Я отвернулась от окна. Мелькавший за ним вид меня слегка утомил и глаза, насытившись этой картиной, требовали смены обстановки. Я обвела взглядом соседние ряды. Почти все они были полупустые. Поезда в эти края особой популярностью не пользуются. Да, можете не сомневаться, я выбрала место, в которое не доходят ветра привычного для меня края. Это небольшой городок на окраине города куда большего. (Его название я предпочту оставить в тайне). Я не могла полностью отказаться от цивилизации. Этот паразит забрался в меня так глубоко, что вытащить его практически нереально. Но жить я все же предпочла в условном уединении. Без лишней суеты, в той степени спокойствия, которая мне необходима. Я закрыла глаза, когда стало вполне очевидно, что ничего интересного для меня здесь не найдется. В дороге я должна была пробыть еще чуть меньше часа. Это радовало, пугало и спутывало все мысли. Я вставила в ухо наушник и по телу заструилась легкая, плавная, словно покачивающийся на волнах челнок, песнь венецианских гондольеров. Тонкий голос, пропитанный грустью, надеждой и мечтой. Это был один из моих способов прекратить поток мыслей. Музыка как лекарство от мыслей.

Шуберт тоже спасался бегством, начал он это, гораздо раньше, чем я, и всю свою жизнь продолжал бежать от людей и мира. Он искал уединения, искал свою собственную свободу, клетку, в которой был бы только он и его музыка. Хотелось бы мне встретить его и узнать, смог ли он найти, то, что искал, смог ли убежать, смог ли хоть на минуту почувствовать себя счастливым? Конечно, я боюсь, что его ответ мог бы меня разочаровать, но тогда я без ложных утопий продолжила бы свою жизнь, осознавая возможный провал и крах глупых мечтаний. Мысли о Шуберте исчезли вместе с его музыкой, его заменил Моцарт, затем Эйнауди, а после мысли и вовсе замедлились и прекратили свое существование. Я уснула. Разбудило меня легкое прикосновение руки. Это была женщина в синей форме. Она смотрела на меня и улыбалась во все свои тридцать два зуба. Я вытащила наушник.

– Мы прибыли, – довольно добродушно и приветливо сообщила женщина. Я кивнула головой, и проводница зашагала прочь. Я осмотрела пустой вагон, и будто приклеенная к креслу не могла пошевелиться. Что-то паническое и трусливое закопошилось во мне. Все до этого момента мне казалось ненастоящим, словно я решила пошутить и конечной станции никогда не будет. Я думала, что открою глаза, а передо мною привычная квартира, знакомые стены и мебель. Та клетка, в которой я прибывала столько лет. Но все было реальным, мой побег не был очередной мечтой, в этот раз вместе с разумом темницу покинуло и тело. Я была здесь. На конечной станции, станции конца и станции начала. Я все же встала. Женщина снова заглянула в вагон и взволновано окинула меня взглядом.

– Ваши вещи уже у выхода, – сообщила она.

– Хорошо, – ответила я и пошла вдоль рядов, навстречу проводнице.

Снаружи меня должен был ждать арендодатель. Мужчина, у которого я собиралась снимать дом. Он любезно вызвался меня встретить и отвезти к моему будущему жилищу. Он, как мы и договорились, ждал меня на перроне. В руках он держал табличку с моим именем, неаккуратно выведенным маркером на небольшом клочке картона, увидев его, я помахала рукой, так как спустить самой чемоданы мне оказалось сложно. Изначально я собиралась взять только самое необходимое, но как оказалось этого необходимого у меня на целых три чемодана и дорожную сумку. Когда мама увидела мою поклажу, она заплакала, с ужасом осматривая вещи и качая головой. Думаю, ей сразу же стало очевидно, что скоро возвращаться я не собираюсь. И вот теперь с легким недоумением на меня смотрел и этот мужчина: невысокий, коренастый, голубоглазый. От него исходило некое тепло и радушие. Как по мне, порой достаточно одного взгляда, чтобы понять, что перед тобой за человек. Никогда не могла осознать, в чем именно состоит эта магия, таиться она в глазах, улыбке, движениях или чем-то неосязаемом, некой ауре не доступной взгляду, но что-то волшебное в этом процессе определенно есть. В процессе распределения людей и рассортировке их на «своих» и «чужих». Иначе как можно объяснить тот момент, когда ты видишь человека, и уже через пару секунд понимаешь, что тебя не затруднит выпить с ним кофе или сидеть в кино и есть попкорн из одного стакана? Вот и этот невысокий, плотный мужчина, торопливо спускающий чемоданы с поезда, обволакивал аурой доверия и спокойствия.

– Насколько думаете здесь остаться? – спросил он.

– Пока не знаю, – коротко ответила я.

– Почему не остановились в центре? Для молодежи там куда больше возможностей, – мужчина снял последний чемодан и повернулся ко мне. А я замерла в оцепенении, не в силах найти подходящего ответа.

– Мне нужны не возможности, а спокойствие.

Мужчина приоткрыл рот, слегка кивнув головой. Он будто понял, о чем я говорю. Больше он не продолжал эту тему, он взял мои вещи и направился к автомобилю. Загрузившись, мы отправились в путь. Городок оказался еще меньше, чем я представляла. Он был чем-то вроде пригорода, состоящим из частного сектора, небольшого количества многоквартирных домов и узеньких улочек. Машин было немного, пешеходов еще меньше. Мы отъехали от вокзала и начали спускаться вниз по улице. По обе стороны в ряд стояли почти одинаковые ухоженные домики с коричневыми, красными и зелеными крышами, словно из вселенной Тима Бертона. Повсюду было множество деревьев и кустарников. Каждый дом был окружен клумбами и цветниками, будто в прекрасных курортных городках. Затем мы свернули.

– Это наша школа, – заговорил мужчина. Я повернула голову вправо.

– Школа? – переспросила я, потому что не увидела ничего напоминавшего школу. Это было небольшое одноэтажное здание. Настолько небольшое, что здесь вряд ли вмещалось и десять классов. Я тоже выросла в небольшом городке, но наша школа представлялась мне целым замков в сравнении с этим кирпичным лилипутом.

– Да, школа. Здесь учатся те местные дети, у чьих родителей нет возможности возить их в город. У нас здесь не так уж много детей, поэтому нет надобности в большой школе. Рядом со школой есть библиотека, мы ее уже проехали, это на тот случай, если вы любите читать, потому что книжных магазинов здесь нет.

– А город? По телефону вы говорили, что туда ходят автобусы, – поинтересовалась я. У меня есть странная любовь к книжным магазинам, люблю, как пахнет новая бумага и чернила, и, дочитав книгу, мне нравится ставить ее на полку у себя дома, зная, что в любой момент могу достать и прикоснуться к ней.

– Да. Каждый час с центральной площади. До города тут рукой подать. Каких-то двадцать километров, можно хоть каждый день ездить. Поэтому как надоест эта глушь, сможете перебраться туда, – мужчина усмехнулся, и я вынуждена была улыбнуться.

– Что еще интересного здесь есть?

– Интересного, ничего, – засмеялся мужчина, его голубые глаза сузились, а лицо обрамили морщинки, – Есть все необходимое. Сейчас я провезу вас возле центральной площади, вот видите, – мужчина убрал руку с руля и указал пальцем на небольшой заасфальтированный участочек, окруженный фонарями и лавочками. – Это наша площадь. Сердце городка. Вокруг несколько магазинов. Больших маркетов и торговых центров вы не найдете. Обычные маленькие магазинчики. В других местах магазинов почти нет, так, кое-где, в основном продуктовые. Если идти влево от площади, там пара парикмахерских, аптека, есть бар, но туда вам лучше не соваться, обычно там отдыхают мужчины, пьяные мужчины. Есть одно кафе, обычное, ничего изысканного, оно вверх по улице от площади. Ну, наверное, и все. Если захотите нормальных развлечений езжайте в город.

– Ничего. Этого будет достаточно. Долго нам еще ехать?

– Как я вам уже говорил, дом находится на отшибе, недалеко есть остановка, по городу ходит автобус, поэтому сможете добираться до площади на нем, ну или пешком, если любите прогулки. «Мы уже почти приехали», —сказал мужчина. Машина еще раз свернула, и мы выехали на песчаную дорогу. Красивые домики исчезли и появились полуразвалившиеся, перекошенные лачужки. Словно из сказочного европейского пригорода мы попали в русскую деревню. Мы проехали еще совсем немного, домов больше не было, по обеим сторонам от дороги стали возвышаться рощи из кустарников и деревьев, а впереди виднелся лес.