Я показала ему язык, и Полынь, сокрушенно покачав головой, стал учить меня нужному заклинанию.
С учетом гонки мы провозились почти до вечера.
Когда дух исчез, на прощанье рассыпавшись облаком зеленых блесток, я выдохнула и опустилась на траву, утирая пот со лба.
– Да ладно! – воскликнул Полынь, садясь рядом со мной. – Я не верю, что ты – я – мог устать от такого.
– Я истощена не физически, а интеллектуально, – зевнула я. – Хотя плюс одно заклинание в копилочку (которое, правда, я больше не смогу использовать) – это приятно. Ну что, пойдем обратно к нашему Фэнси?
– Пойдем. Надеюсь, он уже подготовил всю необходимую информацию.
Фэнси честно сдержал условия сделки: к моменту нашего возвращения у него был полный список студентов, купивших зелье, а также чистосердечное письменное признание в том, что это он украл разработку из Башни магов вместе с другом. Признание предназначалось Вереску, и Фэнси Ливарри так живописно посыпал голову пеплом, что представал настоящим героем, ступившим на путь истинного мученика во имя благоденствия Академического квартала. У парня явно был талант! Не знаю, конечно, что сделает с ним Вереск, выглядящий ну очень серьезным типом, но я бы, наверное, на его месте утирала скупые слезы и по прочтении присудила Фэнси повышенную стипендию.
– Напомните, сколько часов длится действие зелья? – попросила я Ливарри перед уходом.
– Двенадцать-пятнадцать часов, – подсказал он. И, прежде чем закрыть за нами дверь (бедняга хотел наконец-то выспаться!), подмигнул: – Еще успеете насладиться возможностями вашего обмена!
На небе уже вступил во власть закат. Стало прохладнее, дневные птицы отправились спать, а вот соловьи – едва начали разминать голосовые связки. Мы с Полынью тихонько шли по воскресным аллеям, и я, подставив лицо ветру, наслаждалась тем, как он шевелит перышки и бубенчики в моих волосах.
Полынь же ворчал.
– Ты криво надела хламиду, – критиковал он. – Поправь второй слой.
– А ты идешь ужасно не женственно, – парировала я. – Считай, прямо сейчас рушишь мою репутацию! Вдруг на нас смотрит кто-нибудь, кто меня знает? Эй-эй, стоп, перестань немедленно!.. – тотчас передумала я, когда он пугающе завилял бедрами.
Полынь расхохотался, согнувшись едва ли не пополам.
– Кажется, смешинка тоже идет в комплекте с телом, – улыбнулся он, отсмеявшись.
Мы пришли на назначенную встречу с Вереском (все там же, и он снова явился первым), и всего одной фразой довели старшего брата Полыни до легкого ужаса, который можно было заметить по его изменившемуся строгому прищуру.
– Вы сделали что? – переспросил он, переводя взгляд с меня на Внемлющего и обратно.
– Поменялись телами, – с удовольствием повторил Ловчий моим ртом. – Грешно было упускать такую возможность. Так, ну что, где моя оплата? Не задерживай попусту любимого брата!
– Ты мне не брат, не говори чушь, госпожа Тинави из Дома Страждущих, – быстро сказал Вереск, потому что в этот момент к нам подошла официантка.
Пока она зажигала свечу на столе – уже совсем стемнело, – Вереск протянул чековую книжку мне.
– Держи, Полынь.
– Благодарю, дорогой брат, – попыталась вжиться в роль я. – Я рад, что ты все-таки не опозорил Дом Внемлющих недостойным поведением.
Вереск поперхнулся не вовремя отпитой водой от такой наглости, а Полынь в моем теле звонко рассмеялся.
– Мы пойдем, – сказал он, поднимаясь.
– Спасибо за проделанную работу, – скупо кивнул Вереск. – И сохраните ее в тайне, будьте добры.
– А то ты подашь на меня в суд? – Полынь шаловливо наклонил голову.
– Именно так, – подтвердил Вереск на полном серьезе.
Мы уже сделали пару шагов от столика, когда он вновь окликнул моего напарника.
– Да? – обернулся тот.
Вереск нахмурился, будто сомневаясь, стоит ли говорить то, что собирался.
– Я бы хотел обращаться к тебе с подобными просьбами и дальше, если будет необходимость, – наконец объявил он.
– Без проблем. А я бы хотел иметь возможность вызвать тебя как адвоката, если вновь попаду в тюрьму.
– Не вздумай снова позорить честь семьи Внемлющих! – взвился Вереск, а Полынь зажал уши и, громко крича «бла-бла-бла!», просто-напросто… убежал.
– Хорошего вечера, – пожелала я Вереску.
– Взаимно, – кивнул тот. – Было приятно познакомиться с той, о которой я столько слышал.
– Слышали? – опешила я.
Кажется, я никогда не смогу спокойно уйти от этого грешного столика.
– Я думала, вы с Полынью обычно не разговариваете.
– Мы – нет. Зато с Душицей они весьма словоохотливы, когда пересекаются в поместье. Говорят громко и преимущественно цапаются. Но крохи информации о жизни Полыни в их перепалках встречаются, пусть и искаженные язвительностью Душицы, так что я более или менее представляю себе его работу в ведомстве. Признаюсь, я не очень люблю Полынь, госпожа Тинави. Но он все же мой младший брат, и поэтому я рад узнать, что в Шолохе появился по-настоящему близкий ему человек.
Я ужасно смутилась и, в очередной раз попрощавшись, сбежала вслед за напарником. Какие же эти все Внемлющие… интересные.
Мы не могли разойтись на ночь по разным сторонам: это было бы нелогично, потому что в любом случае каждый из нас проснулся бы не там, где должен был. Либо телом, либо душой.
Поэтому я предложила Полыни пойти ко мне, а заодно хорошенько повеселиться, постаравшись сделать так, чтобы Мелисандр Кес, живущий на втором этаже моего коттеджа, не понял, что тут что-то не так.
Это было эпично и прекрасно! Мы еще и специально притащили его играть в покер в гостиную: сам-то Мелисандр планировал в кои-то веки провести спокойный вечер у себя. Мне кажется, он все-таки что-то подозревал (особенно когда «Полынь» в моем лице проиграл три раза подряд, чего обычно за ним не водилось), но без предисловий догадаться о том, что люди поменялись телами, – почти невозможно, если не знаешь о существовании такого зелья.
Так что мы веселились напропалую. А потом Мелисандр ушел к себе. Оставалось еще несколько часов до обратной смены тел и, конечно же, в обычное время мы с Полынью спокойно дождались бы, но.
Вчера мы встали прах пойми во сколько, чтобы поехать на рассвет в холмах. И поэтому ждать было уже невыносимо.
– Я пойду спать в библиотеку: ведь именно так ты обычно делаешь, когда ночуешь у меня, – сказала я, зевая. – Проснешься в привычном месте.
– А, кхм, мне что, серьезно надо спать в этом? – Полынь с ужасом смотрел на мою пижамку, которую я вытащила и положила для него на кресло. Она действительно была не очень внушительной по количеству прикрытого тканью тела, скажем так.
– Можешь поспать прямо в домашней одежде, – смилостивилась я. И замахала руками, когда Полынь попробовал лечь на диван. – Э-э-э, не-не-не! На этом диване спать неудобно, а я хочу с утра быть бодрой и свежей. Залезай в постель.
– Боги, – только и сказал он, покосившись на вышеуказанную.
– Ты сильный, ты справишься, – пообещала я, уже выходя из комнаты.
Но он снова меня окликнул.
Глаза Полыни были темными и глубокими, как омут. Ох. Когда мой напарник смотрит так – и неважно, в чьем теле он находится, да хоть в олененке, – я начинаю резко переживать за наше знаменитое рабочее партнерство, эпичную дружбу, которую настолько любим и я, и сам Полынь, и все вокруг.
– Тинави, – Внемлющий помедлил. Его голос стал более тихим и хриплым, чем прежде. – Просто на будущее, чтобы ты знала: на самом деле, меня сейчас очень волнует тот факт, что я нахожусь в твоем теле.
Краска залила мое лицо.
– Еще бы. Как и меня, – закивав так энергично, что чуть голова не оторвалась, я выскользнула в коридор, поскорее захлопнула за собой дверь и прижалась к ней всем телом.
Чистейший побег, госпожа Страждущая.
А потом я еще долго-долго не могла уснуть в библиотеке, держа руку на груди и внимательно слушая, как в ней мерно бьется сердце Полыни. Это все было ужасно похоже на счастье: очередную его разновидность, ведь я – та самая удачливая девица, что и так живет самой счастливой жизнью – да еще и в лучшем городе всех миров.