После начала перестройки, особенно, после погромов в Душанбе в феврале 1987 года, в наш дом хлынуло такое изобилие, что мои дети, которые совсем недавно смотрели на все голодными глазами, теперь смотрели глазами полными восторга. Мои дети все никак не могли поверить в то, что стало появляться в нашей квартире. Точно также как сама наша новая квартира, в которой мы до сих пор никак не можем привыкнуть жить и каждый день друг друга ищем по этой огромной квартире, которая вместе с полезной площадью занимает больше ста квадратных метров. В то время, как старая квартира была у нас всего двадцать пять квадратных метров на пятерых человек.

Получается, что сейчас мы на каждого человека имеем почти столько же сколько имели раньше на всю нашу семью. Вот и сейчас мне хочется насытить всю семью тем, чего мы раньше не имели, как сейчас имеем эту перенасыщенную площадь жилья. Конечно, знаю, что у человека потребность растёт пропорционально с возможностью.

Пусть лучше будет так, чем в обратную сторону, когда мы не видели в обычный день белого хлеба, а другие более дорогие продукты покупали только по большим праздникам или как подарок к дню рождения детей, которые со слезами восторга делили эти продукты между всеми членами нашей семьи. Хотя сами мечтали покушать этих продуктов по больше. Так пускай они сейчас насытятся всем этим, что привожу им с командировки. Всё равно откуда эти продукты. Пусть это презенты от зарубежных и советских фирм.

Подарки, которые купил в другом городе. Не тронутые продукты с мини-холодильника четырёх или пяти звёздного отеля за границей. Не тронутые там продукты с банкетного стола, как сейчас здесь на этом столе. Какая разница, это откуда привезу, главное, чтобы это все было честно и ни с какой-то помойки. Ведь ни на столько беден, чтобы рыться по мусорным бочкам возле богатых домов, как это делают бомжи во всём мире. Даже если бы был совершенно нищим, то всё равно никогда не опустился бы до такой низости, как рыться по чужим мусорным бочкам с целью своего пропитания. Думаю, что наша семья никогда не опустится до жизни бомжей. Все мы вполне здоровые люди и своим трудом всегда сможем прокормить свою семью.

У нас уже в семье с мамой были такие времена, когда мама одна работала на восемьдесят рублей в месяц на семью из четырёх человек и мы с голоду чуть не умирали в мирное время. Но по мусорным бочкам за продуктами не лазили и не побирались, как нищенки с протянутой рукой. В пятнадцать лет ходил на колхозные поля возле Беслана и руками перекапывал целые поля после сбора урожая, чтобы принести в дом что-то покушать своей маме и шестилетним братьям-близнецам. В шестнадцать лет, как только получил паспорт, уже учился в строительном училище и подрабатывал вечерами грузчиком на Бесланском Маисовом Комбинате (БМК), откуда кроме денег домой приносил и продукты питания. Это початки кукурузы, патоку, глюкозу и все остальное, что выпускал БМК после переработки кукурузы. Все эти продукты мне выдавали на БМК бесплатно за хороший труд. Но никогда никто из нашей семьи не лазил по мусорным бочкам.

– Александр! Ты чего размечтался? – спросил Отто Йохемс. – Пора опуститься на землю. Мы здесь.

– Думаю, когда ты меня пригласишь к себе в Голландию или Нидерланды? – соврал, насчёт своих мыслей.

– Так же тебя давно пригласил! – удивлённо, сказал Отто Йохемс. – Три дня назад отправил факс.

– Тогда тебе, большое спасибо! – радостно, сказал. – Извини, меня, но никак не мог знать о твоём приглашении. Целых пять дней нахожусь в Москве и в Душанбе не звонил. Завтра все сразу узнаю.

– С первого по седьмое января ты будешь в королевстве Нидерланды или Голландия, как тебе будет удобно называть. – пояснил мне, Отто Йохемс. – С собой можешь взять двух человек, как представителей фирмы.

– Ну, тогда, давай выпьем за мою будущую поездку. – предложил, Отто Йохемсу. – Пускай наши мечты сбываются не только в бизнесе, но также и в обычных житейских делах в наших семьях. Выпьем мы за поездку.

   Мы тут же наполнили свои рюмки коньяком и выпили за очередной тост. Людмила Кузнецова пила на ровне с мужчинами. Видимо, когда-то, она жила на Кавказе и научилась там пить на ровне с мужчинами.

Почему, так думаю о том, так это с её же разговоров, которые она постоянно заводит при моей встречи. Говорит о том, что её муж грузин, но почему-то фамилия у неё русская.

Может быть, это она живёт гражданским браком со своим мужем грузином или она с ним во втором браке и не хочет русскую фамилию поменять на грузинскую? В любом случае у неё совершенно нет грузинского акцента. Вероятно, что она и её муж, родились и выросли в Москве? Если прислушаться к её разговору, то у неё больше всего московского акцента.

Вполне возможно, что Кузнецова Людмила вообще никогда не была на Кавказе? Ездила за границу. Постепенно, как и все в нашей жизни, так и эта наша мини-презентация за подписание совместного контракта, приблизилось к своему естественному финалу. Давно со сцены небольшой эстрады сошли музыканты и зачехлив свой инструмент покинули зал ресторана.

Следом за ними ушла негритянка, которая весь вечер пела нам эстрадные песни на английском языке. Сильно поредел и зал ресторана. Осталось в зале всего несколько человек и в том числе мы на половину опустевшим столом. У нас тоже уже не было никаких сил пить и есть все это изобилие. Только думал, как бы собрать с собой со стола оставшиеся продукты.

– Наверно нам тоже пора. – совершенно пьяным голосом, сказал Отто Йохемс. – Поедем все ко мне домой.

– Мне надо на самолёт. – вспомнил время вылета. – Поэтому с вами домой сейчас никак не могу поехать. В другой раз.

– Ты правильно сказал. – поддержала меня, Людмила Кузнецова. – Это будет слишком для меня в гостях.

– Сейчас закажу для нас с Людмилой такси. – сказал Отто Йохемс. – Тебе будет наш лимузин. У тебя столько много барахла и продуктов с этого ресторана, что мы все вместе сразу не поместимся в одно такси.

   Отто Йохемс позвал официанта. Заказал через него такси и один лимузин. Официант ушёл звонить насчёт такси и лимузина.

Мы остались сидеть за столом и продолжили наши бесконечные тосты, которые появлялись у нас сами по себе, смысл которых мы уже не могли никак понять.

Мы до такой степени были пьяны, что нам оставалось ещё выпить пару рюмок и можно было забыть все на свете. Так как ни к чему мы уже не были бы пригодны. Дальше нас могли транспортировать, как угодно.

Но пока мы ещё немного соображали. Как только к столу подошёл официант, то Отто Йохемс сказал ему на нескольких языках, в том числе и на ломанном русском языке, чтобы официант все со стола аккуратно сложил в красивые пакеты и перенёс следом за мной в белый лимузин, который ждёт нас давно вместе с такси у входа в этот валютный ресторан.

3. Презент из валютного ресторана.

Когда мы вышли из ресторана, то действительно увидел такси и белый лимузин длиной больше автомобиля "Вольво" на котором мы втроём приехали в этот валютный ресторан. Отто Йохемс сказал водителю лимузина, чтобы он забрал все мои вещи из автомобиля "Вольво" в лимузин, так как уже не в состоянии был что-то делать и соображать. Свои вещи и вещи Людмилы Кузнецовой, Отто Йохемс переложил в такси. Затем закрыл свой автомобиль и сел в такси. Тоже сел в белый лимузин на заднее сидение и моментально отключился. Даже не слышал, как мы отъехали от валютного ресторана.

Мне уже было всё равно, куда меня сейчас будут везти. Главное, это чтобы вовремя был на регистрации билетов в самолёт до Душанбе.

– Парень! Парень! Хватит спать! – сквозь сон, услышал голос. – Тебе пора улетать! Скоро регистрация билетов!

– Что случилось? – открывая глаза, спросил. – Мы, что, уже так быстро прилетели в Душанбе?

– Ага! Уже в Москву вернулись и обратно летим в Душанбе. – подколол водитель. – Проснись!

   Внимательно посмотрел вокруг себя и только тогда понял, что нахожусь в белом лимузине за сидением водителя ещё два сидения друг напротив друга и между ними овальный столик, который завален разными красивыми пакетами, двумя моими кейсами и на сидении моя куртка. Водитель помог мне одеться, собрал все мои многочисленные красивые пакеты.