– Ты забываешь, что она уже не молодая.

– Ты не заметил, что мама с самого начала была против ателье Мари? Что она использовала любую возможность, чтобы подставить Мари?

– Пожалуйста, прекрати эти подозрения, Китти. Иначе нам придется закончить разговор!

– Как пожелаешь! – холодно бросила она, качая носком ноги. – Я пришла только по твоей просьбе, и у меня и так мало времени. – Пауль замолчал, мрачно уставившись перед собой. Это было похоже на столкновение со стеной. Нигде не пройти. Где же выход? Он по-прежнему хотел только одного – найти дорогу к Мари. – Ах да, – молвила Китти с легким вздохом. – Теперь Лиза вернулась на виллу. Лиза и Финхен, две лучшие подруги, будут счастливы вместе и помогут маме.

Откуда она знала, что Лиза уже несколько дней в Аугсбурге? Неужели Лиза звонила на Фрауенторштрассе? Или служащие проболтались?

– У Лизы свои заботы.

– Она разводится, я знаю.

Он был рад, что разговор, несмотря на его угрозы, снова продолжился. К счастью, в отличие от Лизы Китти никогда надолго не обижалась. Она быстро расстраивалась и так же быстро успокаивалась.

– Не самое главное, – тихо произнес он, многозначительно глядя на нее. – Лиза ждет ребенка в феврале.

Глаза Китти расширились от удивления. Когда-то она выглядела точно так же, когда он держал перед ней одного из маленьких пауков, которых находил в кустах в саду.

– Нет! – прошептала она, моргая. – Это… Повтори это еще раз, Пауль. Кажется, я ослышалась.

– Лиза беременна. Уже давно. Она почти удвоилась в размере.

Китти фыркнула, откинула голову назад, задвигала ногами, чуть не задыхаясь от радостного смеха, а затем крепко схватила его за руку так, что стало больно.

– Лиза беременна, – стонала Китти. – Это чудесно! О, милое рождественское чудо! Она беременна. Она собирается сделать меня тетей. Как я рада за нее!

Ей пришлось перевести дыхание, найти в сумочке зеркало с носовым платком и вытереть уголки глаз, стирая растекшуюся тушь.

Когда она раскручивала вишнево-красную помаду, ей пришла в голову одна мысль.

– Кто, интересно, отец ребенка?

– Кто? Муж, конечно?

Он выглядел довольно наивным под хитрым взглядом Китти. Хотя да, и он тоже задумывался об этом.

– Знаешь, Пауль, – говорила Китти, подкрашивая верхнюю губу, – если Лиза беременна от Клауса, почему она хочет развестись с ним? – Он молчал и ждал, как она повернет эту мысль. Она провела помадой по нижней губе, сжала губы вместе и посмотрела на результат в ручное зеркальце. – Но поскольку она определенно хочет с ним развестись, – продолжала Китти, закрывая зеркало, – может быть, она беременна не от него.

На мгновение оба замолчали. В приемной стучала пишущая машинка, зазвонил телефон, стук клавиш прекратился, и госпожа Людерс взяла трубку.

– Что слышно об… этом Себастьяне?

– Ты имеешь в виду господина Винклера?

– Именно. Того, кого она взяла с собой в имение. Библиотекарем или что-то в этом роде. Должно быть, между ними что-то было.

Он тоже предполагал такую возможность. Однако предпочитал не распространяться на сей счет. Лиза была замужем, ей лучше знать, что она делает.

– Господин Винклер подал в отставку и уехал.

Теперь Китти была похожа на хитрую лисицу.

– Когда?

Он посмотрел на нее с раздражением:

– Что?

– Когда он уехал?

– Когда? Я думаю, в мае. Да, в мае.

Его младшая сестра начала считать, загибая пальцы. Она даже посчитала дважды и кивнула.

– Примерно сходится, – улыбнулась она с удовлетворением. – Почти, но сходится.

Он рассмеялся над ее хитрым выражением лица. Теперь, видимо, ей казалось, что она очень умная. И, возможно, даже была права.

– О, Китти!

Она тоже рассмеялась и сказала, что мужчины обычно разбираются хуже в таких вопросах.

– Интересно, знает ли бедный Себастьян, что он натворил? – размышляла она.

– В любом случае, она больше не хочет иметь с ним ничего общего.

– О, боже! – вздохнула Китти, наклонившись, чтобы поправить свой правый шелковый чулок. – Лиза может быть такой ужасно упрямой, Пауль. Мир был бы намного лучше, если бы некоторые люди не были такими упертыми.

Она настойчиво смотрела на него, и ему пришлось взять себя в руки, чтобы не нагрубить. Кто здесь упрямец? Конечно, не он. Это Мари была упертой.

– Конечно, я тоже долго разговаривала с моей дорогой Мари и высказала ей свое мнение, – продолжала Китти, к его величайшему удивлению. – Тем не менее, к сожалению, из этого мало что вышло. Но определенный прогресс был. Мне удалось добиться от нее нескольких уступок, Пауль, особенно ради детей. Потому что скоро Рождество. И было бы жестоко не провести это праздник в семейном кругу.

Пауль был не в восторге от этого предложения. Что толку в показной семейной идиллии, если не менялись основные принципы?

Тем не менее, пока он молчал и ждал.

– Поэтому я предлагаю, чтобы мы все приехали на виллу в первый праздничный день и вместе отпраздновали.

Какая идея! Типичная Китти!

– Чтобы потом снова вернуться на Фрауенторштрассе? – недовольно отозвался он. – Нет. Я не хочу участвовать в этом театре. Либо Мари приезжает с детьми на виллу и остается навсегда, либо она вообще не приезжает. Я ясно выразился?

Китти с раздраженным вздохом откинулась в кресле и уставилась в потолок. Ее провокационное покачивание ногой ужасно действовало ему на нервы. Пауль терпеть не мог, когда женщина сидела перед ним, положив ногу на ногу.

– Разве ты не беспокоился о здоровье мамы, Пауль? – спросила она, прибегнув к запрещенному приему. – И ты не хочешь, чтобы она встретилась с внуками? Как это ужасно с твоей стороны! – Он хотел сказать ей, что желал бы снова видеть маму с внуками, но уже постоянно, а не на один вечер. Но смысла в этом не было – Китти не слушала. – Тогда тебя, наверное, и не заинтересует, чего я еще добилась от Мари.

– Если такого же рода…

– Знаешь что? – прошипела она. – Иногда мне хочется вас обоих схватить и долго трясти!

Теперь ему стало ясно, что Мари тоже сильно сопротивлялась этому рождественскому празднику. Но в конце концов она сдалась.

Не было ли разумнее сделать шаг в ее сторону, вместо того чтобы настаивать на требовании «все или ничего»?

– Ну, говори уже.

Взгляд Китти был укоризненным, и он ощутил чувство вины. Она старалась, его маленькая Китти. По-своему. Неправильно было относиться к ней так пренебрежительно.

– Я объяснила ей, что она не имеет права лишать детей отца. Я лучше всех знаю, как сильно моя маленькая Хенни нуждается в отце. Но моего дорогого Альфонса больше нет на свете. А ты, Пауль, рядом и можешь заботиться о Додо и Лео. – О чем она говорила? Он с сомнением посмотрел на нее. Конечно, она была права, очень даже. Однако он опасался, что она делает отличные от него выводы. По его мнению, Мари с близнецами должна была вернуться на виллу. – Вот почему я согласовала это предложение с Мари. Ханна будет привозить близнецов на виллу каждое второе воскресенье и забирать их вечером. Так ты сможешь провести время с обоими, сделать что-нибудь приятное для детей или просто оставить их у мамы. Как ты захочешь.

Он не сразу понял, что ему дважды в месяц, так сказать, одалживают его собственных детей. Это было неприемлемо.

– Ах, какое большое доверие! – с иронией заметил Пауль. – А что, если я оставлю обоих на вилле?

Теперь Китти смотрела на него так сердито, что он чуть не рассмеялся, но сумел сдержаться, ситуация была слишком запутанной.

– Конечно, только если ты дашь честное слово, Пауль, – с упреком добавила она.

– Кому? Мари?

– Нет. Мне!

Он был почти тронут. Китти доверяла ему. Она верила в его слово человека чести, как всегда твердо верила в своего старшего брата, когда была маленькой девочкой. Дал слово – держись и не смей нарушить.

– Мне это не особо нравится, Китти, – признался он, – мне нужно подумать. Но несмотря ни на что, я благодарю тебя. Я знаю, что ты честно старалась.