Вероника объяснила, что попала в переплет. Собиралась, дескать, к друзьям в гости, а там, извините за выражение «шмон и облава», и дядьку ее родного, Максима Суворина, у которого она, собственно, и живет, похоже, тоже за грудки взяли. И хотя никакой особой вины она за собой не знает, - да и не с чего, кажется, в ее-то нежном возрасте, - домой идти боязно. Да и звонить по телефону кому-то из близких страшновато. А ну как заметут? Иди потом доказывай властям, что виноват лишь в неправильном выборе знакомых и родственников. Как ни странно, собеседник, хоть и не поверил в этот очевидный бред, но помочь, тем не менее, согласился и даже обещал прислать за Акиньшиной машину. Вопрос, куда?

- К новому зданию Публичной библиотеки, - предложила Вероника. – Это, если знаете, на Московском проспекте напротив парка Победы…

Собеседник, по-видимому, удивился таким подробностям, поскольку был местным и, разумеется, знал, где и что в Питере находится, тем более, если речь о Московском проспекте, по которому он всю жизнь ездит в аэропорт Пулково и обратно. Ну, это Вероника им уже позже рассказала. По ходу же разговора, она просто извинилась за свой излишний педантизм и объяснила, что «все это от нервов». Но нервы нервами, не забыла все-таки уточнить, что машина нужна большая, потому что их, вообще-то, шестеро. На этом месте любой другой послал бы собеседницу куда-нибудь подальше, но Виктор Михайлович Чертков, напротив, заинтересовался, — это что же за друзья у нее такие, что приходится просить о помощи практически чужого и уж точно, что незнакомого ей лично человека, - и сразу же пообещал прислать за компанией минивэн.

Тут все участники случайногохеппенинга вздохнули с облегчением и через сорок минут уже подходили к месту встречи на углу Московского проспекта и Бассейной улицы со стороны библиотеки. Там их и подобрал еще через полчаса минивэн, посланный Чертковым. Конечно, топтаться вшестером на пустой ночной улице то еще удовольствие, но не прятаться же, в самом деле, в парковых тенях или в какой-нибудь подворотне, которую к тому же иди еще найди в этой части города. Габи, прямо сказать, эта часть приключения, как здесь говорят, «не зашла от слова совсем», но приходилось терпеть, не говоря уже о том, что обеспечивать безопасность всей этой молодежи должны были они с Трисом. Только у них двоих достало бы магии отбиться от полицейского патруля или еще кого, если вдруг привяжутся. Но Марс-отец щитом прикрыл, и они без происшествий добрались до места назначения, которым оказалась небольшая «ведомственная», - так им сказал сопровождавший, - гостиница, расположившаяся в неприметном трехэтажном особнячке старой постройки. Туда их всех и заселили «до выяснения», как выразился человек из охраны господина Черткова. Ну, а выяснять взялись уже утром, после водных процедур и плотного завтрака, когда Веронику вежливо пригласили побеседовать с Самим.

- А можно, со мной подруга поедет? – жалобно взглянув на Габи, попросила Вероника.

- Боитесь? – хладнокровно поинтересовался секьюрити. – Тогда, может быть, лучше друга?

- Нет, спасибо, - с облегчением выдохнула девушка. – Габи меня вполне устроит.

- Тогда, поехали! – предложил серьезного вида мужчина, и, загрузившись во внедорожник с тонированными стеклами, они отправились на встречу с господином Чертковым.

В принципе, Габи еще с прошлого раза знала, что Вероника Акиньшина – птица высокого полета. Кто-то вроде местной принцессы из влиятельной фамилии. Дочь герцога или графа, если судить по опыту империи. Только у франков это была природная аристократия, а здесь, в России – финансово-политическая. И еще один момент, в этом мире было очень мало магии, поэтому ее вообще в расчет не принимали. Но то, что речь идет об элите, сомнений не вызывало. Вот даже дальний родственник, - буквально седьмая вода на киселе, - и тот оказался человеком того же рода, что знакомый уже Габи Максим Суворин. Секьюрити в строгих костюмах, навороченные автомобили и непростые места обитания. А проживал господин Чертков на верхних этажах принадлежащего ему старинного здания в историческом центре Петербурга. Внизу, то есть, на первых трех этажах, располагались то ли секретариат, то ли штаб-квартира фирмы, принадлежащей Виктору Михайловичу Черткову. А наверху находились его личные апартаменты, занимая еще три этажа. Там, наверху, в своем кабинете он, собственно, и встретил «как бы родственницу и сопровождающее ее лицо».

Ну, что сказать. Чертков устроился совсем неплохо, если ты прежде не видел, разумеется, кабинеты Сковьи, Триса или Эвы Сабинии. Габи видела. Она и сама работала почти в таком же помещении. Только размерами несколько меньше и оформленного, пожалуй, значительно строже. Но последнее всего лишь следствие долгой многовековой истории палаццо Коро – нынешнего ее дома. Впрочем, здесь, в этом кабинете, она была даже не гостьей, а всего лишь сопровождающим лицом. И не ей было судить о том, каковы вкус и уровень доходов хозяина этого кабинета, как и том, что он вообще за человек этот Чертков. Поэтому Габи устроилась на стуле у стены. Не так, чтобы далеко от собеседников, сидевших по обе стороны массивного письменного стола, и на виду, но все-таки как бы в стороне. Сидела, не показывая ни заинтересованности, ни участия. Просто статист с ролью без слов. Но, на самом деле, она смотрела и слушала. Оценивала тембр голоса и интонации Виктора Михайловича, его внешний вид, манеру поведения и язык тела. Он оказался хорош. Как раз такой, в которого она могла бы влюбиться. Высокий, подтянутый брюнет с седыми висками. Глаза синие, рисунок лица мужественный. Мужчина за сорок. С опытом, но все еще полон сил. И даже магия присутствует. Слабенький, но колдун. Возможно, даже знает об этом своем Даре и пользуется понемногу тут и там. Хотя наверняка не знает, ни своего настоящего потенциала, ни своей истинной природы.

«Природный колдун? – прикинула Габи. – Какое-то семейное наследие? Что?!»

Именно в этот момент она поняла, что видит магию обоих собеседников. Раньше не видела и никак не ощущала, и судить о силе мага могла только по результату его действий. А сейчас Габи видела магию даже с закрытыми глазами. Видела и могла оценить «на глазок», как саму силу, так и направленность Дара, то есть почти сравнялась в этом смысле со своим братом. И оставалось только гадать, что послужило причиной такого резкого скачка способностей. То ли это был закономерный этап ее развития, как сильной магессы, то ли начинало сказываться «приобщение» к культуре и магии разделенных джа. А может быть, это и вовсе следствие пережитого ею нешуточного стресса. Но по факту, она не только «прозрела», но и «поняла», как градуируется шкала, по которой измеряется магический потенциал.

«Надо будет посоветоваться с Трисом», - решила она, продолжая осторожно сканировать пространство за стенами кабинета, и сильно удивилась, когда обнаружила поблизости еще двух магов. Вот эти двое являлись по-настоящему сильными колдунами. Во всяком случае, «светились» они так же, как, наверное, «светились» они с Трисом.

Между тем хозяин дома мило беседовал со своей дальней родственницей, о существовании которой он еще недавно даже не подозревал. И они как раз перешли к вопросу об обстоятельствах, вынудивших Веронику и ее друзей искать помощь у практически незнакомого ей человека, когда зазвонил телефон, лежавший на столе перед хозяином дома.

- Прошу прощения, - улыбнулся Виктор Михайлович, взглянув на дисплей аппарата, - но я должен ответить.

- Слушаю, - сказал он, активировав свой телефон. – Уверена? … Да, я тоже думаю, что это забавно. … Хочешь зайти? … Жду.

- Если не возражаете, к нам сейчас присоединится моя… сотрудница, - сказал он, дав отбой, и неожиданно бросил на Габи короткий заинтересованный взгляд.

- Вы здесь хозяин, - мило улыбнулась Вероника.

А Габи «увидела», как двинулся в их сторону один из двух магов.

«Женщина и мужчина, - решила она, рассмотрев оба источника. – Сидели где-то за две стены от нас, а теперь женщина идет к Черткову. Она и звонила. Наверное, тоже кое-что «увидела».