Средневековая деревня была особым и для своего времени прогрессивным видом общины. Ее появление ознаменовало начало нового этапа в развитии крестьянской экономики, старейшей из всех известных, – она существовала в неолите, в бронзовом и железном веках, в эпоху древних цивилизаций. Ни одному из вышеперечисленных обществ, однако, не был до такой степени свойствен деревенский образ жизни. Места обитания были очень разнообразными: отдельные усадьбы, временные поселения, плантации с рабами, хутора, где жили несколько семей (возможно, связанных родственными узами), крепости, обнесенные стенами города. Но деревни встречались редко.

По правде говоря, понятие «деревня» едва ли поддается определению. Историки, археологи и социологи с трудом разделяют деревню, хутор и простое скопление домов. Эдвард Миллер и Джон Хэтчер, авторы книги «Средневековая Англия: Сельское общество и экономические изменения, 1086–1343», признают: «Задавшись вопросом, что такое деревня, мы сразу же сталкиваемся с трудностями». По их утверждению, «хутор – это часто поселение первопроходцев, возникающее в ходе поиска новых земель для возделывания», его внутреннее устройство – «более простое и элементарное», чем у настоящей деревни⁴. Тревор Роули и Джон Вуд в книге «Заброшенные деревни» предлагают «широкое определение» деревни: «группа семей, живущих в близко расположенных домах и обладающих чувством общности»⁵. Жан Шапло и Робер Фоссье в своем труде «Деревня и дом в Средние века» выделяют следующие «характеристики деревенского поселения»: «Концентрация населения, организация труда на земле в пределах ограниченной территории, наличие общественных зданий, таких как церковь и замок, постоянное проживание внутри долговечных зданий и… присутствие ремесленников»⁶. Постоянство, многообразие, организация и сообщество – вот ключевые слова и идеи, позволяющие отличить деревню от сельскохозяйственных поселений, которые в меньшей степени ориентированы на долговременное достижение общей цели.

Археологи обнаружили места многих доисторических поселений в Северной Европе и на Британских островах. Памятники бронзового века (примерно 3000 лет до н. э. – 600 лет до н. э.) включают остатки каменных стен, окружающих скопления хижин. От железного века (600 г. до н. э. – I в. н. э.) остались круги от столбов: здесь стояли дома и сараи. Камни и рвы – признак того, что тут были поля. Здесь мы можем впервые обнаружить наличие пахотного земледелия, ставшего заметным достижением по сравнению с подсечно-огневым, когда расчищали участок, обрабатывали его, затем бросали и уходили на новое место. Поля, границы которых обозначались межевыми знаками или изгородями, засевались по очереди теми или иными культурами и, возможно, периодически находились под паром⁷. Так называемые кельтские поля, неправильные квадраты, площадь которых часто составляла менее одного акра (около четырех тысяч квадратных метров), обрабатывались с помощью рала – заостренного сука с железным наконечником, – которое тянули один или два вола. Почва взрыхлялась на глубину, достаточную для посева. Среди других орудий труда железного века были мотыги, небольшие серпы и лопаты. Для помола зерна использовалась ручная мельница, состоявшая из двух соединенных штырем камней: верхний вращался, тогда как нижний оставался неподвижным. Выращивали различные виды пшеницы (полбу, двузернянку), ячмень, рожь, овес, вику, траву на корм скоту, лен и растения, содержащие красящие вещества. Из живности держали крупный рогатый скот, свиней, овец, лошадей, домашнюю птицу и медоносных пчел⁸.

Редкую возможность узнать о сельском хозяйстве железного века дает труд римского историка Тацита «О происхождении германцев и местоположении Германии» (98 г. н. э.). По римским представлениям, земледелие германцев было примитивным:

Земли для обработки они поочередно занимают всею общиной по числу земледельцев, а затем делят их между собою, смотря по достоинству каждого; раздел полей облегчается обилием свободных пространств. И хотя они ежегодно сменяют пашню, у них всегда остается излишек полей. И они не прилагают усилий, чтобы умножить трудом плодородие почвы и возместить таким образом недостаток в земле, не сажают плодовых деревьев, не огораживают лугов, не поливают огороды. От земли они ждут только урожая хлебов. И по этой причине они делят год менее дробно, чем мы: ими различаются зима, и весна, и лето, и они имеют свои наименования, а вот название осени и ее плоды им неведомы[1].

Как видно, Тацит описывает систему пахотного земледелия, при которой землей сообща владеют члены племени или клана. Но из текста ясно следует, что постоянных деревень у германцев в то время не было:

Хорошо известно, что народы Германии не живут в городах и даже не терпят, чтобы их жилища примыкали вплотную друг к другу. Селятся же германцы каждый отдельно и сам по себе, где кому приглянулись родник, поляна или дубрава. Свои деревни они размещают не так, как мы, и не скучивают теснящиеся и лепящиеся одно к другому строения… Строят же они, не употребляя ни камня, ни черепицы; все, что им нужно, они сооружают из дерева, почти не отделывая его… Впрочем, кое-какие места на нем они с большой тщательностью обмазывают землей… У них принято также устраивать подземные ямы, поверх которых они наваливают много навоза и которые служат им убежищем на зиму и для хранения съестных припасов.

Тацит имеет в виду два основных типа домов, которые преобладали в раннее Средневековье. Дома первого типа состояли из деревянного каркаса, нередко покрытого глиной («землей»), как описано у римского историка. Обычно глину клали на сплетенные ветки. Что касается внутреннего устройства, то чаще всего встречался «длинный дом», или «дом с хлевом», в одном конце которого помещались животные, а в другом – люди, причем во многих случаях обе половины разделялись только канавой, заполненной навозом. Второй тип – земляная хижина (grubenhaus), уходящая в землю на глубину от полуярда до ярда и площадью от пяти до десяти квадратных ярдов. В ней могли жить люди, содержаться животные, храниться припасы. Иногда такая хижина служила для ремесленного производства⁹.

В результате завоевания римлянами Галлии (начиная с I в. до н. э.) и Британии (со II в. до н. э.) на северо-западе Европы появились сельские общины двух видов. Первый – это вилла с рабами, плантация площадью от 450 до 600 акров; центром ее было каменное здание – резиденция владельца. Община второго вида была похожа на первую, но на земле в этом случае трудились зависимые крестьяне, которые обрабатывали собственные участки и хозяйские угодья¹⁰. К исконным культурам железного века – пшенице, ячменю, льну и вике – римляне добавили горох, репу, пастернак, капусту и другие овощи, а также фрукты и виноград¹¹. Плуг стал совершеннее – его оснастили железными сошниками (вертикальными лезвиями перед лемехом) и деревянными отвалами, которые переворачивали почву и делали ненужной поперечную вспашку (когда борозды пересекаются под прямым углом), практиковавшуюся ранее. Помимо орудий железного века, теперь использовались также большие серпы и косы¹².

Римлянам был свойствен не только ремесленный, но и инженерный подход к земледелию, подразумевавший сооружение колодцев и ирригационных систем, научное применение удобрений, даже учет влияния преобладающих ветров на постройки. Заметно увеличилось количество овец и лошадей¹³. Однако основные методы ведения сельского хозяйства не поменялись, и настоящие деревни по-прежнему отсутствовали. В Британии, Галлии, по всей империи люди проживали в городах, на плантациях, на крошечных хуторах, в изолированных друг от друга скоплениях домов.

Иногда небольшие группы первопроходцев занимали какую-либо территорию, некоторое время обрабатывали землю, а затем покидали ее – из-за недостаточно совершенных методов земледелия, снижения численности населения, набегов или по всем трем причинам сразу. Археологи исследовали поселение в Вейстере (Нидерланды), датируемое примерно 150 годом: четыре отдельные фермы и семь зданий, включая четыре больших дома и три менее крупных строения. Еще через столетие больших домов стало девятнадцать, малых – семь, а к середине V века – тридцать пять и четырнадцать соответственно; все они стояли вдоль дорог, образовывавших сеть. Вейстер многими своими чертами напоминал настоящую деревню, но, в отличие от нее, не был долговечным. В конце V века Вейстер оказался заброшен. Еще одно место, где велись раскопки, – Феддерсен-Вирде на берегу Северного моря, где в I веке до н. э. располагалась небольшая группа ферм. В I веке н. э. его обитатели возвели искусственную насыпь ввиду подъема уровня воды; в III веке здесь насчитывалось тридцать девять домов, один из которых, возможно, принадлежал хозяину земли. В V веке люди ушли оттуда. Такие же протодеревни, существовавшие вплоть до IX века, обнаружены в Англии и в континентальной Европе¹⁴.