– Виктор Павлович, взгляните на научные достижения и прогресс в области космоса! – пыталась оправдать его Вера. – Наш мир не так уж плох. Она пыталась найти аргументы, которые могли бы изменить его мнение.

– Да, Вера, наш мир великолепен. Но не благодаря науке и технологиям, он изначально великолепен. И человек как раз потерял эту способность, видеть великолепное снаружи, а в первую очередь, только потому, что он сам стал отвратителен внутри. Еще Спиноза Бенедикт сто лет назад писал: «Скупость, честолюбие, разврат и т. д. составляют виды сумасшествия, хотя и не причисляются к болезням». Тем более наука! – он воскликнул. – Я сам человек науки, но могу уверенно сказать, что очень долгое время религия была инквизитором науки, а теперь, Вера, теперь сама наука выступает инквизитором новых знаний.

– Иииии, Виктор Павлович, что Вы хотите сказать? – она так сильно напряглась, так как ощущала всю боль и немного начинала понимать, к чему ведет профессор.

– Я хочу сказать только одно, каждый переход от одного общества к другому сопровождался не только открытиями и созиданием, но и разрушениями. При этом не только человек разрушал, порой сама природа вмешивалась в процесс, видя все происходящее. Человек стал потребителем, он решил, что планета ему должна. Он будет копать, доставать, сжигать, истреблять, набивая свои карманы и прикрываясь наукой? Нет, Вера, каждый раз наша планета отвечала, каждый раз она ставила его на место и давала понять, что не он здесь главный. И думаю, Вера, в этот раз будет так же. – он придвинул еще ближе очки к глазам, по нему было видно, что он очень возбужден.

– Виктор Павлович, объясните, пожалуйста, к чему Вы клоните? – с каждой секундой вопросов у Веры становилось больше и больше.

– Вера, мы отвлеклись от темы нашей встречи, – сказал профессор, резко меняя направление разговора. Он заметил, как зрачки Веры расширились, и понял, что напугал девушку. Поэтому он решил прекратить разговор.

– Но, профессор, Вы так и не объяснили… – с мольбой в голосе произнесла Вера.

– Тшшш, тише, – он приложил палец к губам, призывая Веру замолчать. – Мы обязательно вернёмся к этой теме, она настолько обширна, что можно говорить о ней часами. Но сейчас Вам нужно готовиться к завтрашнему дню, а мне – работать. Вернёмся к тому, зачем мы здесь собрались – к гипнозу. Вера, Вы серьёзно говорили, что хотите быть добровольцем? – Виктор Павлович хотел возобновить этот проект. Он чувствовал, что в этой работе есть что-то важное и неизведанное.

– Конечно, Виктор Павлович, для меня это будет огромной честью быть Вашим испытуемым. Расскажите, в чем суть и что от меня требуется? – Вера явно воодушевилась, и было видно, что ей очень интересна эта тема.

– Одна из главных задач – хорошо высыпаться, правильно питаться и сохранять эмоциональное равновесие. Ведь то, чем мы будем заниматься, не совсем обычно. Вам нужно будет понять, что всё происходящее – лишь отголоски прошлого. Ваша текущая жизнь на Земле меня не интересует. Поэтому я буду извлекать из Вас воспоминания о прошлых жизнях. Хочу Вас заверить – это абсолютно безопасно. Мы подпишем необходимые документы, это простая формальность, и приступим к работе.

– То есть вы хотите сказать, – начала она, запинаясь. Её мысли опережали слова. Ей не терпелось, чтобы сеанс начался как можно скорее. – Правда, благодаря гипнозу мы сможем заглянуть внутрь ? – Она была искренне удивлена.

– Верочка, я хочу сказать, что, всё это не доказано. Нужно провести множество сеансов гипноза , можно написать книгу об этом исследовании. Это может стать целой историей, которую мы с Вами создадим, – и он рассмеялся добрым, искренним смехом.

– Виктор Павлович, что ещё? Что мне нужно для этого проекта, дайте мне весь список литературы, я готова работать не покладая головы. Я полностью в Вашем распоряжении, только дайте прикоснуться к столь загадочному и восхитительному явлению, как душа. – умоляла она.

В этот раз не стоило и просить, это был тот самый главный момент, когда человек говорит: «Я воспользовался шансом, который мне дала жизнь, и я ни капельки не сожалею». Вера договорилась с профессором, что каждый день после пар они будут встречаться в аудитории и уделять гипнозу полтора-два часа в день.

– Вера, два часа – это максимум, ты еще очень молода, твой мозг может не выдержать более глубокого погружения, но не переживай, у нас впереди много времени, и нам некуда спешить.

Она не знала, что ей ожидать, но само понимание причастия ее к этому волшебному событию давало ей столько энергии, что даже после всех пар она бежала в аудиторию под номером 301 и погружалась в сон. Для этого эксперимента они установили камеру и диктофон, были обусловлены все волнующие вопросы, на тот случай, если что-то пойдет не так. Итак, первый сеанс погружения настал. Никто из них даже и представить не мог, чем обернется их общее решение о погружении в гипноз, и как всё происходящее изменит их жизнь.

– Вера, не переживай, от тебя требуется полное расслабление и доверие мне. – профессор пытался сохранять спокойствие, не показывая Вере свои переживания.

На самом деле для него возвращение к прежней работе имело большое значение, и возможность практиковать гипноз означала многое. Виктор Павлович как будто всю свою жизнь знал, что с помощью гипноза он откроет что-то грандиозное.

– А я не переживаю, это очень волнительно, но не более того, – довольно сухо ответила она. Она присела в очень удобное кресло, стоявшее в аудитории рядом со столом Виктора Павловича, и внимательно посмотрела ему в глаза.

– Тогда на счет пять ты погрузишься в сон. Один… Два… Три… Четыре… Пять… – он замолчал.

В аудитории было настолько тихо, что было слышно, как на его руке идут стрелки часов.

– Скажите, Вера, Вы меня слышите?

– Я, я… да, – она была растеряна, было видно, она не понимает, что происходит. Её голова поворачивалась то вправо, то влево, девушка пыталась разглядеть что-то.

– Вера, где Вы сейчас находитесь, что Вы видите? – Я вижу… – некая пауза, ей нужно было адаптироваться, привыкнуть к себе новой. – Я женщина, мне лет 60. Я направляюсь к детям. Да, я иду к ним в гости, у меня замечательные дети, это мальчик и девочка. И сегодня у нас семейный ужин. Я несу подарки моим внукам, и я счастлива.

– Давайте немного пройдем вперед во времени, что Вы видите сейчас? – он не делал так ранее с погружением души, но работал так с человеком. Виктор Павлович в силу своего опыта понимал, что погружение может произойти и за пять, и за десять лет до наступления смерти, поэтому решил ускорить события.

– Мы сидим за столом, я чувствую какой-то дискомфорт, у меня увеличивается жжение внутри. Все смотрят на меня, крики, все плачут. Я не понимаю, что происходит, я лежу на полу, ковер такой мягкий, моя дочь, она так сильно плачет. Что-то происходит внутри меня, такое большое давление внутри. Я как будто отделяюсь от тела. Да, я прям над телом, у меня до сих пор сохраняется это жжение в груди, такая неприятная боль.

– Вера, когда Вы говорите, что находитесь над телом, Вы хотите сказать, что Вы теперь душа, а не человек?

– Именно, если это называется душой, то, скорее всего, я есть она. – Я парю над своим телом, вижу своих близких, вижу себя. Им всем так невыносимо больно, и я понимаю, почему они плачут, но уже не могу им ничем помочь. А-а-а-а, – протянула она эту букву, а затем добавила: – Меня что-то тянет, какая-то сила.