Её глаза расширяются, губы дрожат от намёка на улыбку, прежде чем она снова напрягается и тянется к моей руке.

— Ты коварная сучка, — выдыхает она. — Я знала, что это в тебе есть.

Я выдавливаю крошечную улыбку.

— Хочешь, я тебя осмотрю?

Она смотрит на дохоллов.

— Нам нужно узнать, насколько я раскрылась, да?

— Ещё не время, — говорю я ей. — Но я, вероятно, должна буду проверить вскоре.

Она прислоняется головой к стене пещеры.

— Ракиз придёт за нами, — бормочет она, закрывая глаза. — Он придёт.

Тагиз

Я рублю дохоллов. Где-то позади меня, в глубине леса, яростно ревёт Ракиз.

Дохоллы атаковали нас без предупреждения. Когда мы потребовали сообщить, где Невада и Зои, они посмотрели на нас ничего непонимающими взглядами. Очевидно, дохоллы, которым удалось выжить в битве, разделились на фракции.

К сожалению, эта атака мешает нам найти наших самок.

Один из дохоллов подлетает близко, его палка светится голубым. Я уклоняюсь, но он вступает в контакт. Всё мое тело сотрясается, руки немеют, и я роняю меч.

Он ухмыляется, бросаясь на меня, его палка высоко поднята.

Его ухмылка превращается в страх, когда синий свет исчез. Я всё ещё не могу поднять свой меч, поэтому я набрасываюсь, роняя его. Мои движения неуклюжи, когда я оправляюсь от удара его оружия, но мне повезло, моё колено попало ему в челюсть.

Разочарование пробегает по моему телу, когда другой дохолл встаёт на его место. Я рычу, когда мои руки наконец начали покалывать, и на этот раз мне удается схватить меч с земли, и моментально обезглавить существо одним движением.

Земля содрогается, в ушах звенит, когда следующий рёв Ракиза сопровождается чем-то гораздо более опасным.

Драгикс.

Чарли лежит на его спине, в руке у неё длинный нож. Дракон налетает, стреляя огнём в дохоллов по краю атакующей нас группы.

Они превращаются в пепел.

Драгикс накренился, разрезая небо, поворачиваясь для нового налёта.

Дохоллы с криками разбегаются. Я не гонюсь за ними. Вместо этого я пытаюсь понять, в каком направлении шли Зои и Невада. Нападение, вероятно, сильно затруднило нам их поиск, поскольку дохоллы стёрли все следы.

Я скриплю зубами.

Крониз подходит ко мне. Его цвет лица стало немного лучше, но он едва может смотреть мне в глаза, и я знаю, что он полон стыда за свою провал.

— Никаких сообщений о дохоллах в этом районе не поступало, — говорю я ему. — Наши часовые потерпели неудачу. Наши воины потерпели неудачу…

— И я потерпел неудачу.

Мои руки сжимаются, когда я думаю о карье, который предупредил нас о запахе, который ему не понравился в лесу. Я планировал поговорить об этом с Ракизом, но пока не находил на это времени.

Потому что я был слишком занят выяснением того, как уйти из возможного спаривания с Малис.

— Мы все потерпели неудачу, — выдавливаю я.

— Ты работал с имеющейся у тебя информацией, — говорит Жозет, подходя к нам. — У тебя не было возможности узнать, что ты должен был быть ближе к женщинам.

Челюсти Крониза сжимаются.

— Я подвёл их. Но я не подведу их снова.

Я осматриваю местность, пока Драгикс летит в направлении Ракиза.

Прибывает Хьюекс, запыхавшийся после боя вместе с группой Ракиза.

— К северо-востоку отсюда есть небольшая пещера, — бормочет он, закрывая глаза, и я знаю, что он рисует в голове карту этой области. Мало кто знает такие пути. Хьюекс провёл большую часть своей жизни вдали от лагеря.

— Пещера? — Я пытаюсь представить её расположение, и он кивком открывает глаза.

— Раньше там была территория вуальди. Ни один браксианец не решился бы пойти туда, если бы они специально не охотились на каких-нибудь оставшихся вуальди.

Мышцы живота сжимаются.

— Если дохоллы забрали самок в пещеру, любой вуальди, который всё ещё считает, что это их территория, также может напасть.

— К западу есть ещё одна пещера, — говорит он. — Это логово карьи.

Я напрягаюсь. Карья в дикой природе будет сражаться с любым, кто попытается захватить его территорию. Если он взрослый, нам нужно быть начеку.

— Что ещё?

Он снова закрывает глаза.

— Если мы продолжим движение на север, мы направимся Большой воде.

Я не верю, что дохоллы могут путешествовать по воде, но я помню, как часовой сказал Ракизу, что их видели разговаривающими с зинтами. Могло ли это похищение быть частью какого-то более крупного плана?

Я смотрю на Жозета.

— Отправь одного из младших воинов обратно к Ракизу. Скажи ему, что мы отправимся на север.

***

Зои

Я наблюдаю с полуопущенными веками, как дохолл со сломанным носом берёт чашку с водой.

Ягоды марадоза горькие на вкус, но дохолл, кажется, ничего не заметил, глотая воду и наполняя свою чашку ещё.

Я жую губу. Может быть, я не выжала достаточно сока в воду?

Я ничего не могу с этим поделать — у меня больше нет ягод, чтобы добавить.

Однорукий следует за ним в пещеру, бормоча что-то о дохолле, который ушёл ранее. Он до сих пор не вернулся, и кажется, что их планы теперь рушатся.

«Вот что вы получите, ублюдки».

Невада сжимает мою руку, и моё сердце сжимается от боли и страха на её лице. Роды — самое уязвимое время в жизни женщины, и если воины не найдут нас в ближайшее время, Невада будет рожать в пещере.

Однорукий следует примеру своего друга, выпивая чашку воды. Он больше не берёт, и я прикусываю губу. У меня было всего несколько ягод, а воды было много. Мне нужно, чтобы они хотя бы упали без сознания, хотя, честно говоря, я бы не сильно расстроилась, если бы они упали замертво.

Невада снова стонет.

— Молчи, — говорит однорукий.

Я уставилась на него.

— Она рожает, идиот.

Я поворачиваюсь к Неваде и не вижу его приближающегося кулака. Он врезается в мою голову, и перед моими глазами появляется фейерверк.

— Зои, — выдыхает Невада, и я на мгновение борюсь с болью, пронзающей мой мозг.

— Я в порядке.

Дохолл насмехается надо мной, возвращается к выходу из пещеры и садится в ожидании.

Длиннорогий явно в ярости, расхаживает взад и вперёд перед входом в пещеру, бросая на Неваду и меня яростные взгляды. Если бы мы ему были не нужны, я не сомневаюсь, что мы были бы уже мертвы.

«Где ты, Тагиз?»

Я не позволяю себе представлять худшее. Возможно была какое-то крупное нападение, а Тагиз лежит где-то мертвый.

— Где, чёрт побери, Ракиз? — рычит Невада. — Я надеру ему задницу, когда увижу его в следующий раз.

Я тихо смеюсь, и дохолл с разбитым носом сердито смотрит на меня с того места, где он стоит, прислонившись к стене пещеры.

Его глаза, кажется расфокусированы. Он моргает, и моё сердце замирает в груди, когда ему требуется секунда, чтобы снова открыть глаза.

Невада издаёт вопль, и длиннорогий злобно заходит в пещеру.

В этот момент поломанный нос падает на землю.

— Зои, — выдыхает Невада, сгорбившись. — Залезь мне под платье и дай мне мой нож. Прикрой моё тело, чтобы они не видели.

Длиннорогий встал перед своим другом, расталкивая того ногой. Однорукий шагает к нему и спотыкается, его брови хмурятся в замешательстве.

Я задираю платье Невады, ища рукой рукоять ножа. Я хватаю его, передавая ей, и однорукий падает на колени.

Длиннорогий прищуривается, глядя на своего друга, который теряет сознание, и мои руки начинают дрожать, когда он качает головой, глядя на нас.

— Что вы сделали? — рычит он.

Он подходит к нам, хватает меня за платье и поднимает на колени. С потрясающим чувством понимания друг друга, я протягиваю руку назад, когда Невада вкладывает рукоять ножа в мою руку.

Длиннорогий трясёт меня, и я задыхаюсь. Он поднимает кулак, и я дико размахиваю рукой.

Эффект неожиданности на моей стороне.