осмотреть Але, чтобы он не занимал ценную койку для того, кто в ней больше нуждается. Мгновением позже подъезжает наша машина, и мы запрыгиваем внутрь. Ехать недолго, и когда мы подъезжаем к нашему зданию, на тротуаре уже толпятся репортеры, дрожащие от холода и ожидающие от нас хоть какого-то ответа.

— Ты готова?

Он смотрит на меня, сжимая мое бедро. Я киваю, берусь за ручку двери и приветствую натиск любопытных репортеров.

Я нахожусь в режиме борьбы или бегства, моя паника снова поднимается, впиваясь в горло и пытаясь задушить меня. Для меня это уже слишком. Я не люблю быть в центре внимания, а с тех пор, как я стала жить с Алессандро, меня стали подталкивать к этому гораздо чаще, чем мне хотелось бы. Я знаю, что это не его вина, и я никогда бы не стала его винить. Просто мне нужно привыкнуть к этому, но, как и в те времена, когда мы только начинали встречаться, СМИ устанут от нас. По крайней мере, я надеюсь.