Сегодня во сне Хельга снова видела командор Грету. Та сказала то же, что говорила всю последнюю неделю: «Старайся лучше».

«Куда уж лучше?» – думала Хельга, стремительными шагами солдата перемещаясь в небольшую ванную комнату. Приказ, который невозможно выполнить, – кошмар любого офицера. Командор во время их соединений никогда не кричала, но ее ледяной тон был гораздо громче любого вопля риа-гарпий. «Старайся лучше».

С момента непреднамеренного мозгового слияния с командор, Хельга лишь однажды задумалась, почему именно ей досталась такая честь. Каким немыслимым образом стечение обстоятельств предоставило ей разом столько власти. Больше нет ни у кого во всей Питерской дивизии. Разве что у офицера Сельмы – их лидера и боевого командира. Именно с ней шесть месяцев назад командор должна была установить прямой контакт. Такой же, как с остальными лидерами Земли, для координации действий по всей планете. Единственный все еще безопасный канал связи, недоступный арлам, – прямое мозговое слияние. Невероятно болезненная и энергозатратная процедура. Пройди все как надо, Хельге бы не пришлось почти каждую ночь слышать железный голос командор прямо у себя в голове. «Старайся лучше».

Элементарная, на первый взгляд, задача, поставленная Хельге, оказалась невыполнимой. Приказ был так прост, что она буквально сходила с ума от своего бессилия. Невозможность объяснить и доказать очевидное была настолько нелепа, необычна, ненормальна, что даже и без командор в своей голове Хельга уже больше пяти дней не могла спать. Стоило закрыть глаза, она видела пылающую надпись обратного отсчета: по всем собранным разведданным до момента удара оставалось меньше двух дней. У нее было около сорока пяти часов, чтобы убедить офицера Сельму в правдивости своих слов.

Хельга застегнула форму и, ни капли не отдохнувшая, направилась выполнять приказ. Она шла по силовым коридорам, выстроенным вдоль всего Невского проспекта: напрямую из выделенной ей комнаты в здании бывшего доходного дома Шувалова в Главный штаб, расположившийся в Казанском соборе. Снова и снова проговаривала факты. Очевидные, ясные, абсолютно бесспорные. Она обязана была постараться лучше.

—–

– Почему она до сих пор не летает? – Услышав в ответ молчание, офицер Сельма перешла на крик: – Я вас спрашиваю, Генриз! Почему – она – не летает?

Офицер Сельма была в ярости. Хельга уже привыкла, что, входя в общий зал Казанского собора, да и любое другое место, привлекала внимание всех присутствующих. Даже командиров. «Наверно, пять лет назад так молящиеся верующие замерли бы, если бы сюда вошел Иисус», – подумала Хельга и про себя усмехнулась. Уж кем, а Иисусом она точно не была. Все смотрели на нее с надеждой и страхом – есть ли новости? «Теперь все зависит от тебя», – услышала она голос командор у себя в голове. Одна лишь офицер Сельма взглянула на нее только мельком и сразу же отвернулась, вновь переведя взгляд на своего технического лидера.

– Генриз!

– Офицер, нам не хватает мощности.

– Вы мне сказали, что, если мы достанем батарею с боевого корабля арлов, все получится!

– Мы так думали. Но пока не выходит.

– Мы потеряли двенадцать человек. Двенадцать бойцов и два летуна!

– Технологии арлов непредсказуемы, каждый экземпляр отличается. Этот не держит напряжение. Мы разбираемся. Он сильно продвинет нас вперед. Нужно еще время.

Видно было, что офицер Сельма едва сдерживала гнев, чтобы не отправить Генриз на передовую. Но техников было немного, каждый на вес золота. Генриз раньше была ученой, теперь, как и все женщины, стала солдатом. Для таких, как она, участие в войне противоречило не только убеждениям и морали, но и самой сути, внутренней основе человека. «Как ни крути, а выбора не было ни у кого. Проклятые арлы», – подумала Хельга, глядя на готовую расплакаться Генриз. Офицер Сельма не была дурой, она чувствовала, что стоит надавить слишком сильно, и Генриз совсем перестанет соображать. А ей надо было, чтобы она соображала быстрее.

– Эта риа-гарпия должна полететь, Генриз. Сколько времени вам нужно?

– Ну… пара дней.

– Пара дней? – офицер снова перешла на крик, но усилием воли сдержала себя. – Доложите о результате сегодня вечером в семь. Успешном результате, Генриз.

Видно было, как Генриз выдохнула. Главный техник почти выбежала из общего зала. Общий зал… Пожалуй, так он мог выглядеть в старых фильмах про апокалипсис: роскошные иконы по соседству с пулеметами и огнеметами, части от разобранных летунов, прислоненные к уникальным мраморным колоннам, расставленные внутри храма палатки, столы, киберэкраны. Но при этом ничего из прежнего убранства не было тронуто. Если исключить все признаки военного времени, это все еще был сияющий, блистательный христианский собор. Именно это до сих пор спасало жизни всему оформившемуся здесь командному составу. Хотя теперь люди тут молились редко, во всяком случае, открыто.

Офицер Сельма проверила входящие на своем порт-экране и только тогда вновь посмотрела на Хельгу.

– Офицер Хельга.

– Офицер Сельма, – кивнула Хельга в ответ и подошла.

«Наверно, она тоже многое бы сейчас отдала, чтобы нам не приходилось видеться», – подумала Хельга. Даже в бою она никогда не испытывала такого ужаса от собственного бессилия. А еще внутри у Хельги кипела ярость не меньше, чем у ее лидера. Последнюю пару дней она размышляла, что могла бы убить офицера Сельму, но каждый раз приходила к выводу, что это не поможет. Хельгу после этого, скорее всего, казнят или даже убьют на месте, но, что самое главное, все равно не послушают. Только утвердятся в идее, что она спятила. Или, того хуже, решат, что она шпионка арлов, провокатор и дезинформатор. В дивизии доверие к решениям офицера Сельмы было практически абсолютным. В конце концов, это именно она выиграла битву за каналы. Это она спаситель человечества. Пока что.

– Какие-то новости, офицер Хельга?

– Офицер, новые выводы от ливеров, подтверждающие дату вторжения: осталось два дня. Приказ командор неизменен: полный вывод войск из Петербурга и Петергофа и передислокация в подполье.

– Ливеров Рима?

– Рима, Барселоны, Прованса, Шавена, Амстердама, Санторини, Киото, Картахены. Офицер… Все ливеры единодушны.

– Мои ливеры пока молчат.

– Офицер, должно быть, у них мало данных.

– У них доступ к тем же базам, что у остальных.

– Вы же знаете, связь частично разрушается, часть каналов перекрывается арлами. Возможно, некоторые питерские каналы перекрыты.

– Я знаю о возможностях арлов, офицер Хельга.

Она посмотрела на Хельгу. «Возможно, ты – лучший показатель их возможностей», – подумала Сельма.

– Офицер, я переслала вам все данные, – голос Хельги почти сорвался от захлестнувших ее эмоций. Она могла почувствовать мыслеформы лидера, но знала, что та не рискнет обвинять ее прямо, как не рискнет и прямо ставить под сомнение ее связь с командор. – Прошу, посмотрите. Командор отдала приказ, и он все еще неизменен.

– Спасибо, офицер Хельга. Я посмотрю.

– Офицер Сельма, у нас осталось меньше двух дней. Действовать надо сейчас, срочно. Ливеры не могут врать. Вы знаете это! Командор отдала приказ неделю назад: полный вывод войск, – повторила Хельга аргумент, казавшийся ей безапелляционным. В конце концов, офицер Сельма тоже обязана подчиняться приказам. «Возможно, все портит именно то, что эти приказы она слышит от меня», – подумала Хельга.

Офицер Сельма отвернулась от Хельги. Ничего нового та не сказала. Уже несколько дней она слушала эти донесения от недавно вылупившегося офицера, которая случайно приняла на себя поток энерговолн и не дала Сельме войти в контакт с командор Гретой.

Сельма открыла свой порт-экран и стала изучать выводы ливеров, отправленные Хельгой. Нападение произойдет через 2 дня – 99,8%. Будут атакованы все места дислокации войск Земли в Петербурге – 99,7%. Будут атакованы все места дислокации войск Земли в Петергофе – 99,7%. Будут атакованы в том числе женщины – 99,9%. Это было невозможно. Офицер Сельма произнесла: