— Я не приду. — Монотонно повторял он.

От его слов у меня заложило уши и по позвоночнику пробежала дрожь разочарования.

Молчание.

Никто из нас ничего не говорил. Я слышал только звуки, свидетельствующие о том, что он сидит в машине.

Что я должен был ответить?

Сердце учащенно билось в груди, и я прикусил нижнюю губу клыками. Я не понимал, как сильно я кусаю тонкую кожу, пока не почувствовал во рту вкус железа.

— Должен ли я спрашивать почему, или ты не можешь придумать ни одной из своих дерьмовых отговорок?

— Уэстон, пожалуйста, следи за выбором слов.

Меня охватил гнев на его слова, потому что я был прав. У моего отца не было готового оправдания. Он не пришел только потому, что ему не хотелось.

Я хотел бы, чтобы у меня был такой отец, как Чарльз.

Теодор Уитфилд был не только одним из спонсоров нашей команды, но и живой легендой на льду. Этот человек был на каждой игре, а когда он не находился на одном континенте с Чарльзом, то следил за трансляцией.

Я не требовал от своего отца, чтобы он был точно таким же и смотрел каждую игру, будь то в прямом эфире или по трансляции, но какое-то признание от него — это то, что я так долго хотел почувствовать.

Каково это, когда твой отец смотрит хоккей и вскакивает с места, когда ты забрасываешь шайбу в ворота соперника.

— Отдохни, папа. Я понял. Пошел ты!

— Уэс.

Услышал я через телефон свое имя, но мой палец коснулся красной кнопки на экране прежде, чем он успел полностью произнести мое имя.

Я бросил телефон обратно в свою черную спортивную сумку.

— А он не придет? — Спросил Чарльз, который снял шлем и провел им по своим потным волосам.

— Конечно, нет. — Легкомысленно ответил я, и как раз в тот момент, когда я собирался снова выйти на лед, из-за угла появилась Ария с несколькими бумажными пакетами и поставила их на лед. Тренер Хендерсон заказал еду для всей команды в кафе, чтобы отпраздновать эту игру.

Вся команда собралась вокруг и ждала, пока Ария назовет еду, которую мы предварительно заказали вчера вечером.

— Уэс.

Чарльз подтолкнул меня локтем.

— А?

Чарльз кивнул в сторону Арии, на которой уже было надето джерси. Забавно было то, что это была фамилия Картера, Родс, с номером тринадцать на спине, а не фамилия Генри, тридцать четыре.

— Тосты «Гавайи» и какао. — Сказала она, держа в руках указанные предметы, когда я поднял глаза.

— Спасибо.

Я принял тосты и бумажный стаканчик с какао и положил оба предмета перед собой, между коньками.

Мальчики разошлись по своим местам и ели свои обеды, пока за скамейкой не остались только Картер, Генри, Чарльз и Ария.

— Уэстон сейчас немного рассеян. — Сказал Чарльз.

— Короткая ночь позади? — Рассмеялся Генри.

— Заткнись, Генри.

— Его отец не придет на игру. — Объяснил Чарльз.

— Засранец. — Пробормотал Картер с набитым ртом, доедая свой рогалик с беконом и яичницей.

— Неважно. Я все равно ничего не ждал от своего старика.

Я развернул сэндвич из прозрачной фольги и откусил кусочек.

— У тебя действительно есть Луна. — Сказала Ария, стоя рядом с Генри.

— По крайней мере, она носит его джерси. — Засмеялся Чарльз, и остальные присоединились к нему, кроме Генри и Арии, которые закатили глаза.

Мне совершенно не хотелось сейчас смеяться.

— Лучше засунь себе в рот свой гребаный сэндвич. — Шипел Генри.

Вскоре после того, как мы поели, а до конца обеда еще оставалось время, мы вчетвером вышли на улицу к Арии, которая поцеловала Генри на прощание после того, как ее отец, тренер Хендерсон, скрылся из виду.

Он смотрел ей вслед, и я проследил за его взглядом — на его лице была написана радость. Ария стянула через голову футболку с задним номером Картера, обнажив другую футболку с номером и фамилией Генри, под которую она надела свитер.

— Эта девушка — абсолютное безумие. — Сказал он, радостно глядя вслед Арии, пока она не скрылась за углом.

Было очень холодно, и я чувствовал, как по моей коже бегут мурашки. Мы все были одеты в экипировку, но без майки, не говоря уже о коньках, лезвия которых сейчас точили на арене.

— Вот черт. — Проворчал я, увидев отца Луны, который шел по кампусу и направлялся в нашу сторону.

— Я обычно так реагирую, когда вижу его команду, но он тоже отстой.

Картер и остальные посмотрели в ту же сторону, что и я.

— Его команда?

— Тренер Бейкер? Тренер «Чикагских белых медведей»?

Картер посмотрел на меня, подняв брови, как на идиота.

Генри тушил кончик сигареты о решетку над мусорным баком, а мы смотрели, как тренер Бейкер, или отец Луны, подходит к нам все ближе и ближе.

— Интересно, почему тренер «Медведей» шел к нам?

— Уэстон, верно? — Он пожал мне руку, и я кивнул в ответ на его вопрос.

— Рад снова тебя видеть.

Я заставил себя улыбнуться в ответ на его слова.

— Увидимся на арене позже. Жду с нетерпением.

Не я.

— С удовольствием. — Сказал я принужденно и с такой иронией, что она почти сочилась из моих пор. Я бы с удовольствием дал этому ублюдку в морду, но это и близко не сравнится с тем, что он сделал с Луной год назад.

— Познакомьтесь с папой Луны. — Представил я своих друзей мужчине, который вошел в ледовый дворец через стеклянные двери.

— Ну, это лучше, чем любой боевик. — Прокомментировал Генри.

— Не увлекайтесь. Fast and Furious остается лучше этого. — Сказал Чарльз.

— Согласен, но ничто не сравнится с величайшим шоуменом. — Присоединился Картер, а у меня в голове крутилось только одно.

Я должен был увидеть Луну до начала игры.

— Боже, да ты так же, как и Пейсли уязвлен этим фильмом. — Шипел Чарльз и закатывал глаза.

— Мне нравится быть фанатом.

Мы все сидели в раздевалке, и до нас доносился шум с арены.

Атмосфера в раздевалке была напряженной. Тренер вышагивал по прорезиненному помещению, и всякий раз, когда он менял направление, подошвы его ботинок скрипели по полу.

Я еще не видел Луну, и внутри меня все сильнее разгоралось желание увидеть ее, потому что мне так много нужно было ей сказать, и что-то внутри меня хотело убедиться, что она действительно здесь.

После того как его мощный голос наполнил комнату, тренер еще что-то обсудил с персоналом и закончил с объявлением. Зная, что все вот-вот начнется, и чувствуя давление со стороны тренера, я снова начал злиться на то, что не найду среди всех людей своего отца.

Но рядом со мной сидела Луна.

Именно для нее я сегодня играл.

— Что случилось, Уэс? — Спросил Тревор, сидя у выхода из кабинки и постукивая правой ногой по полу.

— Мне нужно увидеть Луну.

— Сейчас? — Спросил он в шоке, оглядывая меня с ног до головы, чтобы показать, что это не сработает, особенно в полном снаряжении. Не хватало только шлема и хоккейной клюшки в руке.

— Я серьезно к этому отношусь. Я не собираюсь ступать на этот чертов лед, а тем более выходить на него, если я не увижу Луну первым. — Нервно сказал я, чувствуя, как потеют ладони в перчатках.

— Ты что, дурак, что ли? — Шипел капитан.

— Ты можешь сказать ей все, что захочешь, после игры, Синклер. — Вмешался мой тренер, закончив обсуждать что-то с сотрудником, который носил гарнитуру и отвечал за технику на ледовой арене.

— Нет, он не может. — Присоединился Картер, и я посмотрел на него, когда он кивнул мне через шлем, который уже был надет.

— Я сейчас выйду из раздевалки на пять минут и не буду ничего слышать.

Тренер серьезно посмотрел на меня, прежде чем покинуть раздевалку.

— Спасибо, сэр. — Сказал я ему вслед.

Я прошел через раздевалку к выходу, который вел на арену. Шум становился тем громче, чем ближе я подходил к двери, последней, отделявшей арену от меня.

Я знал, что Луна сидит рядом с выходом из раздевалки, чуть выше, потому что Генри, Тревор и я получали билеты для наших девочек.