Сумерки заполнили лондонские улицы, когда в дверь квартиры на Лейстерн Террас постучался нежданный посетитель.

– Дочка, это к тебе, – услышала Маргарет голос матери из холла.

Девушка как раз вычеркивала из списка тех друзей и однокурсников, которым она уже позвонила. Под различными предлогами она пыталась выяснить, не знает ли кто, где Малена. В ту же секунду бросив свое занятие, Маргарет выбежала в холл, даже не сомневаясь, кого увидит на пороге своей квартиры. Без предварительного звонка к ней мог прийти только один человек…

И все же она не совсем угадала, потому что девушка, стоящая посреди просторного коридора имела мало общего с лучшей подругой Маргарет. Ее лицо отливало серым, огромные глаза лихорадочно блестели и смотрели с отчаянием, худые пальцы беспокойно теребили пуговицу на кармане промокшего плаща.

– Малена! Что случилось? – девушка кинулась к подруге, которая, казалось, еле стоит на ногах.

Как только теплые объятья Маргарет сомкнулись, обхватив ее дрожащее тело, из глаз Малены хлынули слезы. И почему она сразу не пошла к ней? Как она могла сомневаться, что этот невероятно отзывчивый человечек ее осудит? Теперь Малене не терпелось выговориться, хотя сил, чтобы шевелить губами не было.

– Откуда ты? Почему в таком виде? – спрашивала Маргарет, провожая подругу в свою комнату.

Малена молчала, не в силах остановить беззвучных рыданий. Маргарет поняла, что пока от подруги ничего не добьется. Она усадила ее на кровать, сняла плащ и накинула на плечи теплый плед.

– Побудь здесь, я принесу тебе чаю.

Маргарет вышла из комнаты и наткнулась на свою мать, чуть не выбив поднос у нее из рук.

– Я делала себе чай, подумала, что Малене тоже не помешает чашечка.

– Спасибо, мама, – обрадовалась девушка. – И пусть нам пока не мешают, похоже, у нее что-то серьезное.

– Похоже, что да. Не представляю, чтобы дочь Беннингтона выглядела так плохо без веской на то причины.

Мать Маргарет была абсолютно права, за все время их знакомства, девушке не приходилось видеть подругу растрепанной или неряшливо одетой, а ведь сейчас она выглядела именно так.

Лишь только после того, как была опустошена вся чашка ромашкового чая, Малена смогла заговорить:

– Извини, что ворвалась к тебе так, без предупреждения. Твоя мама наверно в шоке…

– Моя мама – взрослая женщина, – перебила подругу Маргарет, – она справится. А вот, что приключилось с тобой? Мы с Адамом уже собрались звонить твоим родителям, хотя сначала решили не вмешивать их в твои поиски. Твоя мама уверена, что ты на учебе.

Стоило Маргарет упомянуть ее родителей, как к горлу Малены подступила новая партия слез.

– Бедная мама, и как она может жить с этим чудовищем!

Маргарет непонимающе уставилась на подругу, в глазах которой еще недавно читался страх, но теперь плескалась яростная буря.

– Это ты о своем отце? – осторожно спросила Маргарет.

– Именно. Я… я считала, что найду у него защиту, но вместо этого… – Малена не смогла закончить свою мысль, дыхание перехватило, и она еле справилась с собой, чтобы снова не разрыдаться.

– Ты расскажешь, наконец, что произошло?

– Расскажу, хотя не представляю, чем ты сможешь помочь…

И Малена в подробностях поведала подруге о том, какой разговор состоялся у нее с отцом накануне. Она рассказала ему об угрозах Эрика Митчелла, надеясь, что отец по привычке успокоит ее, скажет, что теперь волноваться не о чем, и он решит проблему с этим зазнавшимся кретином. Но Говард не произнес ни слова. Его лицо по мере рассказа дочери становилось все бледнее, он то и дело ослаблял галстук, крутил в руках золоченую ручку. В конце Говард открыл бар, встроенный в стену его кабинета, и наполнил стакан виски, забыв положить туда льда.

– Не представляю, как он прознал про это… – произнес Говард слегка охрипшим голосом. – Правда, старший Митчелл всегда отличался умением оказаться в нужное время в нужном месте. Видимо, Эрик выудил информацию у отца.

– Какая разница, откуда он узнал, ведь это все равно неправда? – воскликнула Малена с возмущением. – Разве нет? Он ведь просто блефует, да, папа?

Говард молчал, и не смотрел на дочь. Он выпил виски одним махом, и тут же наполнил стакан снова.

– У него ведь нет оснований полагать, что «Дарк-Лэйн» не совсем законный проект? – продолжала спрашивать Малена, а сама боялась услышать ответ. Реакция отца говорила сама за себя, но девушка не желала в это верить. Ее отец – строгий, безапелляционный, иногда слишком жесткий, но он не преступник! Его успех – заслуга его деловой хватки и ежедневного труда, а не финансовых махинаций или вещей похуже.

– Как бы то ни было, мои дела касаются только меня. И ни тебе, ни Эрику лучше в них не соваться.

– Эрику? – не поверила своим ушам Малена. – Ты называешь его Эрик, после того, что я тебе сейчас рассказала?

Говард вздохнул и, наконец, повернулся к ней лицом.

– Ты еще слишком юна, Малена, чтобы разбираться в принципах деловой игры. Иногда приходится рисковать, делать ставки на то, что другим может показаться абсурдным. Но именно такие люди выигрывают. Те, кто осторожничают, всю жизнь вынуждены довольствоваться малым.

– Значит, Митчелл сказал правду… И то, что ты согласился снести дома, несмотря на то, что многие люди отказались выезжать из города, и план по «зачистке»…

– Это все крайние меры. Уверен, что до этого бы не дошло. Нам нужно было лишь припугнуть этих галадранцев…

– Не называй их так! Ты их даже не видел!

– Не важно, как их называть. Следовало лишь дать им понять серьезность наших намерений.

– О, они уж поняли! Поэтому и похитили меня.

– К чему все это вспоминать?! – повысил голос Говард. – С тобой все хорошо, ты теперь дома, в безопасности. Я допустил ошибку, но теперь все позади.

– Все, кроме Митчелла. Значит, если он расскажет об этой истории кому-нибудь, нашей семье ничего не угрожает?

– Ты понимаешь, что этого нельзя допустить.

Отец смотрел на нее властно и строго, как и всегда, когда речь шла о серьезных вещах. Но впервые Малена увидела где-то на заднем фоне, тщательно спрятанный за ширмой уверенности, страх.

– Тогда поговори с ним, – сказала она твердо. – Поговори с Митчеллом, младшим или старшим, вы ведь в таких прекрасных отношениях.

– Мы в таких отношениях, только потому, что вопрос вашего союза с Эриком дело решенное.

– Что?

Говард нахмурился.

– Не заставляй меня, объяснять тебе все, как маленькой. Младший Митчелл влюблен в тебя, он уже полгода безуспешно пытается тебя завоевать.

– Я бы на твоем месте избегала таких красивых слов, говоря о Митчелле. Им руководит… похоть (произнеся это слово, Малена залилась краской), и ничего больше.

– Не говори ерунды, – отмахнулся Говард. – Ты просто не так его поняла. У мужчин любовь происходит совсем иначе, нежели у женщин. Ему бы не пришлось угрожать тебе, если бы ты была к нему более доброжелательна. Он просто не выдержал и сглупил.

– Не верю своим ушам! Ты еще и защищаешь его??

– Да успокойся ты, наконец, – нетерпеливо сказал отец. – Такое ощущение, что ты должна выйти замуж за отвратительного жирного старика. Эрик красив, богат и очень перспективен. Если бы ты могла представить, какая жизнь тебя ждет в роли его жены, ты бы сейчас не вела себя как истеричка, а умоляла меня поскорее устроить вашу свадьбу.

В глазах потемнело. Малена действительно не могла поверить, что слышит то, что слышит. Ее отец, который всегда так любил ее, теперь спокойно рассуждает о браке с человеком, угрожавшим ей.

– Я не понимаю… – пробормотала она. – То есть ты… ты хочешь сказать, что не станешь ничего делать? Отдашь меня Митчеллу, как ягненка на заклание?

– Не драматизируй, – всплеснул руками Говард. – Почему вы, женщины, не можете хотя бы иногда отключать свои эмоции? Они мешают вам трезво рассуждать. Лучшей партии для тебя трудно найти, и когда-нибудь, надеюсь, что скоро, ты это поймешь.