Несколько дней газеты пестрели сообщениями о скандале с пособиями ДСО по ложным заявлениям. В парламенте прошли жаркие дебаты о том, кто пытался скрыть тот факт, что сотни строительных рабочих получают двойной доход. Дело не утихало, и я уже начинал опасаться, что будет учреждена специальная комиссия, которая раскроет мою роль в этом деле.
Поэтому в середине февраля я отправился к родителям – сказать отцу, чтобы он избавился от прицепа. Когда я приехал, он наносил на свое детище последние штрихи, Он раскрасил фургон в психоделические цвета, напоминающие полотна Ван Гога. Я вытаращил глаза.
– Все как заказывали, – объяснил он. – Делиз предложила мне выкупить его за весьма приличную сумму. У нее насчет этого фургона большие планы. Думаю, твой друг Кларк не станет возражать, Я как раз собирался позвонить тебе и сообщить об этом. Делиз с матерью собираются проводить в нем по полгода, путешествуя. Она говорит, им необходим контакт с природой, Странные нынче времена!.. Нам с матерью, чтобы восстановить контакт с природой, достаточно выпивать время от времени по стаканчику касторового масла.
Начиная с марта я регулярно виделся с Кэт Хэдлам. Поначалу я был не в восторге от повода для возобновления наших отношений. Она осталась без работы, и знакомства из старой записной книжки не помогали. Сокращая штат студии, «дорогой Саймон» вычеркнул из списков ценных сотрудников и ее.
Безработицу она восприняла довольно тяжело, и я пригласил ее на обед, чтобы поговорить. Она не держала обиды на Риштона, давно уже не ожидая от него ничего, кроме необоснованных претензий.
Ее лицо не показалось мне более привлекательным, чем раньше. Кроме необъятной улыбки у нее имелась еще одна уловка, которую она применяла, когда я находил какую-нибудь ее реплику типично женской или невежественной: она поджимала подбородок и пыталась изобразить, что краснеет.
Она начала часто появляться у меня в офисе и в конце концов стала отвечать на звонки и назначать встречи. Разговаривать по телефону она, бесспорно, умела, но я не имел никакого желания продолжать наше сближение, хотя она определенно намекала, что все двери для меня открыты.
Через некоторое время я понял, что, в сущности, меня всегда привлекали женщины из высшего класса с их характерным акцентом. В глубине моей простонародной натуры потомственного полицейского прятался честолюбивый егерь из «Леди Чаттерлей». Вероятно, таков же был скрытый мотив моего краткого приключения с внучкой короля Мэри Вуд.
Однако ошибки кое-чему меня научили. С Кэт я решил держаться стойко и ни в коем случае не переходить границ дружбы. Именно на этой стадии самоотречения я получил известие о Делиз.
Возвращаясь однажды из банка через Чорлтон, я увидел на другой стороне Брандретс-роуд Кашалота: Молли Делани. Я попытался сделать вид, что не замечаю ее, но она помахала мне рукой и перешла через узкую улочку. Лицо ее, против обычного, сияло. Я остановился, приготовившись к бегству: одной сломанной руки мне вполне хватало. Волновался я, однако, напрасно: меня ни о чем не спрашивали.
– Если бы не ваша рука, я сказала бы, что вы прекрасно выглядите, – прогрохотала она. – За вас не надо что-нибудь подписать? Кстати, не забудьте сегодня вечером посмотреть «Альгамбру»! – С этими словами она повернулась ко мне спиной и ушла. Я подумал, уж не снял ли ее кто-нибудь на видеопленку для нового проекта Риштона.
Дома я включил телевизор. Долго ждать не пришлось. Сразу после местных новостей в качестве ведущей вечернего блока передач на экране появилась Делиз, успешно придававшая пошловатой продукции третьего канала подобие стиля. Значит, в конце концов она взяла Риштона в оборот. Я понимал, что за успехи надо платить, но подробности этой истории узнал позже, от Кэт Хэдлам. Делиз переехала к Саймону и собиралась стать пятой миссис Риштон.
Хотя мне было очень горько, я послал ей открытку с пожеланием счастья.
С тех пор, как Гордон совершил свой прыжок в болото, я ждал визита Теда Блейка, и однажды он приехал ко мне без предупреждения. Безграничная жалость к самому себе, которую выражало его лицо, в сложившейся ситуации была более чем уместна. Саймон Риштон осуществил угрозу Тревоза и зарубил передачу Теда, которая втянула телекомпанию в кучу судебных разбирательств и дел по возмещению морального ущерба. Странно было бы, подумал я, если бы Риштон поступил иначе.
Одежда Теда трещала по швам, как и его дела. Он набрал вес, и его вещи словно отказывались дольше сдерживать разрастающуюся массу тела. Воротник рубашки не застегивался на растолстевшей шее. Красное лицо покрывала испарина.
– Я думал, ты дашь мне знать о себе, Дейв, – произнес он жалобным голосом, поднимая предложенный мной стакан с виски. – Это так не похоже на тебя – взять и повернуться к другу спиной. Мэри тоже очень обижена.
– Ты прав, я не поворачиваюсь спиной к друзьям. Я позволил сделать это тебе, Тед, – сказал я.
Он ничего не ответил. Я подсыпал еще соли:
– Как продается история?
– Неплохо. Мэри пригласили на турне…
Я с удивлением взглянул на него.
– Ну, что-то вроде курса лекций в ирландских клубах в окрестностях Лондона. Она начинает с «Бларни-Стоун» в Эктоне во вторник, – пояснил он.
– А ты, значит, будешь подыгрывать ей на банджо?
– Перестань, пожалуйста. Неужели ты все еще сердишься на меня за этот несчастный жучок?
Он выпил виски несколько торопливее, чем обычно. Я заметил, что руки у него слегка дрожат.
– Скажи честно, Дейв: ты злишься на меня за то, что я увел у тебя Мэри? Или просто расстроен из-за ухода Делиз?
– Мы оба знаем, чем я недоволен, Тед, и ты можешь не опасаться, что я записываю наш разговор на пленку. Никому, кроме нас, не интересно то, что мы можем сказать друг другу.
Он подержал в руке следующую порцию виски и снова опрокинул ее одним глотком.
– За что ты убил Глорию Риштон, Тед? – спросил я. – Что она тебе сделала?
Он скривился.
– Это получилось случайно, дружище, честное слово. – Он ничего не отрицал. – Проклятая, дремучая некомпетентность «Нортерн Пайонирс Банк». Все дело в ней.
