Телефон продолжает вибрировать, и я нехотя его вытаскиваю. На экране светится имя Придурок. Я так записал Финна. Ну, он правда придурок.

– Че тебе?

– Может быть, я к вам заскочу?

– Nein, – шиплю, потирая глаза. – Скоро батя придет со своей Анной.

– А ее мама тоже, наверное, хороша?

Закатываю глаза.

– У тебя нет шансов.

– Все так плохо? – смеется друг в трубку, и мне почему-то хочется блевать от этого. – Морщинистая?

– Да я че, знаю? Стройная, такая же, как Лия, только сорок пять плюс.

– Люблю опытных, – по-свински хрюкнув, смеется Финн.

Боже. Есть же придурок!

– Так что, быть может, я заеду?

– Завтра.

Подавляю зевок, слыша, как Лия тихо идет по коридору и, дойдя до своей двери, закрывает ее.

– Я вымотался.

– Я чет не припомню, чтобы ты выматывался после одной пьянки.

– Старина, я реально вымотался. Поспал несколько часов и повез этого ребенка на озеро.

– Ну оставил бы ее мне, – с издевкой отзывается Финн.

Я слышу, как он чиркает зажигалкой.

– Я бы развлек этого… ребенка.

– Фу, блин! – восклицаю я, представив, как Финн обжимает ее. – Чувак, она моя сводная…

– Пока еще нет, – замечает он. – Пока…

– Батя сказал, что они сыграют свадьбу через два месяца. Я даже думать не хочу, что там будет…

– Море бухла и крутые телки?

– Скорее всего сборище старперов, – устало говорю в трубку.

В животе киты устроили апокалипсис. Воют и воют. Еще чуть-чуть, и они сожрут мой желудок изнутри.

Три стука в дверь. Замираю. Че ей надо?

– Чего? – спрашиваю я, крикнув чуть громче, чем разговаривал с Финном.

Ручка двери опускается, на пороге появляется Лия.

– Прости, – тихо говорит она. – Я подумала, что ты проголодался, и принесла парочку бутербродов.

Сажусь на кровати, уставившись на девчонку. Она совсем страх потеряла? Стоит в дверях, держа в руке тарелку с бутербродами, и переминается с ноги на ногу.

– Эй, Тео? – окликает меня в трубке друг.

Но я уже поднимаюсь с кровати и направляюсь к двери. Практически вырываю тарелку из рук Лии и закрываю перед ее носом дверь в тот момент, когда она хочет что-то добавить.

Мое пространство она пересекла уже два раза. Третьего не будет!

Ставлю тарелку на кровать.

– Она тебе хавчик принесла?

– Угу, – лениво отзываюсь и смотрю на эти чертовы бутерброды.

Внутри салат, колбаса и тонкий кусочек сыра. Желудок стягивается в тугой узел от голода. Бутерброды ровные, без корочки. Лия отрезала ее, словно зная, что я ненавижу в тостовом хлебе эти грубые корки. Чертовщина какая-то!

Отвожу взгляд в сторону, оглядывая небольшой бардак около шкафа.

– Клево! – радостно отзывается Финн. – Мне б такую служанку…

– Забирай.

Фыркнув, вновь смотрю на эти бутерброды. Внутри гложет совесть за то, что я так поступил с Лией. Она просто принесла мне еду, а я хлопнул дверью перед ее носом. Даже спасибо не сказал. Сглатываю тягучую слюну. Бутерброды смотрят на меня. Я смотрю на бутерброды.

Чертовы бутерброды!

Беру один и сразу же кусаю.

– Ты смотри, я сейчас же подъеду, – ехидно тараторит в трубку Финн. – И вообще, че ты дома делаешь?

– Нефнаю, – отвечаю ему с набитым ртом.

Мягкий хлеб, хрустящий салат… медово-горчичный соус… мой самый любимый… Кусаю во второй раз и сразу же в третий, тем самым избавляясь от одного бутерброда.

– Пойдем тусить! Че ты как маленький?

Прожевав, проглатываю первый бутерброд и принимаюсь за второй.

– Неохота сегодня. Завтра батя по-любому что-нибудь учудит, а мне придется ему помогать.

– К примеру?

– Не знаю. Помочь ему разобрать чердак, вымыть гараж или съездить в булочную во Франции.

Снова кусаю бутерброд.

– Лишь бы удивить Анну.

– Батя совсем втюрился?

Проглатываю кусок, едва не подавившись хлебом.

– По полной.

Финн смеется. В трубке слышится гул машин.

– Ладно. Я пошел к Маркусу. Ты, если что, присоединяйся.

– Ага, – говорю ему с набитым ртом. – Gut.

– До связи.

– До связи.

Я сбрасываю вызов. Доедаю бутерброд, и мне почему-то становится не по себе. Ощущаю себя идиотским хамом, который просто так обидел Лию. Последний кусок встает поперек горла. Лия же просто поинтересовалась, не голоден ли я, ведь она видела, что я лишь позавтракал с ними в кафе.

Она переживает за меня?.. Да нет, бред какой-то.

Мысли разрывают меня на несколько частей. Смотрю на пустую тарелку, и совесть медленно сковывает мне горло. Спрыгнув с кровати, иду в комнату сводной.

В коридоре загораются бра. Я встаю возле ее двери и замахиваюсь рукой, чтобы постучать, но… не могу. Впервые за долгое время я чувствую себя ущербным. Неправильным. Но не впервые – высокомерным ублюдком. Хотя раньше мне это не мешало так поступать с другими девушками. Я красив, богат. Учусь хорошо. У меня верные друзья и высокая популярность в вузе. А сейчас, когда я стою перед дверью своей будущей сводной сестры, мне совестно.

Сглатываю тягучую слюну, отдающую железом и горечью, выдыхаю, и…

Дверь открывается внутрь. На пороге стоит Лия с пустой тарелкой в руке. А я замираю, как дебил, с поднятой рукой. Сводная сверлит меня недобрым взглядом, ее зеленые глаза сужаются, как у хищной кошки, которая чем-то недовольна. Не хватает хвостика, покачивающегося из стороны в сторону.

Мгновенно закидываю руку за голову и опираюсь локтем о дверной косяк.

– Привет, – внезапно для себя выдаю я по-русски.

– Привет, – с удивлением отзывается она.

– Послушай…

Опускаю руку и сую ее в карман джинсов.

– Я насчет того, что…

Девушка облизывает свои пухлые губки, а потом сжимает их в плотную ниточку.

– В общем, я вел себя как последний дурак.

Слова вырываются так быстро, что я лишь потом замечаю, что тараторю по-немецки.

– М-м-м… – мычит лишь девушка.

– Мне жаль, что я закрыл перед твоим носом дверь.

Лия с грустью в глазах смотрит на меня.

– Тео, я просто пытаюсь быть вежливой! – наконец выпаливает она. – И прошу такого же поведения от тебя.

– Ja-ja! Я веду себя как говнюк.

Лия морщится, но я вижу, что уголки ее губ едва заметно вздернуты. Она рада, что я пришел к ней. И от осознания этого на душе становится спокойнее.

– Ладно, ничего, – говорит Лия и едва заметно вздыхает.

Я беру из ее рук тарелку.

– Спасибо, – благодарит она по-немецки.

– Спокойной ночи, – говорю ей.

А у самого сердце бешено бьется в груди. С чего вдруг?

– Спокойной ночи, – ласково говорит она и медленно закрывает дверь.

Через проем, который с каждой секундой сужается, вижу, что ее глаза опущены.

Усмехаюсь, развернувшись, иду в свою комнату, беру свою пустую тарелку и спускаюсь вниз, чтобы поставить обе тарелки в посудомойку. Настроение приподнято, я заряжен позитивными эмоциями. Чуть ли не пританцовывая, выхожу на задний двор и закуриваю.

С чего вдруг я такой радостный? Ну подумаешь, извинился. Мужчина – тот, кто умеет признавать свои ошибки. Я признал. Чего это мне так приятно на душе?

Затягиваюсь и вытаскиваю телефон из кармана. Захожу в социальную сеть и ищу сводную по фамилии, написав при этом ее на английском. Социальная сеть разом выдает ее страничку. Лия онлайн. Наверное, прямо сейчас лежит и с кем-то общается. Или же просматривает группы, ставит лайки. Открываю ее профиль, который, на удивление, оказывается открытым. Первый пост – с фотографией из самолета. И отметка: «Варшава». Красивый пейзаж ночного города просто завораживает. Тридцать пять лайков под постом. В подписи говорится, что она покидает родную страну и будет скучать по ней.

– Пишет так, словно она туда не сможет вернуться, – бормочу, делая очередную затяжку.

Листаю дальше. Коротенькая запись, под которой закрыты комментарии: «Изменять любимой – значит изменять себе. „Романтический эгоист“, Фредерик Бегбедер». Под постом пятьдесят лайков.