Так продолжалось до 24 марта. А в этот день после 2-х часовой гимнастики меня вдруг "поставило" на колени и в совершенно пустой квартире (спящий в другой комнате Данька не в счет) я провозглашаю:

- Господи, как бы мне хотелось узнать, как этот мир устроен! Как бы мне хотелось постичь тайны Мироздания! Как бы мне хотелось помочь людям избавиться от болей, болезней и зла!!!

Нет, само по себе такое стремление, конечно, не удивительно. Столько разнообразной информации, противоречащей одна другой - об инопланетянах, тарелках, Конце Света и грядущем благоденствии в Эру Водолея с новой культурой, этносом и т.д., что разобраться во всем этом, конечно, не помешало бы... Но чтобы я уж так горела желанием? Что касается Мироздания, то я всегда была далека от этого, а уж имея четверых детей, и подавно. Помочь людям, конечно, хорошо. Но кричать об этом, стоя на коленях в пустой квартире? Затем меня КРЕСТИТ моя рука 16 раз и я отбиваю 32 поклона, едва не расшибая себе лоб об пол!!!!!! Я, не верующая ни во что, кроме Судьбы и рока, выросшая в атеистической семье, где даже бабушка, во время войны потеряв мужа, которого расстреляли на ее глазах, в Бога не верила! Я, по роду своей профессии культработника много раз устраивавшая вечера атеистической пропаганды типа "Дорога из мрака"!!

Словом, онемела от изумления. После этого меня "раскладывает" на полу, раскинув в стороны руки, как на распятии, несколько минут держат неподвижно, а затем мощнейшим волновым толчком из ног в голову меня "поднимает" с пола. Иду к письменному столу с ярко выраженным желанием "порисовать" ... Ну, думаю, нарисую речку, поле, лес... В доме ни кистей, ни красок, ни бумаги. Нет, конечно, сын у меня школьник, но кроме него еще много охотников в лице 5-летнего Ярослава, З-летней Аленки и годовалого Даньки до этих красок. Поэтому они, изначально не лучшего качества, теперь и вовсе его не имели. Один намек на цвет ограниченного набора... Лихорадочно вырываю лист из Димкиного школьного альбома, хватаю его краски и, полузакрыв глаза, рисую, рисую, рисую..., а открыв их, немею от ужаса и изумления... С листа глядят на меня 2 лика с нимбами - женский и мужской, проведена какая-то граница меж ними и тарелкой-не тарелкой? энергетическим центром? - с которого в их сторону направлен луч света и отходящая от него темная лира. Сзади за этим центром - лес-не лес, столбы-не столбы, а около них зеленый шарик, из которого свечеобразно вырывается Нечто, ассоциирующееся у меня с Гидрой Зла (Приложение 1).

Шоковое состояние. Ничего себе, думаю, речка, поле, лес!... Какая тут работа! Делать я, конечно, ничего была не в состоянии. К счастью, пришел знакомый художник, он немножко помог мне прийти в себя, но на него эта картина тоже произвела впечатление. Дело в том, что я никогда в своей жизни не рисовала. Нет, я неплохо могла срисовать, даже художником-оформителем работала какое-то время, но рисовать САМА, ОТ СЕБЯ не умела и не могла, у меня таких способностей не было. Что же касается абстракционизма, то я его и вовсе не уважала. То же, что нарисовалось у меня, было ближе всего именно к абстракционизму. Ну посидели мы с ним, "попотрясались", а тут нужно бежать за детьми в сад, в доме же ничего не сделано... Словом, когда пришел муж с работы, его не только не потрясла эта "мазня", но и ужасно не понравились ее последствия в виде беспорядка в нашем доме.

С тех пор я рисовала ежедневно. На 8-й день от этого события потребность в рисовании была настолько непреодолима, что я вынуждена была рисовать на оберточном картоне, ибо бумаги нужного формата у меня не было. Заливать его синькой и зеленкой, ибо краски у меня кончились, мучиться неимоверно, пытаясь добиться равномерного покрытия громадной плоскости листа, мгновенно пожирающего краску с помощью тонкой оформительской кисточки (знаете, какие продаются в наших наборах акварели?)... Работа эта мне не нравилась ужасно, я никак не могла ее закончить, но и оторваться от нее, не закончив, было выше моих сил.

Пришли дети, пришел муж, наспех их накормила - и опять рисовать, невзирая даже на явное неудовольствие супруга. Закончила я ее только к двенадцати часам ночи. Громадные темные овалы, расширяющиеся, выходящие один из другого с небольшим ярко-оранжевым глазком в центре (Приложение 2).

Все бы ничего. Мне под конец даже понравилось то, что я нарисовала, если бы не напоминающие транспортные пути на картах линии, которыми я испещрила все это вдоль и поперек. Но когда я стала старательно прорисовывать узлы разной величины в местах стыков этих линий, сомнений в том, что это карта, а раз карта, то КОНТАКТ С ИНЫМ МИРОМ!... не оставалось. Меня заколотило от волнения, зубы стали выстукивать нервную морзянку. Разбудила мужа.

- Юра, посмотри, это же карта!

- Угу, - говорит, - совсем рехнулась.

Повернулся на другой бок и я осталась наедине со своими волнениями. Спасибо, был коньяк. Выпила немножко, прошла дрожь, исчезла острота события - пошла спать.

Итак, день шел за днем, картины и гимнастика, праздник на душе и в доме продолжался.

Пасху мы праздновали чисто символически. Покрасили яйца, испекли кулич. Муж с двумя старшими сыновьями уехал к своей матери в Узловую, я осталась с Аленкой и Данькой. День был необыкновенный. Яркий, солнечный, какой-то светящийся-праздничный. Прогулка с детьми наполнила мою душу звенящей радостью и ликованием. Вернулись домой, уложила их спать, стала на гимнастику, но вместо нее родился искрометно-восторженный танец, подчиненный неведомому внутреннему ритму. Я тогда, сколько ни пыталась ставить музыку и заниматься под нее - ничего не выходило. Тело мое упорно следовало только внутреннему ритму, не желая подчиняться тому, который я пыталась ему навязать. Впрочем, я уже убедилась в том, насколько оно умнее меня, мое тело, и не роптала.

Танец занял минут двадцать и сразу меня потянуло рисовать. Большой лист ватмана покрылся рисунком и красками всего за полчаса. Какое счастье я испытывала при написании этой картины - не могу ни с чем сравнить. Божественный восторг, неземное блаженство - нет в моем лексиконе слов, которые могли бы помочь вам прикоснуться к тому состоянию сказочного упоения, испытанного мною при нанесении линий и красок (Приложение 3).

Глава 2

Картина и впрямь была особенная. В правом верхнем углу в каком-то энергетическом сгустке был прорисован мужской лик, который у меня однозначно ассоциировался с Христом. Точнее даже, с "вознесением Христа". Под этим сгустком, словно предупреждение людям о бдительности, повис черный набатный колокол. Остальную поверхность листа занимали, по всей вероятности, дороги человеческих судеб, дороги, которые мы выбираем. Одна, вроде бы и красная, а заводила в черный энергетический центр. Это когда "Благими намерениями устлана дорога в АД". Вторая, яркая, прорисованная желто-оранжевыми флуоресцентными красками, высоко вознесенная - а в центре почему-то черный крест. Третья, большая, но блекло-невыразительная, ничего в себе не несущая ни уму, ни сердцу. И только одна дорога в центре, прямая и ясная, стрелой возносилась в небо к Божественному Кресту. Смысл картины был прост и ясен, в отличие от всех предыдущих, в которых я не понимала ничего. Счастье, испытанное мною при написании картины, еще углубилось удовлетворением от удачно выполненной и понятной работы.

После этого дня краски моих картин стали живее и радостнее. На них появились, хоть и в абстрактном стиле исполненные, но цветы, жизнь, хоть и чужая, но ближе воспринимаемая, чем те непонятные мрачные центры, темные энергетические закрутки, овалы и линии, появлявшиеся на моих картинах до сих пор. В один из дней нарисовалась у меня очень симпатичная картиночка, которую великолепно было бы перенести на стену детского сада или другого здания. "Ничего себе, - думаю, - какие у меня способности развиваются! Монументальная живопись - это же просто здорово!".