Друзья стали звать меня обратно в лодку, но уже был уверен, что без них доберусь до пятой каменной гряды, а там рукой подать до берега моря.
Полежу немного на камнях и сам доплыву до берега, это не открытое море. Большой волны за пятой каменной грядой не бывает. Можно легко добраться самому к берегу.
– Ну, ладно! Не хочешь лезть в лодку, так плыви сам до берега. – сказали друзья, поворачивая вдоль пятой гряды к берегу. – Теперь ты не боишься глубины. Хорошо плаваешь. Твою рыбу к тебе домой отнесём.
Друзья поплыли к рыбацкому колхозу "1-го Мая", чтобы отдать хозяевам лодку. Не торопясь, плыл к пятой каменной гряды, которая была почти рядом. Но у самой пятой гряды у меня, вдруг, свело вначале левую руку, вскоре и левую ногу.
Как раненый Чапаев, стал усиленно грести правой рукой и ногой правой барахтаться. В последних рывках дотянулся до камней и подтянулся в расщелину, откуда не мог сползти в морскую воду.
Здесь мог отдохнуть и подождать, пока меня отпустит судорога. Знал, что такое судорога, но у меня она была впервые. Почему-то, в тот раз не испугался?
Возможно, что поэтому смог себя спасти? Но не успел ещё как следует отдохнуть и избавиться от судороги с левой стороны, как, вдруг, откуда-то набежали в небе черные тучи.
Погода в море стала штормить. Мне пришлось спешно переползти в более безопасное место в пятой каменной гряде, где меня не могла достать морская волна.
Таких мест в пятой каменной гряде было достаточно много со стороны открытого моря. Это огромные волны за сотни лет сделали такие большие выемки в камнях, что в некоторых выемках во время шторма можно было спрятаться.
Во время пасмурной погоды ночь в море наступает также быстро, как в ущелье гор в любую погоду. Так что плыть от пятой гряды к берегу было бесполезно. Берега совсем не видно.
Можно ошибиться и поплыть наискосок. На такое расстояние плавать ещё не был готов. Поэтому мне легче было переспать на камнях пятой гряды.
Время летнее. Камни за день нагреваются так сильно, что по ним даже ходить днём невозможно босыми ногами. Обжигают камни подошву ног, как раскалённым железом.
Но зато ночью на этих камнях благодать. Мы часто рыбачили в ночную на морских каменных грядах, которые тёплые всю ночь. Вот и сейчас забрался повыше на камни и пристроился на высохшей морской траве, которую когда-то выбросил сильный шторм на эти камни.
Теперь морская трава для меня, как мягкая постель в кровати. С той лишь разницей, что постель дома не пахнет морем. Здесь же такой прекрасный запах высохшей морской травы, что так бы и спал все лето.
Если бы только родители разрешили мне спать на этой постели. Шторм был не очень сильный и вскоре пошёл на убыль. Теперь мог не беспокоиться и выспаться хорошо до самого утра.
Рано утром приду домой позавтракать, как ни в чём не бывало. Если мама даже спросит, где был всю ночь, то скажу, что дежурил в нашем штабе на чердаке нашего дома.
Родители давно знают про наш штаб и не возражают, что мы затеяли такую игру на крыше своего дома. Это лучше, чем где-то далеко от своего дома. Тут всегда мы на виду.
Лишь бы ни курили и ни зажигали спички на нашем чердаке. Но мы сразу поклялись, что никогда не будим курить. На чердаке будем пользоваться фонариками.
Тем более что рядом с нами стоял живой пример, как дети пользовались спичками на чердаке. Сгорело половина дома вместе с людьми в середине ночи.
Так и стоит часть обгоревшего дома, как память о том, что нельзя пользоваться спичками на чердаке. Особенно детям, которым вообще нельзя доверять спички.
Проснулся где-то среди ночи. Ни от шторма, который давно стих. Меня разбудил чей-то плач и тихий всплеск воды морской от весел. Открыл глаза.
В море был полный штиль. Ни одной морской волны. Зеркало морской глади отражало звёздную ночь со слабой луной. Не зародившаяся луна, едва заметной золотой полоской серпа, выделялась в звёздном небе.
Вокруг такая тишина, что даже слышно где-то чей-то плач. Откуда тут в море могут плакать. Да ещё в середине ночи. Может быть, это кто-то на пятой гряде?
Осмотрелся вокруг и увидел в море множество лодок, которые медленно плавали и опускали в воду сетки-ловушки, которыми ловят ни только рыбу, но также утопленников.
Видел это однажды, когда утонул один купающийся в открытом море мужчина. Мне неизвестно, что с ним тогда случилось. Могла судорога его скрутить, как это со мной случилось вечером, хорошо, что рядом была каменная гряда.
Тоже мог бы утонуть. Могло сердце его остановиться. Акул в Каспийском море нет. Даже морские собаки-тюлени так к людям привыкли, что плавают близко от людей, а некоторые молодые тюлени даже с рук у людей рыбу берут. Как говорят старожилы, что никто не может вспомнить такого случая, чтобы тюлени на людей напали.
«Вот, интересно! Кто мог утонуть?" – подумал сам. – "Наверно, кто-то по пьянки с лодки свалился?»
Лежал на высохшей морской траве, как в постели между камней и наблюдал за сценой вылавливания утопленника. Но мужчины и женщины в лодках никого не нашли.
Видимо, это подводное течение утянуло куда-то под камни утопленника. Ни дай бог, утопленник всплывёт рядом со мной, так помру со страху. Надо бы покричать этим в лодке, чтобы они меня забрали на берег.
Но как-то неудобно. У людей горе, а тут со своими просьбами. Лучше пускай они по быстрее, уплывают отсюда и не мешают мне тут поспать.
– Так вот он! – вдруг, радостно закричал мужчина, с проплывающей лодки, когда посвятил фонариком в мою сторону. – Какая радость! Мы думали, что ты утонул, а ты жив и здоров. Отдыхаешь!!!
Лодки причалила прямо к пятой каменной гряде и мужчины на руках передали меня в ближайшую лодку. В этой лодке сидели мой отец и моя мама. Так это, наверно, моя мама плакала, когда меня утопленником считала?
Мама мне только пальцем погрозила и прижала к себе. Отец сидел сопел и ничего не говорил. Но представлял, что будет дома, когда мы с ним окажемся наедине. По мне сегодня ремень трофейный плачет.
– Сергей! С тебя куфт за спасённого сына. – сказал моему отцу, дядя Лёня Морозов, моей мамы младший родной брат из близнецов, Лёня и Саша, дядя Лёня жил напротив нас через двор. – Сашку не смей трогать.
– Хорошо, Лёня! Куфт за мной. – согласился отец. – Но если этот паршивец, что-то выкинет ещё, то ему тогда за всё сразу всыплю. Когда только он поумнеет? В этом году он уже в третий класс пойдёт учиться.
От моря до дому все шли толпой. Разговаривали о своих житейских делах. Скоро обо мне совсем забыли. Можно было подумать, что они были в ночной рыбалке на море или отдыхали у кого-то в гостях.
Сейчас идут домой, чтобы утром отправиться на работу. Как быстро все привыкают, что всего час назад они плакали по утопленнику.
Сейчас беседуют так, словно ничего не случилось. Даже на меня никто из них не смотрит. Лишь мама изредка поглядывает в мою сторону и качает головой.
Сейчас ни взрослые, а переживаю. Мне жалко мою маму и братьев близнецов. Если у моей мамы в грудях молоко от волнения прокиснет, то чем тогда она будет кормить маленьких близнецов. Ведь моим братьям двойняшкам всего один месяц.
Когда мы пришли к дому, то мои братья двойняшки так кричали во всю двойную глотку, что в доме никто не спал. Весь дом проснулся. Может быть, что совсем не спал из-за меня?
Ведь мы в маленьком Новом городке в Избербаше, были как одна семья. Несмотря на то, что в таком маленьком населённом пункте жили больше ста национальностей.
Мы все равно жили единой семьёй. Все радости и печали мы отмечали вместе. Поэтому, возможно, что все ждали, когда принесут мой труп из морской пучины? Но остался жив.
Мама тут же побежала к своим близнецам давать им свои груди с молоком. Значить молоко у неё в грудях не успело прокиснуть. Малыши тут же стали сосать мамины груди и жалобно всхлипывать, что мама оставила их на время с парализованной на ноги бабушкой Нюсей.
Теперь малыши всхлипывали так, словно жалуются своей маме, что они долго плакали. Были оба голодными. Мама старается близнецов успокоить.
