Я внимательно посмотрел на нее. Я чувствовал, что все это только разминка перед настоящим наездом. Делиз – главный специалист в мире по недостаткам Дейвида Кьюнана, переплюнувший даже моего отца. Мои способности детектива и любовника стоят в ее списке на втором и третьем месте. Чтобы как-то отреагировать, я выдавил из себя улыбку. Даже в костюме преуспевающей деловой женщины она была так же роскошна и желанна, как всегда. Делиз гораздо больше озабочена деланием карьеры, чем я. Конечно, она решила, что встреча с великим и знаменитым Саймоном Риштоном может стать началом ее блестящего телевизионного будущего. Еще сегодня утром я заметил, что при упоминании «Альгамбры-ТВ» у нее загорелись глаза. Передача драгоценного дневника мисс Хэдлам могла открыть ей путь к славе.

Я решил, что окончательно справиться с головной болью мне поможет только физическая нагрузка, и, заехав в Мосс-сайд, где Джей взял свой велосипед и экипировку, мы отправились ко мне: Торнли-корт, Чорлтон, квартира 4. Машину вел Джей. Подниматься домой мне было не нужно – шлем, перчатки и прищепки для брюк лежали в гараже, а кожаная куртка, толстые вельветовые брюки и шарф уже не могли запачкаться больше, чем после похождений в становище кочевников.

Быстро темнело. Над Мерси висел густой белый туман. На двух колесах удерживать равновесие оказалось гораздо легче, чем на ногах. Джей следовал за мной. Я двинулся по привычному маршруту: через реку по мосту Джексон-Боут и вверх по склону к автодороге. От холода у меня стучали зубы, пальцев я не чувствовал, но упрямо крутил педали. Два галлона черного кофе заставляли меня останавливаться в поисках куста каждые пятнадцать минут.

На третьем круге моего «малого» тренировочного маршрута – вокруг парка Сэйл-Уотер и обратно через железнодорожный мост – Джей призвал меня положить конец сегодняшнему заезду.

– Босс, уже темно хоть глаз коли. Давайте будем считать, что наша совесть чиста, и повернем к дому. – Перетруждаться Джей не любил и не стеснялся этого. Впрочем, мы отмахали миль пятнадцать, и я не стал возражать.

Мы закрыли велосипеды в гараже, и я разрешил ему взять «ниссан» с условием, что на ночь он поставит его в надежное место. Я знал, что он в хороших отношениях с местными угонщиками машин, и так или иначе не имел сил спорить.

По лестнице я поднимался, наверное, довольно шумно, потому что Финбар Салвей встретил меня на своей площадке. Я почти не удивился его появлению. Финбар не упустит случая вмешаться в мою жизнь, иногда благотворно, иногда не очень. Он живет этажом ниже меня со своей сестрой Фионой (ей, собственно, и принадлежит квартира). Хотя ему уже за шестьдесят, Финбар, бывший офицер десантных войск, надеется с моей помощью продлить активную жизнь. Другие отставные офицеры поступают служить в «Национальный трест» [4] или становятся казначеями в частных школах, но поскольку вершиной армейской карьеры Финбара была высадка на Суэцком канале, он словно стремится компенсировать эту неудачу и, вторгаясь в мою беспорядочную жизнь, ищет пути для самореализации. К счастью, Фионе почти всегда удается его урезонить: как бывшая школьная учительница, она умеет справляться с перевозбужденными детьми мужского пола.

Финбар перегородил мне дорогу. Сестры его на этот раз не было видно.

– Кьюнан, дорогой, у тебя глаза будто стеклянные! – дружески приветствовал он меня. – Ты что, привидение видел?

В моем нынешнем состоянии я предпочел бы обойтись без его остроумных замечаний и пробурчал нечто неопределенное.

– Так-так. Не успело солнце перевалить за нок-рею…

Способа улизнуть от соседа не было, да к тому же я достаточно хорошо к нему отношусь, чтобы просто отшить. Я рассказал о своем приключении. Как и на все случаи жизни, у него имелось отличное средство.

– Со мной однажды случилась такая же штука на Ближнем Востоке. Отведал арака. Один цветной сержант дал мне рецепт – и с тех пор я всегда держу под рукой все ингредиенты. Шесть секунд – и ты свеж как огурчик!

Я сдался, и он провел меня к себе.

– Сначала выпей это, – произнес он минут через пять, протягивая мне полстакана подозрительной черной жидкости, – а затем, когда желудок успокоится – вот это. Приказной тон армейского офицера исключал не только возражения, но и вопросы. Дрожащими руками я взял у него стаканы. Я думал, что он потребует, чтобы я опустошил их немедленно, но, к моему удивлению, он не возражал, чтобы я забрал их домой. – Не уходи далеко от туалета, – заботливо добавил он, – и не перепутай: сперва черный, потом желтый.

Вернувшись в свою квартиру, я понял, что стены и в самом деле помогают. Мужественно, как Сократ, я опустошил первую чашу Финбара. Жидкость была горькой на вкус.

Эффект оказался таким, на какой он и намекал. Сначала мне показалось, что я так и умру, не вынимая головы из унитаза.

«Как это пошло, – думал я, – и как по-манчестерски! Умереть, преклоня колени перед алтарем гигиены! Санитарам понадобится домкрат, чтобы вытащить мою башку…» На фоне подобных размышлений я вдруг почувствовал, что дурнота отступает. Я был по-прежнему слаб, но потихоньку начинал приходить в себя.

Вернувшись в гостиную, я выпил вторую, желтую составляющую чудесного средства и ощутил, что все мои внутренности словно встали на свои места и нормально заработали все пять органов чувств.

Я поставил будильник на 7.30 и растянулся на двуспальной кровати, которую иногда делю с Делиз. На подушке чувствовался слабый запах ее духов.

Настойчивый телефонный звонок вырвал меня из полного забытья в 6.45: Финбар желал убедиться, что я жив. Я поблагодарил его за «лекарство», не уточняя ингредиентов. Поскольку заснуть больше не удавалось, я натянул спортивный костюм и вышел в кухню.

Как всегда, когда меня выбивало из колеи, я должен был совершить какой-нибудь домашний ритуал, чтобы прийти в себя.

Но делать было совершенно нечего. В кухне все сияло чистотой. Ни на раковине, ни на плите я не находил ни единого пятнышка. Я вымыл мусорное ведро, вставил в него новый пакет, но это заняло всего несколько минут. Я уже стал думать, не вынуть ли из шкафов банки со всякой всячиной и не протереть ли их, когда заметил темную полоску на оконном стекле, возле рамы: что-то вроде плесени, образовавшейся от конденсирующейся влаги. Я радостно кинулся на борьбу с этой напастью и скоро почувствовал себя в полном порядке. Тут я подумал, что мне просто необходимо, чтобы кто-нибудь приходил и пачкал мою кухню и я мог бы каждый день предаваться своему любимому занятию. Я нуждался в неряшливой женщине вроде Делиз.