— Гарольд Коггер показывал мне в Сиднейском музее пелерину из сотни шкурок коала: она изъята у владельца и передана в музей на надежное хранение. Теперь это своеобразная реликвия, напоминание о прошлом, — вспоминаю я свой визит к известному австралийскому герпетологу.

— О совсем недавнем прошлом, — уточняет Дерек. — Охота на коала в промышленных масштабах привела к тому, что в штате Южная Австралия он был истреблен к тысяча девятьсот двадцать третьему году. Но неограниченная охота на этих легкодоступных и безобидных сумчатых продолжалась, и только в двадцать четвертом году из Австралии было экспортировано около двух миллионов шкурок коала! И неизвестно, сколько осело на внутреннем рынке. Последним штатом, где коала еще неплохо сохранились, был Квинсленд. И хотя в других штатах уже ввели ограничения на охоту, правительство Квинсленда в двадцать седьмом году объявило открытый сезон. Только в этом штате тогда было добыто около шестисот тысяч коала, и опять-таки в основном на экспорт. И заметьте, коала не нападал на овец, не портил посевы пшеницы и даже не пил драгоценную воду (недаром его прозвали «непьющим»). Вся его вина и беда — в пушистой шубке. Правда, теперь, уж туристам приходится довольствоваться игрушечными коала разных размеров, сделанными из шкур рыжего или серого кенгуру. Индустрия промысла перекинулась на эти пока еще массовые виды животных. За последние десять лет организованный, хорошо отлаженный промысел больших рыжих и серых кенгуру держится на уровне более одного миллиона голов в год. Охотники добывают кенгуру у водопоев в ночное время: стреляют с «лендровера» в свете фар и быстро доставляют добычу к дороге, где ждет грузовик-рефрижератор. Забрав «урожай» у нескольких бригад, холодильник быстро достигает ближайшего города, где ведется промышленная обработка мяса и шкур кенгуру.

— Доктор Гарри Фрис подсчитал, что такой уровень изъятия составляет около семидесяти процентов естественной популяции рыжих кенгуру в Центральной Австралии и он уже привел к резкому сокращению численности этого вида в ряде районов и, следовательно, к снижению уровня добычи. «Урожайность» популяций крупных кенгуру явно падает, охотники рубят сук, на котором сидят, — добавляю я сведения, полученные от руководителя отдела по изучению дикой природы Австралийской научно-промышленной исследовательской организации.

Это научное учреждение объединяет ряд отраслевых, прикладных лабораторий, отделов, и каждый из них можно сравнить по объему и уровню с академическим институтом средних размеров. В целом эта организация, базирующаяся в Канберре и имеющая отделения во всех штатах, создает здоровую конкуренцию Австралийской академии наук. Гарри Фрис много лет посвятил изучению кенгуру и других промысловых видов австралийской фауны.

— Мне хорошо знакомы исследования Гарри Фриса и Джона Калаби, — говорит Дерек. — Я думаю, что именно на их подсчеты надо опираться, чтобы планировать рациональную эксплуатацию природных запасов массовых видов кенгуру. Пора значительно снизить нормы добычи, пока мы и эти виды не поставили на грань уничтожения. Я беседовал с фермерами здесь, в Южной Австралии, на окраине пшеничного пояса. В шестидесятых годах они приветствовали охотников, зазывали их на свои пастбища и посевы — фермерам нужно было избавиться от крупных кенгуру. А сейчас они жалеют о том, что кенгуру исчезли: надо было оставить немного «на развод». И совсем не из сентиментальности: просто в эти годы цена овцы упала до нескольких центов, а стоимость одного кенгуру выросла до двух с половиной долларов! Остается только завозить их обратно…

Несколько бесед с Дереком Уайтлоком за время моего пребывания в Аделаидском университете позволили в ряде случаев по-новому взглянуть на сложно переплетающиеся проблемы охраны и использования ресурсов, загрязнения среды и спасения редких видов животных и растений, освоения земель и создания национальных парков и резерватов. Неординарное, глубокое видение проблем, ярко критический взгляд на вещи, остроумный, подчас парадоксальный ход рассуждений, неожиданные сравнения — все это мне лишь в малой степени удалось передать в записи нашей беседы.

В Канберре мне пришлось еще не раз встречаться и обсуждать вопросы охраны природы с доктором Гарри Фрисом и профессором Дерриком Овингтоном. Профессор Овингтон в то время работал в Австралийском национальном университете и возглавлял группу зоологов, готовивших предложения от австралийской стороны для Красной книги Международного союза охраны природы и природных ресурсов (МСОП).

Впоследствии профессор Овингтон сделал очень много для развития охраны природы в своей стране. Этот скромный, как будто даже стеснительный человек небольшого роста, с мягкими чертами лица, спокойным, доброжелательным взглядом серых глаз казался мне вначале типичным кабинетным ученым. Но в дальнейшем я убедился, что в его мягкой манере общения, неспешном разговоре кроются сила и убедительность, которым не могут противостоять оппоненты и в которых его соратники черпают энергию для активных действий.

Когда мы встретились в следующий раз в 1975 году на XII Генеральной ассамблее МСОП в Киншасе, профессор Овингтон — тогда уже председатель комиссии по экологии в этом международном союзе — поделился новостями со своей родины за прошедшие годы.

После 1972 года сделано немало. Главное, удалось повлиять на правительство страны и убедить его, что нужна активность на общегосударственном уровне. До этого все законы и акты по охране природы принимались правительствами штатов и часто весьма различались по содержанию и направленности, а ведь границы между штатами в Австралии ничуть не связаны с природными рубежами. И получалось, что по одну сторону от прямой линии — границы между штатами — действует один закон, а по другую — совсем иной. А природная обстановка идентична, и возникает дисбаланс в воздействии человека на природу.

В 1972 году федеральное правительство подписало международную конвенцию об охране антарктических ластоногих, а годом позже — конвенцию по международной торговле исчезающими видами фауны и флоры. Таким образом, удалось вовлечь правительство в систему международной ответственности за состояние живой природы. Чтобы скоординировать природоохранные действия правительств штатов, в 1973 году в Канберре был созван совет министров по делам охраны природы всех штатов, на котором выработали главные, общие, приоритетные задачи в этой области. На совещании был утвержден ряд проектов по охране животных, выполняемых совместными усилиями нескольких штатов.

Далее профессор Овингтон рассказал, что в 1974 году удалось утвердить в федеральном парламенте законопроект, по которому из общегосударственного бюджета ежегодно выделяется от одного до двух миллионов долларов на приобретение земли у частных владельцев с целью организации резерватов и национальных парков. Это позволит значительно расширить сеть охраняемых территорий и, главное, поставить дело на прочную и долговременную финансовую основу под государственным контролем. Нетрудно понять, как все это важно в условиях частной собственности на землю: никакие благие пожелания и призывы не подействуют на землевладельцев. Если же государство заплатит за землю, собственник расстанется с ней, чтобы вложить деньги в какое-нибудь другое предприятие. А на этой территории возникнет национальный парк!

Под руководством профессора Овингтона были подготовлены рекомендации Австралии к списку редких и находящихся под угрозой исчезновения животных мировой фауны. Этой работой уже ряд лет занималась комиссия по редким видам (буквально: Комиссия службы выживаний — Survival Service Commission), которую возглавляет сэр Питер Скотт. Список послужил основой Красной книги Международного союза охраны природы и природных ресурсов (МСОП), а сам сэр Питер получил неофициальное звание «крестный отец Красной книги». В Красную книгу МСОП Австралия внесла двадцать два вида млекопитающих, шестнадцать видов птиц и четыре вида рептилий.

Первое ознакомление со списком австралийских животных, занесенных в Красную книгу МСОП, может вызвать некоторое удивление у читателя, даже лишь в общих чертах осведомленного о состоянии мировой фауны. Многие ожидали бы увидеть среди краснокнижных видов утконоса и ехидну, птицу-лиру и сорную курицу, беседковую птицу и тасманийского дьявола, сумчатого муравьеда и коала, ведь о них чаще всего пишут в газетах и журналах, причем сообщают об угрозе существованию этих видов в различных районах Австралии, о мерах, принимаемых для их спасения, о перевозке животных из одного места в другое.