Жизнь покинула тело, и фосфоресценция вокруг пасти и на боках начинала угасать, исчезая вслед за жизнью.

— А это вода. Часть вашего жидкого океана, такая же вода, из которой состоит лед над нами, тот лед, по которому вы скользите, и который окружает Софолд. — Этан дотронулся своим факелом до пола и попробовал растаявшую воду. — Это жидкий лед, такой же, как тот, что вы пьете на борту корабля или дома в Уонноме.

— Значит, философы правы, — сказал рыцарь. — Середина земли и правда жидкая.

Этан улыбнулся.

— Верно, но поверишь ли, в жидком состоянии находятся металлы, а не вода. Вильямс сможет объяснить это лучше меня. — Он повернулся и позвал. -

Миликен?!

— Конец нашим морским исследованиям, — Септембер снова пристегнул излучатель к поясу. — Ближайший родственник этой живой пасти, которого мы рискуем разбудить, может оказаться еще больше. Чего вы раскричались, дружище?

— Мы не можем найти Миликена. Я думал, что он изучает тело, но…

— Я здесь! — Они взглянули направо, откуда звучал голос. Учитель стоял в дальнем конце пещеры, где лед уступал место каменистым склонам.

Когда они направились к нему, он пригнулся и исчез из виду.

— Что, еще одна пещера? — поинтересовался Этан вслух. Другие траны последовали за ними.

Когда они достигли поворота, за которым скрылся Миликен, он был уже далеко впереди. Лед все так же покрывал камень и гравий слоем толщиной в несколько метров.

— Что это? — Септембер с интересом посмотрел на еще одну ледяную стену. — Новый туннель?

— Нет. — Тяжело дыша, учитель вернулся обратно. — Похоже, пещеры продолжаются бесконечно в северо-западном направлении. Местами лед подступает к острову ближе, в других — снова отступает. Должно быть, эти переходы тянутся по всей окружности острова. — Он жестом показал назад, на ныне скрытую пещеру.

— На такой глубине, по крайней мере, в этом регионе, вулканическое тепло как результат деятельности вулканов в глубине острова, распространяется вширь, а не вверх. Возможно, мы находимся на уровне, параллельном каким-то горизонтальным течениям магмы.

— Тогда выходит, что, если мы будем следовать очертаниям острова, — указал Септембер, — то сможем оказаться прямо под гаванью, где пришвартован наш корабль.

— Ну, и что из этого? — спросил Гуннар.

Этан проверил свой излучатель.

— Наше оружие все еще на три четверти заряжено, Гуннар. Мы можем пробить себе дорогу в виде туннеля, ведущего назад. Мы не могли бы пробить камень, но, для того, чтобы растопить лед, энергии у нас предостаточно. -

Он повернулся к Вильямсу. — Как вы думаете, вам удастся определить, когда мы окажемся под «Сландескри», Миликен?

— О, Господи… Не знаю… Если учитывать угол нашего спуска из замка… Честное слово, не знаю.

— Постарайтесь изо всех сил. В конце концов, неважно, в каком месте мы выберемся, но вероятность бегства с острова в этом случае увеличивается.

Когда это предположение было сообщено команде, которая к тому времени постепенно вошла в пещеру, новость значительно подняла настроение. Траны, давно уже отдавшие и тело, и душу Тьме, неожиданно приободрились.

Возможная встреча с врагами из плоти и крови их устраивала куда больше, чем видения из мира Тьмы.

Коридор продолжался вокруг полузатопленного берега. В одном месте земля была настолько теплой, что лед превратился в черную воду, но моряки категорически отказались шлепать по воде. Этану и Септемберу пришлось тратить бесценную энергию и прокладывать сухую дорожку во льду в виде ступенек сначала вверх, а затем снова вниз, в коридор. Они осторожно продвигались вперед. Было бы крайне нежелательно удаляться от твердой почвы и начинать пробивать дорогу сквозь неизмеримую толщу льда, покрывавшего океан.

Они остановились передохнуть, и некоторые траны оправились настолько, что выразили желание перекусить. Спустя несколько часов, Вильямс осторожно сказал:

— Здесь. — Он поднял левую руку, указывая под небольшим углом вверх по склону. — Начинайте здесь. Если нам удастся протаять себе дорогу под углом в сорок пять градусов, мы выйдем на поверхность под кораблем.

— А насколько вы в этом уверены, Миликен?

Учитель мрачно посмотрел на Этана:

— Не очень.

— Честный ответ. Ребята, я начинаю.

Септембер настроил свой излучатель. После нескольких пробных выстрелов ему удалось найти режим, сочетавший довольно широкий луч и достаточную энергию, позволявшую растапливать белый ледяной потолок над ними. Вода потекла им под ноги, создавая неудобство и для транов, и для людей, хотя и по различным причинам.

Этан продвигался непосредственно за Септембером, и вдруг почувствовал, что сердце колотится в груди сильнее, чем этого требует подъем. Дыхание стало частым и тяжелым, глаза метались по круглому туннелю. Он понял, что, если он закрывает глаза, это помогает ему успокоить дыхание и стук сердца, молодом раздававшийся у него в груди.

Вильямс дотронулся до его ботинка, и Этан подскочил.

— Клаустрофобия?

Этан, не открывая глаз, повернулся назад и энергично закивал.

— Постарайтесь не думать об этом. Не думайте ни о чем. Попробуйте петь.

Этан послушался, припоминая популярный мотивчик своей юности. Сердце стало стучать, почти как обычно, и дыхание тоже перестало быть таким затрудненным. Концентрируйся, приказывал он себе. Думай просто, как

"Мерривилья костер разожгла, костер разожгла, костер разожгла…

Мерривилья в пляс пошла…" Только не об этих тоннах и тоннах и тоннах льда у тебя над головой, под ногами и с боков, что сдавливают тебя отовсюду, сдавливают, сдавливают…

Когда пришла его очередь пробивать дорогу, он не смог этого сделать.

Он не замерз и не потерял сознания, но один вид твердого, как скала, льда прямо перед ним и сознание того, что сотни нетерпеливых транов напирают сзади, блокируя отступление, были непосильны для него. Пришлось показать

Гуннару, как управляться с излучателем, и тот занял место Этана, не сказав ни слова, когда переползал через полупарализованного торгового агента.

К счастью, длина туннеля увеличивалась столь же быстро, как только они успевали карабкаться вверх. Сильный поток энергии продолжал порождать ручей, который все тек и тек, заливая им лодыжки, а потом — и колени.

Пришло время, когда Септембер выключил свой излучатель, поменялся местами с Вильямсом и затем, помолчав, посмотрел вверх.

— Наверху свет. Свет пробивается через лед!

Восторженные крики заполнили туннель, пока рыцари и корабельные офицеры не сочли нужным успокоить своих подчиненных. Септембер сочувственно посмотрел на Этана.

— Будет лучше, приятель, если мы станем выбираться на поверхность, когда солнце уже совсем сядет. Если ты этого не вынесешь, тогда мы можем…

Этан повернулся и прислонился спиной к стене туннеля, осел, обхватив руками колени, и опустил между ними голову.

— Я могу подождать, — коротко ответил он. Септембер только молча кивнул.

Решение быстро передали вниз по туннелю. Моряки стали устраиваться, чтобы успеть вздремнуть в неудобных положениях, а другие принялись чистить и затачивать когти на руках и ногах — свое единственное оружие.

Гуннар тихо разговаривал с Эльфой и сидевшей чуть пониже ее Тиильям

Хох. Этан, до которого временами доносились обрывки разговора, догадался, что они говорят о том, что произошло в замке. Он решил не прислушиваться к разговору, не имея ни малейшего желания узнать подробности этого варварства. Хватит уже того, что он видел шрамы и синяки на лице и теле

Эльфы, слушал, какие душевные увечья были нанесены Тиильям. Кошмары и без того уже преследовали его.

Когда на поверхности земли спустилась тьма, спящих разбудили. Все факелы были потушены.

— Дай мне, — сказал Этан, протягивая руку за излучателем.

Септембер с одобрением посмотрел на него, затем поменялся с ним местами.

— Настройте луч, чтобы он был широким и коротким, дружище.

— Я ведь не так уж беспомощен, между прочим.