б. Влекомому богами совершенно ясно видится нисходящий и пронизывающий дух и то, сколько его и каков он, и он мистически покоряется и направляется. Кроме того, прежде восприятия воспринимающему видится образ огня. Иногда даже всем созерцающим становится совершенно ясно, когда бог нисходит или удаляется. Именно таким

путем знатокам оказывается известным наиистиннейшее, наимощнейшее и более всего упорядоченное в нем, и то, о чем ему по природе свойственно говорить истину, и какую силу предоставлять или назначать. Те же, кто втайне создает свои учения о духах помимо этих блаженных зрелищ, как бы бредут на ощупь в темноте и не ведают что творят, за исключением весьма незначительных, проявляющихся благодаря телу и остальных явно видимых признаков боговдохновенного человека, и не знают относительно божественного воодушевления всего того, что скрыто во мраке. Впрочем, я рассмотрю это еще раз. Ведь если приближение божественного огня и некий неизреченный образ света охватывают одержимого извне, наполняют его всего, и повелевают им, и содержат его в себе, заключив со всех сторон в кольцо так, что он не может произвести никакого собственного действия, то какое ощущение, или восприятие, или собственное намерение могло бы возникнуть у восприемлющего божественный огонь? А какое в этом случае могло бы быть привнесено человеческое движение, какие могли бы возникнуть человеческое восприятие страсти, экстаза, ошибочность впечатлений или что-либо подобное, что подразумевает большинство? Стало быть, пусть таковы будут божественные доказательства истинного боговдохновения, обратив на которые внимание, невозможно было бы не достигнуть правильного знания о нем. 7. Впрочем, недостаточно изучить только это и не мог бы никто достигнуть совершенства в божественной науке, зная лишь об этом,- напротив, нужно познать и то, что такое божественная одержимость, и то, каким образом она возникает. Так вот, ее неправильно полагают движением мышления в сочетании с демоническим вдохновением ⁸² . Ведь человеческое мышление не движется, если человек на

самом деле одержим, и вдохновение возникает не властью демонов, но властью богов. Кроме того, оно является не просто экстазом, но восхождением и перемещением к лучшему, в то время как помешательство и экстаз предстают как изменение к худшему. Далее, тот, кто высказывает свое мнение об этом, говорит, конечно же, о случайно присущих одержимым божеством признаках, но не указывает на главный. Таковым же является их всецелая одержимость божеством, вслед за которой, уже позднее, приходит экстаз. Итак, невозможно было бы предполагать, будто божественная одержимость -это дело души и неких ее способностей, или ума, или действий, будь то вместе с телесной слабостью или без таковой, и, естественно, подразумевать, будто она возникает описанным образом. Ведь дело боговдохновенносги не является человеческим и не обладает всяческой властью благодаря частям или действиям человека. Напротив, они находятся с ней в ином отношении и бог пользуется ими как орудиями. Всякое пророческое действие выполняется благодаря ему, и он, в чистоте и отстранившись от остального, действует сам по себе, будь то, когда как бы то ни было движется душа, будь то -когда тело. Именно потому оказываются истинными пророчества, совершающиеся так, как я говорю. А когда душа заранее пришла в замешательство, находится в промежуточном состоянии или подпадает под власть тела и нарушает божественную гармонию, пророчества оказываются беспорядочными и ложными и божественная одержимость уже не является ни истинной, ни на самом деле божественной.

8. Итак, если бы истинное прорицание было освобождением божественного начала от остальной души, или отделением ума, или некоей удачей, или усилием и напряжением в действии или в претерпевании, или проницательностью

и пытливостью мышления, или приходом ума в возбужденное состояние, то, поскольку все подобное могло бы приводиться в движение благодаря нашей душе, правильно было бы предположить, что божественная одержимость -дело души. А если бы тело вследствие своих определенных состояний, например связанных с разлитием черной желчи, или каких-то иных, или, пожалуй, в еще большей степени-вследствие тепла, холода, влажности или некоего определенного вида описанного, или слияния или смешения перечисленного, или дыхания, или избытка или недостатка этого, становилось причиной экстаза в божественной одержимости, то претерпевание изменения было бы телесным из-за естественных движений. А если бы благодаря тому и другому пробуждалось начало тела и души в той мере, как они соединены между собой, то такое движение было бы общим для живого существа в целом. Но на самом деле божественная одержимость не является порождением ни тела, ни души, ни того и другого вместе; ведь подобное не содержит в себе никакой причины для божественного изменения, да и в соответствии с природой лучшее не рождается от худшего.

Впрочем, нужно исследовать причины божественного помешательства; а ими являются нисходящий от богов свет, посылаемые от них духи и исходящая от них совершенная власть, всецело охватывающая нас, совершенно изгоняющая наши собственные сознание и движение и произносящая слова не в согласии с мышлением говорящих,- напротив, как утверждают, те высказывают их безумными устами, но все прислуживают и повинуются лишь действию владыки. Примерно такой является божественная одержимость вообще и возникает благодаря таким причинам, если сказать о ней в общем, а не в деталях.

9. В дополнение к этому ты говоришь еще вот что: будто некоторые из впадающих в экстаз становятся божественно одержимыми, слушая флейты, кимвалы, тимпаны или некую мелодию, каковы и те, кто совершает очистительные обряды корибантов ⁸³ , вдохновляется Сабазием ⁸⁴ или одержим Матерью Богов ⁸⁵ . В самом деле, нужно исследовать причины описанного, то, каким образом эти явления возникают, и то, какой смысл заключается в их совершении.

Итак, то, что музыка является чем-то приводящим в движение и пробуждающим страсти, волнующим, и то, что звучание флейт возбуждает или исцеляет связанные с изменением страдания, и то, что музыка меняет состояние или расположение тела, и то, что одними мелодиями возбуждается вакхическое исступление, а другими приостанавливается, и то, каким образом разница в них сочетается с отдельными состояниями души, и то, что непостоянная и беспокойная мелодия, каковы именно мелодии Олимпа⁸⁶ , связана с экстазом, и все тому подобное, о чем говорят, я полагаю, совершенно неправильно соотносится с божественной одержимостью; ведь это-дела природные, человеческие и возникающие вследствие нашего искусства; божественное же в них ни в коей мере не обнаруживается ⁸⁷ . Итак, мы говорим с большим основанием, что звуки и мелодии подносятся в дар богам, как это подобает каждому из них, и что родство с ними создано в достаточной мере в соответствии со свойственным отдельным богам положением, возможностями, внутренними движениями и подходящими звуками, издаваемыми как свист вследствие движения. Именно по причине подобного свойства мелодий и богов возникает присутствие последних – ведь нет ничего разобщающего их, так что то, что имеет