Лагерь разбили на редкость быстро, сказывается выучка ученых геологов и другого персонала, не первый раз в таких местах. Палатки поставили за полчаса, работали дружно, хоть нас и было мало, сразу же начали заниматься бытом. Фельдшер сначала устроила свое рабочее место, потом давала указания по поводу места для готовки и хранения продуктов. Затем каждый начал обустраивать свое индивидуальное жилье, коим являлись двуместные палатки. Также установили общий шатер для совместного приема пищи, а геологи раскинули отдельно стоящую палатку с оборудованием для изучения образцов.
Ночь первая прошла довольно спокойно, лишь комары донимали своим жужжанием, репелленты, конечно, помогали, но от назойливого писка никуда не деться.
На следующее утро работа закипела. Все пришло в движение, а мне лишь оставалось со стороны наблюдать за всей этой суетой. Сначала расчищали место для проезда и последующей работы техники, потом начали бурить. После того, как керн из скважины был получен, переходили на новое место, а пока бурили новую скважину, геолог Семен изучал образцы, делая записи у себя в блокноте. Потом начиналось все сначала. Их работа казалась мне очень скучной, но когда я сказал это геологам, то на меня посыпался целый град упреков. Они начали объяснять, как это круто – заглядывать в недра и изучать историю планеты. Спорить с этими фанатиками я не стал, проще согласиться с ними. Ночь была на редкость тихая и безоблачная, я делал обход лагеря, заодно проверял капканы и петли, поставленные для охоты на зайцев и прочих млекопитающих, в полевых условиях все идет в пищу. Вторая ночь прошла относительно спокойно, а вот утром лагерь был поднят истошным криком одного из рабочих. Орал машинист буровой установки Яков, но все звали его Яшкой, это была его первая командировка в тайгу. Ночью к нему в палатку залез клещ и, обнаружив, наверное, самое нежное место на теле мужчины, укусил его прямо в причинное место. Каково было его удивление утром, когда в туалете он обнаружил незваного гостя на себе. Пришлось звать медика, в таких вопросах лучше перестраховаться, дело слишком деликатное и рисковать здоровьем в такой глуши не стоит. С нами была молодая женщина лет тридцати, очень хороший фельдшер с прекрасным именем Анастасия. Сколько же разных эмоций испытала она, спасая пациента! Сначала смущалась, потом долго смеялась, когда тот рассказал, что любит голым спать, и палатка в лесу, мол, не исключение. Семен, старший геолог группы, сказал тогда: « Эх, Яшка, Яшка, тебя что, пальцем делали? Кто в тайге голым спать ложится? Тут всегда полно тех, кто хочет отведать свежей плоти или выпить теплой крови».
Повеселились тогда, конечно, но работу никто не отменял, и через пару часов после воплей раненого буровика работа закипела вновь. Все шло как по учебнику, я следил за безопасностью, ученые работали в своих направлениях.
И вот, как всегда, в тот момент, когда все настроено и вроде не ждёшь ничего плохого, это самое и случается. Буровая установка, которая работала у подножья холма, сначала начала заваливаться набок, потом и вовсе провалилась в пустоту почти полностью. Когда с помощью вездехода извлекли технику из провала, то нам открылся неширокий проход вглубь холма.
На правах главного по ЧП я первым отправился изучать внезапную находку, кто знает, что можно встретить в таких провалах, следом за мной пошел геолог Семен и его помощник Евгений. Пройдя по неширокому тоннелю, а это был именно тоннель, то есть что-то рукотворное, в этом сомнений не было, мы оказались в большом зале круглой формы. Стены были исписаны различными петроглифами, на которых изображались люди, звери, различные ритуалы. Посреди зала стоял большой камень прямоугольной формы. Как успел сказать мне тогда Семен: « Скорее всего, это шунгит, только не понимаю, откуда он тут и для чего».
Поверхность камня покрывали ряды аккуратно вырезанных рун, которые образовывали ровный круг в несколько ярусов, а в центре был какой-то символ. Мы обошли пещеру по кругу, кое – где лежала какая-то утварь, остатки глиняных сосудов, какие-то тряпки. Возле одной из стен я увидел небольшой запыленный кусок ткани или ковра. На нем лежала металлическая посуда: ложка, два кубка и пару тарелочек, похожих на блюдце для торта, наверное, тут кто-то когда-то устроил себе пикник. Посуда была без явных узоров и украшений, но даже я, с нулевым представлением о красоте подобных вещей, назвал бы их красивыми. Они явно были из одного набора или сделаны одним мастером, ну, что ж, это будет отличным экспонатом в каком-нибудь музее. Я огляделся по сторонам. Из-под слоя пыли метрах в двух от большого камня в луче фонаря отсвечивал краешек чего-то блестящего. Подняв и избавив этот предмет от слоя вековой пыли, узнал в нем очередную тарелочку, но, судя по внешнему виду, делал ее уже другой мастер. Она была немного больше в диаметре, края как-то странно загнуты вверх, а больше поражало то, что вроде сделана она из серебра, а блестела необычно, совсем другим оттенком. И вес у нее, как у перышка! Ударил по ней ногтем, и тарелка издала почти хрустальный звон, никогда такого не видел и не слышал. Поискав глазами вокруг, к полному разочарованию, больше ничего подобного не нашел. Повертев ее еще раз в руках, я твердо решил забрать ее себе, хоть это и неправильно. Что-то такое в ней есть, а что, не мог объяснить, она манила меня, притягивала взор. Я попытался оправдаться перед собой, что эта тарелочка явно не из того красивого сервиза, она без пары, а вдруг археологи посчитают ее неинтересной и упрячут в подвалах музея в какой-нибудь ящик с номером на десятилетия?
– Боже, какой это век? Какой народ это построил и собрал? – не обращаясь ни к кому, проговорил в пустоту Семен. – Это не в нашей компетенции, нужно связаться с офисом, тут археологи нужны, – а это он уже обратился ко мне.
– Да, Сеня, ты прав, пойду, доложу начальству, – сказал я. – Тут однозначно по их части. И это ведь здорово! – не сдерживая явного волнения и радости, сказал я ему. – Пойми, Сеня, во-первых, мы сделали открытие, может, нас и по телевизору покажут, а во-вторых, явно скажут все работы тут свернуть. Мы вернемся домой, а нам все равно заплатят. В контракте сказано, что если прекращение работ не по нашей вине, то выплата в полном объеме.
– Если только не заставят дальше по течению вверх по реке подняться, там велят проводить изыскания. Думаешь, они такие дураки, платить ни за что деньги? – урезонил он меня, и был прав. Что-то размечтался я, думая о скором возвращении домой, отработать придётся по полной, халява в нашей работе, увы, не предусмотрена.
Засунув тарелочку за пазуху, я пошел на выход. Там в рюкзаке лежал спутниковый телефон, предстоял разговор с начальством, где придется все объяснять и ждать инструкций, что же делать дальше. Тарелочку я аккуратно завернул в чистую портянку и убрал в рюкзак, не хотел, чтоб кто-то ее видел. Ведь, когда придут археологи, наверняка заберут ее, хорошо, что Сеня не видел, как я ее экспроприировал.
В лагере нас ждали с нетерпением. Семен с помощником еще обследовали пещеру, и шквал вопросов посыпался на меня. Буровика Яшку беспокоило, что ему будет за установку, Настя спрашивала, не пострадал ли кто. А вот нанятый водитель вездехода вел себя как-то явно спокойно, не задавал вопросов, не спрашивал, что там. Он просто молча выслушал мой короткий рассказ о найденной пещере, сказал, что все понятно и полез в кабину своего вездехода.
– Так, господа, спокойствие, только спокойствие, – начал я фразой героя из старого мультфильма. – Ничего такого не случилось, небольшой форс-мажор. Уверяю, Настюш, все живы и здоровы, – обратился к девушке. – И ничего не будет тебе за буровую, Яков, – ответил на вопрос бурильщика, – установка немного помята, но работает же. Остальные вопросы пока отложите. Сейчас поговорю с руководством, и пусть они решают, что делать дальше.
Логичнее всего было позвонить непосредственно руководителю или главному инженеру хотя бы, как требовал устав. Но дело не совсем обычное, и я решил сначала посоветоваться с Кириллом. Тот долго не отвечал, а когда вышел на связь, то она оказалась на редкость отвратительной, постоянно прерывалась и шипела. Я что-то слышал сквозь хрип и шум, но разобрать ничего не мог. Советом помог Сеня, он подсказал, что надо подняться куда-нибудь повыше, и я отправился в путь. Проходя мимо вездехода, краем глаза заметил, что водитель вездехода сидит и явно разговаривает по телефону или рации. «Странно, – подумал тогда я, – почему у меня не работает, а у него вроде все в порядке?». Увидев меня, он отключил телефон, достал какую-то книгу и сделал вид, что очень внимательно ее читает. «Ладно, – подумал я, – у каждого свои тараканы в голове». Не мое правило лезть к другим с вопросами, раз у него работает связь, значит, аппарат намного лучше того старого хлама, который выдают в нашей конторе. «Хм, – подумал я, – будет еще один довод при разговоре с начальством, когда буду просить обновления оборудования. Дескать, даже у наемных водителей тракторов и то техника намного круче. Кто знает, может и выйдет, не попросишь, сами они ни за что не догадаются».
