Я протянула Уэстону маленький листок бумаги, на котором каждый записывала свою пиццу, которую я закажу в доставке пиццы, пока не поняла, что мне не с чем остаться здесь на ночь.

— У меня все с собой. Если хочешь, можешь взять мою рубашку, и еще у меня есть две зубные щетки. — Осторожно сказал он, когда мы стояли на кухне.

Мне очень хотелось сказать «да» и принять его предложение, что я и сделала.

— Звучит неплохо.

Это вырвалось у меня, и я слегка усмехнулась.

Мне нравилось ощущение, которое мысль о том, что я могу стать ближе к нему, вызывала в моем теле. Я чувствовала, как маленькие искорки пробегают по моим венам прямо к сердцу.

В тот момент, когда я решила возненавидеть его, я подсознательно понимала, что такое отношение обречено на провал.

В то время как Картер и Чарльз сразу после ужина уснули на диване, остальные уже были в ванной, переодеваясь и готовясь ко сну.

Уэстон протянул мне еще упакованную зубную щетку и рубашку, в которой я несколько раз спала, когда мы с мамой еще жили с ним и его семьей.

В ванной я думала о сегодняшнем дне и радовалась, что он уже в прошлом, и впервые за долгое время почувствовала, что сегодня смогу уснуть. Я выключила свет в ванной, и единственным светом, который не заставил меня броситься на диван, был свет луны, светившей через большие окна в гостиную.

Мое искушение тихо лечь на матрас рядом с Уэстоном, думая, что он уже спит, как и остальные, не увенчалось успехом, когда он пошевелился и немного сдвинулся в сторону.

Я легла под одеяло на одну из подушек с дивана и стала смотреть в потолок, как делала это каждую ночь, ожидая, пока не смогу больше держать глаза открытыми и они не закроются.

В голове крутилось столько всего, ведь сегодня столько всего произошло. Поминальная служба, эта ситуация, я лежу рядом с Уэстоном, хотя поклялась себе держаться от него подальше.

Пока я думала обо всем, кончики моих пальцев играли с золотым браслетом и кулоном-сердечком.

Хотя я верила и надеялась, что смогу заснуть этой ночью, потому что я не одна, но все равно оставался страх. Страх проснуться посреди ночи и вновь очнуться в этом кошмаре.

Иногда это были те чувства, которых ты боялась больше всего, но в то же время те, которые могли бы освободить тебя.

Благодаря ему я почувствовала, что сегодня смогу немного поспать.

Я не боялась Уэстона.

Его имя никогда не ассоциировалось у меня с этим чувством, но я боялась того чувства, которое возникало у меня, когда я думала о нем.

Чувство, что я больше никогда не смогу полюбить его так, как любила.

Я поняла, что это чувство может исчезнуть, если я не дам ему силы и не дам маленькой, сильной части меня больше сил, чтобы позволить любовь, которую я всегда чувствовала к нему. Лежащий рядом со мной человек, несмотря на то, что я сказала, что ненавижу его, не отходил от меня.

Мое утверждение было неверным.

Я не ненавидела его и никогда не могла ненавидеть, но я заставила себя поверить в это. Я чувствовала, что должна допустить эту дистанцию между нами, потому что, когда я думала о нем, я автоматически вспоминала автомобильную аварию, но не задумывалась о том, что он тоже страдает.

Я убрала руку с браслета и положила его рядом с собой на матрас. Краем глаза я увидела, что рука Уэстона лежит на матрасе.

Медленно и осторожно я пробиралась по матрасу к его руке, пока мой мизинец не коснулся его руки.

Мое сердце забилось как сумасшедшее, когда я почувствовала его кожу на своей. Наши маленькие пальчики переплелись, и слеза скатилась по моему виску из глаза, потому что я почувствовала, как сильно мое сердце нуждается в нем.

— Я не ненавижу тебя, но я уговорила себя, чтобы чувство, что я скучаю по тебе, ушло. — Прошептала я, не отрывая взгляда от высокого потолка.

— Все прошло? — Спросил он тихо, чтобы никого не разбудить.

— Ничуть.

Я перевела взгляд с потолка на него, и через мгновение он наклонился ко мне, взял мою щеку в свою руку и большим пальцем стер слезы, катившиеся по моей щеке.

Очень осторожно он прикоснулся своими губами к моим.

Этот поцелуй, этот осторожный телесный контакт между мной и им был как лекарство для моего сердца. Наши губы идеально прилегали друг к другу, и я почувствовала, как мне этого не хватает.

Он перестал целовать меня и некоторое время смотрел на меня, прижимаясь кончиком носа к моему.

— Ты можешь задать мне этот единственный вопрос еще раз?

— Какой вопрос? — Тихо прошептал он мне в губы, и я почувствовала его теплое дыхание, которое щекотало.

— Хочу ли я быть твоей девушкой?

Я пожалела, что сказала, что между нами все кончено, потому что я этого не хотела.

— О, поверь мне, Луна, мы никогда не были в разлуке. Я уже столько раз целовал тебя в лоб, чтобы пообещать, что в этой жизни и в тысячах последующих мы навсегда.

57. Луна

Я сидела в одном из классов рядом с Генри, а вообще-то еще и с Чарльзом, но он остался на диване с прошлой пятницы, когда мы все ночевали у него, и теперь мы постоянно чередовали, кто остается с ним на ночь.

Чаще всего с ним оставался Картер.

Уэстон объяснил, что ему нелегко приходится дома с родителями.

Ария, Генри, Уэстон и я постоянно чередовались, но на этой неделе Ария была не в Истбурге, а на побережье Нью-Джерси в Истхилле, потому что в нашем плавательном зале шел ремонт, и в бассейне не было ни капли воды.

Комната Итана теперь тоже была пуста.

Я хотела сама прибраться в его комнате и взяла из дома несколько уже пустых коробок, оставшихся после переезда.

Уэстон и Картер отвезли коробки, которые я постепенно заполняла его вещами, ко мне домой и пока поставили их в подвале.

Мне потребовалось некоторое усилие, чтобы освободить его комнату, потому что это были вещи моего брата, и было странно упаковывать все его вещи после его смерти. Это было так окончательно.

Многое произошло с прошлой пятницы.

Не только то, что Чарльз больше не покидал диван, но и то, что моей маме помогли.

Я привезла Уэстона домой после той ночи, когда мы все вместе спали в гостиной, и они вдвоем разговаривали.

Я снова начала приближаться к нормальной жизни.

Все уже никогда не будет так, как раньше, потому что Итана больше нет, и из-за него откололся большой кусок моего сердца, но у меня был человек, который позаботился об этой дыре в моем сердце и заполнил ее.

Словно почувствовав, что я думаю о нем, Уэстон ворвался в комнату посреди урока.

— Луна Монтгомери здесь? — Задыхался он, ища меня в коридоре, заполненном студентами.

Я взглянула на Генри, который смотрел вчерашний хоккейный матч на своем телефоне, и когда я вопросительно посмотрела на него, чтобы узнать, знает ли он что-нибудь об этом, он только покачал головой.

— Вы ведь знаете, что я сейчас веду здесь занятия, мистер Синклер?

— Вы могли бы продолжать их, но я должен похитить свою девушку.

По лицу моего профессора было видно, что она не находит это забавным.

Я встала, и глаза Уэстона встретились с моими, когда я протиснулась сквозь сидящих в моем ряду и потянула его за собой из зала.

Я тихо закрыла дверь и скрестила руки перед грудью.

— Что ты здесь делаешь? У тебя что, нет тренировки? — Возмущенно спросила я, все еще не понимая, что произошло.

— Мне пока нельзя выходить на лед из-за сломанных ребер, и я соскучился по тебе, Хейзел Баг.

Уэстон заправил прядь мне за ухо, притянул меня к себе за талию и поцеловал.

— Собери свои вещи.

— Я не могу пойти туда, взять свои вещи и снова уйти с урока.

Я не понимала, почему он не подождал, пока закончится мое занятие по журналистике.

— Подожди здесь.

Он отпустил мое бедро, открыл дверь в коридор, и в этот момент я поняла, что мне придется отрабатывать наказание.

Но я не знала, кто мне в этом поможет.