Первый вице-премьер Игорь Шувалов, перешедший в Дом правительства вместе с Владимиром Путиным, откатился на пятое место (в мае у него было третье место), поскольку не оправдал надежд политических аналитиков. «Котировки» Шувалова на политическом рынке резко возросли в прошлом месяце, когда Путин увел его за собой из Кремля. Это ясно говорило в пользу его хороших отношений с Путиным, что уже само по себе есть очевидный признак влиятельности. Но за прошедшее с тех пор время Игорь Шувалов на телеэкранах появлялся нечасто, а если и появлялся, то по сугубо техническим вопросам. Единственным исключением из подобного медийного имиджа первого вице-премьера стали его знаковые заявления на XII Петербургском международном экономическом форуме, свидетельствующие о той реальной роли, которая в нынешнем властном раскладе отведена Шувалову. Впрочем, говорить о действительном соотношении влиятельности двух первых заместителей премьера Путина все-таки еще преждевременно. На первых порах эксперты были склонны объяснять назначение бывшего председателя правительства Виктора Зубкова (38-е против 17-го) первым вице-премьером в кабинете Путина, скорее, инерцией, вызванной его прежним высоким статусом, или стремлением уравновесить Шувалова — но никак не политической субъектностью самого Зубкова. Вероятно, именно подобные соображения и отбросили позиции Зубкова более чем на 20 пунктов вниз. Однако думается, что после все-таки состоявшегося (о чем так много говорили в экспертном сообществе на протяжении последних нескольких месяцев) избрания первого вице-премьера председателем совета директоров «Газпрома» его положение в рейтинге улучшится.
Впервые за долгое время Игорь Сечин, «серый кардинал» российской политики, покинул первую десятку (11-е против 7-го). В июне он практически не фигурировал в числе героев политических статей и комментариев, и эксперты — думается, преждевременно — понизили его «котировки».
По-прежнему в тени держится и вице-премьер Сергей Иванов (19-е против 18-19-го). Потерпев поражение в гонке преемников, он, по сути, отстранился (или оказался отстраненным) от публичной политики. Наблюдать его можно было разве что на скупых кадрах официальной хроники.
Из рейтинговых неожиданностей июня — стремительный взлет владельца холдинга «Базовый элемент» Олега Дерипаски, который еще в феврале прошлого года, по сведениям некоторых СМИ, стал самым богатым россиянином, опередив даже Романа Абрамовича (10-е против 13-го). Дерипаска в июне удостоился от экспертов среднего балла в 4,13 пункта и с 26-го места поднялся до 14-го. Весьма вероятно, что на расположение участников опроса повлияли новости с бизнес-полей, а именно: планы «Русала», контролируемого Олегом Дерипаской, по созданию российского горно-металлургического холдинга мирового уровня. О сходных планах в июне проинформировали общественность также Сергей Чемезов (23-е против 24-го) (»Ростехнологии»), Владимир Потанин (37-е против 29-го) (»Интеррос») и Алишер Усманов (»Металлоинвест»). Таким образом, в настроениях экспертов всегда прослеживается ясная логика: даже если сторонам не удастся договориться и создание холдинга окажется под вопросом, на какое-то время присутствие перечисленных выше бизнесменов в медиапространстве уплотнится. А в наш информационный век (применительно к России — век телетехнологий) усиление позиций в виртуальном пространстве практически всегда влечет за собой и усиление позиций в пространстве реальном.
Еще более невероятный скачок по сравнению с прошлым месяцем совершил президент Татарстана Минтимер Шаймиев: с 56-58-го места в мае он поднялся до 18-го места в июне. Это можно назвать не иначе как триумфальным возвращением в большую политику (из которой, впрочем, один из самых влиятельных региональных лидеров в России никуда и не уходил). Столь высокую экспертную оценку своей влиятельности Шаймиев заслужил, по-видимому, смелым заявлением о необходимости возвращения к выборам глав субъектов Федерации. В этом его поддержал президент Башкортостана Муртаза Рахимов (71-е против 99-го). (Повышение почти на 30 пунктов рейтинга башкирского лидера также можно объяснить исключительно лишь его публичной солидаризацией с позицией Шаймиева.) О том, что региональные элиты недовольны «слишком вертикальной» вертикалью, выстроенной Путиным, было известно и раньше. Но впервые за последние четыре года свободолюбивые помыслы местных властей были выражены вслух — и так громко. Настолько громко, что главному «координатору» единороссов (как его теперь именуют с подачи Путина) Борису Грызлову пришлось срочно заверять политизированную общественность, что ничего подобного в ближайшем будущем не предвидится: «Не для того мы выстраивали вертикаль власти, чтобы менять что-либо, нас устраивает нынешняя ситуация». Впрочем, публичная активность спикера Государственной Думы в роли защитника «курса Путина» не снискала ему повышения в рейтинге: в июне он по-прежнему оставался на 12-м месте.
В июне рейтинги долгожителей двадцатки рейтинга — столичного градоначальника Юрия Лужкова и Патриарха Московского и всея Руси Алексия II — продемонстрировали положительную динамику — весьма симптоматичную для политиков первой десятки, в которой оба по-прежнему остаются. Они улучшили свое положение на три пункта: Юрий Лужков переместился с девятого на шестое место, а Алексий II — с десятого на седьмое. В перманентном пребывании этих людей на вершинах публичной политики видится закономерность: и тот и другой — частые герои теленовостей. И тот и другой, сохраняя относительную самостоятельность, вполне вписываются в политико-идеологический ландшафт государства.
Правда, в обоих случаях можно назвать и дополнительные факторы, которые способствовали максимальному приближению Лужкова и Алексия II к первым фигурам рейтинга. Думается, что рост влиятельности московского мэра был в определенной степени спровоцирован очередными — и, как всегда, не оправдавшимися — слухами о его предстоящей в ближайшем будущем отставке. А повышение внимания к не получившемуся (по любой причине) «схлопыванию» карьеры, как правило, оборачивается положительной динамикой рейтинга «несостоявшегося отставника». Что же касается патриарха, то рост его рейтинга, скорее всего, обусловлен прошедшим в конце июня Архиерейским собором. И это несмотря на то, что экспертный опрос завершился еще до принятия Собором основных документов (в частности, наиболее значимое определение «Об основах учения РПЦ о достоинстве, свободе и правах человека» было принято как раз в день завершения опроса). А также еще до принятия решения по епископу Диомиду — решения, свидетельствующего о дееспособности церковной властной вертикали.
Среди политиков, которые оказались в тени, — глава Министерства по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу. В рейтинговой шкале он спустился сразу на десять пунктов вниз, с 18-19-го места в мае на 28-е в июне. Вероятно, это произошло вследствие того, что ничего особенно чрезвычайного в России за последнее время не происходило и соответствующее министерство осталось вне фокуса общественного внимания.
Ничего особенно примечательного не случилось и в публичном поле российской политики. Отличительная черта нашей политической жизни уже не первый год состоит в относительной узости и невариативности кадровых решений. Мы наблюдаем не приток новых политиков, свежих сил, но многократную перетасовку старых. В этом смысле июнь не преподнес приятных сюрпризов. Между тем главная ось российской политической драматургии по-прежнему сводится к равновесию между двумя центрами власти, из которых одному еще, видимо, предстоит на деле доказать право называться настоящим «центром».
В июне в ведущую сотню политиков вошли Владимир Плигин, Валентин Корабельников, Михаил Тринога, Аман Тулеев и Олег Морозов. Покинули сотню Олег Марков, Андрей Казьмин, Константин Косачев, Владимир Устинов и Юрий Балуевский.
(Автор: Дмитрий Булин)
