Начались громкие аплодисменты от всей нашей группы. Мы переглянусь и почти вровень пошли на второй этаж.

Там нас ждал полукруглый коридор со множеством аудиторий, над каждой из которой висел звонок и голографировал электронный циферблат, который показывал время 13:40. Сам этаж напоминал дворянскую усадьбу с дорогими резными дверьми, коврами и маслеными портретами преподавателей.

– Добрый день! (я немного вздрогнула от неожиданности) из-за другого крыла нам навстречу шла высокая, худая, пожилая женщина в белом костюме. Она улыбалась и, казалось, источала свечение. Если бы меня попросили представить персонажа, который олицетворяет собой добро и справедливость, я бы представила ее.

– Меня зовут Анна Бортич, я ректор университета, прошу за мной.

Мы шли по красной дорожке, огибая этаж, остановились возле полностью прозрачной стеклянной двери,( уже видно что это, что-то вроде оранжереи.)

Входим и оказываемся в зимнем саду с декоративными деревьями и тропинками из крупного камня. В самой его середине стоит небольшая сцена с лавками перед ней.

Мы рассаживаемся, заполняем анкету, которую нам раздала ректор, попутно слушая краткую вводную лекцию о правилах посещения занятий, а также о правилах выхода и пребывания в отпуске вне проекта.

Знакомимся с нашими кураторами, полной француженкой Хлоей Прежан и довольно молодым рыжим русским мужчиной Андреем Владимировичем Прусекиным.

Всего предлагалось на выбор несколько специальностей:

Программное обеспечение.

Аграрная индустрия, биоинженерия.

Инженерно – строительная.

Художественная.

Сфера услуг.

Вне проекта я уже подавала документы по художественной специальности, но бабушка настояла на более, как ей казалось, престижной профессии и два года я проучилась там, где мне совсем не нравилось. Но теперь-то уж я точно решила, что творческое ремесло от меня не уйдет и уверенно обвожу в жирный кружочек нужный мне факультет.

Нас обязали явиться сюда в 9:00 для оглашения результатов по нашей деятельности на благо проекта, (последнее подчеркивалось). После был маленький банкет.

Когда мы вышли в главный холл, время на часах было 15:56

Наша мини группа собралась прогуляться по парковой зоне и предложили мне присоединиться, но мне надо было идти.

Вагон, в котором я ехала назад был больше и был оснащен стоячими местами, также он очень красив: причудливые растения, изображавшие головы крокодилов в прозрачных кубах, коричневые строгие сиденья, минеральная вода в стеклянных бутылочках и, конечно, большой экран со временем.

Когда я прибыла на свой этаж – был уже пятый час – мне повезло, что он был первым жилым этажом после индустриальных.

Выхожу из вагончика, со мной выходят еще несколько человек, они торопливо меня обгоняют и вскоре я остаюсь одна в коридоре, опять смотрю в окно на завораживающий вид, я не сразу заметила, что солнце находится на том же уровне, что и утром. Снова, пока есть немного времени, пытаюсь открыть несколько окон – безрезультатно. (они как приварены).

Возвращаюсь к своей двери, на этот раз я ее запомнила, она не только отличалась от других, что была обтянута «утепленкой», но и на ней еще был индивидуальный порядковый номер «7».

Захожу, все тихо. Только бы не встретить Иру, после сегодняшнего инцидента не очень хотелось с ней пересекаться в ближайшее время.

Иду на кухню. Там уже сидит Максим, читает газету и делает из нее заметки в блокнот, я очень обрадовалась, что с ним все хорошо и облегченно выдохнула.

Максим поднял глаза и улыбнулся.

– Как прошел твой первый день?

– У меня все отлично… но тебя искала Лена, я думала, что-то случилось.

– Я ей говорил, что у меня есть дела перед учебой, – он отложил свои записи и подложил ладонь под щеку, – Она последнее время сама не своя.

– Так она тебя нашла?

– Да нашла, давай не будем об этом. Ты готова к моей экскурсии?

– Готова! Только за этим и спешила.

– У тебя уже появились какие-либо вопросы?

– Да. Почему окна в коридоре не открываются?

– Ох, скоро узнаешь.

Что есть жизнь без маленьких радостей, даже если они по сути тебе совсем не нужны, но зато являются частью обыденного ритуала!

Курение – не самая лучшая привычка, но создатели ее оставили, как повод отвлечься и сплотить население с единственной и очень важной разницей – теперь курение не может стать причиной ряда сложнейших заболеваний.

Мы с Максимом поехали на верхние жилые этажи, в самом минималистичном вагоне. Проехав два этажа наверх, вышли и очутились в коридоре, который выглядел почти как наш, только без дверей. По краям у каждого подоконника по 2-3 человека стоят, курят и разговаривают. Порадовало, что на этом этаже окна можно открывать, но у всех они лишь немного приоткрыты. Этот этаж специально предоставляют под курилку, стал пояснять Максим. Есть еще один, но там другая система вентиляции и поэтому он нас не интересует.

Табачный запах, как ни странно, чувствовался довольно слабо. Вскоре мы нашли свободное окно.

Смотрю на море, лучи играют с легкими волнами, еле заметный ветерок колышет листики березки, и сразу так уютно.

– Ну что, готова?

– Да!

Максим открывает окно, и я не верю своим глазам, некогда прекрасная картина стала большой пародией на саму себя: нет уже ни моря, ни тропинки, ни березки, а лишь плохо проработанная графика с набором текстур, похожих на плоский рисунок.

Кажется, от удивления я даже открыла рот, – это почему так? —спросила я, пытаясь не смотреть в одну точку, точнее на зеленый квадратик, который раньше был листочком.

– Сейчас уже как две недели реконструкция улицы и кое-каких жилых отсеков, вот нас пока и поселили вместе.

– А почему тогда у нас стеклоблоки в комнатах, а не окна хоть и такие?

Максим встал рядом со мной и тоже стал смотреть в текстуры.

– Дело в том, что за блоками ничего не видно, и там тоже такой – же вид, но зато они могут показывать время суток, а эти окна нет. – Он посмотрел на меня со странной надеждой, а потом опять перевел взгляд на улицу.

– Я сам не знаю почему так резко начались реконструкции, но когда мы с Леной прибыли, на протяжении четырех лет было все отлично…

– И можно было ходить к морю?

– Да, куда угодно! У нас были стильные футуристические квартиры. Мы ходили в институт через парк, но потом эти реконструкции и вот… Я…

– А почему везде одна и та же высота здания?

Он подошел к окну, закрыл его, а сам сел на подоконник.

– Никто в начале не принял модернизации всерьез, и буквально неделю назад окна выходили на разные стороны и могли открываться везде, вот некоторые и лазили через первый этаж, несмотря на запрет и постоянно дергающиеся пейзажи. Но, как сказать… пейзажи не все так упрощены, как сейчас, тогда местами сохранилась детализация, по ней-то все и ходили; но вот те места, которые упрощены, оказались опасны. Случился несчастный случай с одним из студентов. Он зашел в то место, которое было почти полностью удалено и больше о нем ничего не было слышно. После этого ужесточили условия пребывания в проекте, за малейшее отступление от правил-отстранение. Большинство стран согласились с политикой Пангеи по этому вопросу, а некоторые из них, увы, вышли из проекта.

– Может ли быть, что тот парень просто вышел из Пангеи, но не сообщил об этом?

– Это не так просто! Нельзя просто так выйти, ты что не изучала правила, перед тем как попала сюда? Кто вернулся с выходных говорят, что он впал в кому, будучи подсоединённым к серверам проекта и после этого инцидента создателям пришлось закрыть и первые этажи тоже.

– Какой кошмар! Ты был с ним знаком?

– Он был с факультета биоинженерии, но мы с ним и еще с несколькими студентами из других стран делали общую курсовую. После того случая страны-содружества, из которых были эти ребята, были вынуждены покинуть проект и…

– И ты начал делать другую курсовую, вместе с Леной?