Вначале были тьма и тишина.

Потом эту тишину расколол встревоженный женский голос:

– Леди, что с вами?

Слова прозвучали на нерусском языке. Почему-то я их понимала.

– Где это я? – удивился звонкий девичий голос. – Кажется, голова закружилась. Ты закончила?

– Да. Посмотрите сами.

Появился свет.

На меня в упор уставилась пухлая девушка, почти подросток, одетая в бархатное платье с пышными кружевами на вороте и рукавах.

– Я что, уродина? – застыла она в ужасе.

«Как бы да», – согласилась я.

Лицо у девушки было округлым, с маленьким ртом и узким подбородком. Голубые глаза смотрели наивно. Нос тонкий, с небольшой горбинкой. Пухлые щечки с ямочками делали лицо мягким и приятным. Объективно – личико было вполне симпатичным. Вот только…

С первого взгляда мне показалось, что девушка в маске. Кожа на всем лице, даже веки и уши, была покрыта толстым слоем белил. На щеках сквозь них просвечивали цветом закатного неба два пятна румян. На месте рта теми же румянами нарисованы маленькие губки.

При внимательном взгляде бросилось в глаза, что линия границы волос идет подозрительно ровной дугой от висков почти к макушке. На том месте, где должна находиться челка, волосы то ли выщипаны, то ли выбриты. Из-за этого лоб выглядит непривычно большим и округлым.

Брови выщипаны до почти невидимой тонкой линии, которой попытались придать плавный изгиб. Ресницы не накрашены и почти незаметны.

«Кошмар какой!» – подумала я. Сказать вслух этого я не могла. У меня не было рта.

«Какая досада!» – опечалило меня отсутствие такого важного органа.

* * *

В поле моего зрения появился еще один персонаж. Горничная. Одета в сорочку без застежек, юбка у нее длиной до пола, нормальная такая средневековая юбка, и широкий фартук той же длины. Горничная была без косметики, выглядела немолодо и потрепано.

– Гертруда! Почему я такая?! – возмутилась крашеная.

– Леди Фальма, вы прекрасны!

– Правда? – задумалась леди.

– Конечно! Как вы сами и приказали, лучшие свинцовые белила и киноварный румянец. Может, всё же сурьмой подчернить бровки?

– Отстань со своей сурьмой, благородные так уже давно не ходят!

«Сурьма, свинцовые белила, киноварь… всё такое ядовитое?» – удивилась я. Я знала, что красота требует жертв, но жертвовать годами жизни и здоровьем так буквально?

– Настойку паслену закапать в глазки для блеску?

– Нет, – отказалась крашеная. – Это лишнее.

– Вам пора выезжать, леди.

Леди Фальма осмотрела себя еще раз.

– Вы прекрасны, леди, – еще раз повторила служанка.

– Я сама знаю, что прекрасна. Но сегодня я должна быть безупречной. Очень важный день. Первый день в Академии. Я познакомлюсь со студентами и преподавателями. Там будет граф Свирский и другие молодые аристократы. А первое впечатление, как известно, можно произвести лишь однажды.

Леди посмотрела на меня, сделала высокомерное лицо, потом слегка улыбнулась. Повернулась, скосив глаза, одной щекой, другой. Как будто смотрелась в зеркало.

Зеркало?

Я – зеркало?!

Точно. Я – зеркало…

Кошмар.

Как меня угораздило?

* * *

В голове хороводом закружились вопросы.

За что мне это?

Кто виноват?

Что делать?

Где я?

Почему я здесь?

И наконец: «Кто эта «я»?». Этот вопрос зацепился за другие и вызвал настоящий обвал образов в памяти.

Я – Настя. Настенька, Настена, Настасья.

Я молодая девушка, слегка нескладная, немного неловкая и очень несмелая. Поэтому моя личная жизнь находится в еще худшем состоянии, чем карьера. Нет у меня личной жизни уже два года.

И карьера замерла в мертвой точке. Я инженер-конструктор обуви. Специальность редкая, но в ее редкости есть свои плюсы и минусы. Плюс – меня не могут уволить, потому что найти мне замену сложно. Минус – сама я уволиться не могу, потому что других мест для работы по моей специальности в городе нет. Поэтому директор фабрики часто говорил о моей незаменимости, но зарплату повышать не торопился.

Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Где бы я ни находилась, я никогда не увижу ни фабрики, ни коллег, ни денег, оставшихся на моем счете.

Потому что я, похоже, стала жертвой Внезапной Смерти.

* * *

Эпидемия Внезапной Смерти началась незаметно. Просто люди умирали.

Медики искали причину, первые случаи списывали на экзотические нервные болезни, внезапную остановку сердца, шпионские страсти с секретными ядами.

Чем больше становилось смертей, тем яснее было, все эти объяснения – чушь.

Какое-то время власти замалчивали проблему, но она выплеснулась в сеть роликами, на которых были тела умерших, обычно – женщин и девушек, безмятежно лежащих дома или сидящих в транспорте.

Когда набралось достаточно данных, в дело вступила статистика. И вот она указала группы риска, а значит – и вероятную причину. В России первой выявленной группой риска стали девушки и женщины, увлекающиеся романтическими фантазиями и любовными романами. Позже узнали об опасности увлечений мангой, компьютерными играми и длинными сериалами.

Я входила в опасную группу. Очень любила почитать очередную книжицу о приключениях попаданки, которая в конце всегда находит своего принца, ректора или лорда. Каюсь. Знала бы, чем всё закончится, лучше бы на занятия греблей записалась.

Последнее, что я помню, – как ехала в метро, дочитала очередную главу и грезила о счастье героини, у которой, конечно же, всё сложится хорошо.

И вот…

* * *

Меня сунули в футляр. В последнее мгновение перед темнотой я заметила, что футляр этот прямоугольный, на нем вышиты золотой нитью птицы, по швам и горловине он отделан шнуром, плетеным из тончайшей золотой проволоки, и на таком же шнуре подвешен к поясу леди Фальмы.

«Видно, я очень ценное зеркало», – решила я.

Эта мысль немного утешила меня.

Потом была темнота, шаги, разговоры леди со служанкой. Долгий скрип кареты и стук колес по брусчатке. От вибрации мой чехол терся золотыми нитями об одежду хозяйки и постоянно шуршал. Эти звуки ужасно раздражали.

В моей голове стоял полный сумбур. Мысли метались, как бильярдные шары, сталкивались, исчезали и возвращались. Мне было страшно до оцепенения. Каким-то образом я попала в зеркало. У меня нет ни рук, ни ног, ни рта. И что – так теперь будет всегда? Это же ужас!!

Вначале перспектива оказаться надолго заточенной в зеркало так пугала, что я боялась даже думать об этом. Я впала в ступор, побыла в нем, потом выпала. Запихнула панику поглубже в подсознание, собралась с духом и попыталась сосредоточиться на том, что ощущаю. Снаружи моего чехла доносился стук колес и подков, поскрипывание дерева и ремней.

Наконец, карета остановилась. Стукнула откидная лесенка. Скрипнула подвеска. Послышался голос кучера или слуги. Легкие шаги туфелек по камню.

Шаги замерли.

«Страшно-то как! – вдруг пробормотал голос леди Фальмы на русском языке: – Ну, ничего. Дашка сильная, Дашка умная, Дашка справится».

Девушка вздохнула и ехидно продолжила: «Если попробуют меня гнобить, буду вспоминать, что белье тут еще не изобрели, и все эти расфуфыренные леди в роскошных платьях ходят без трусов».

Легкие туфельки уверенно зашуршали кожаными подошвами вперед по мощеной дорожке.

Когда я услышала, что леди Фальма бормочет на русском, меня бросило в шок.

Получается, она тоже попаданка!?

Причем, в отличие от меня, у нее есть тело, доставшееся от местной леди. Вот почему так? У нее есть и тело, и титул, и красивые шмотки, а я как дура сижу в зеркале!

Я разозлилась. И эта злость помогла вернуть ясность мыслей.

Пусть я сижу в зеркале, не имея рук и ног, но я жива. Или «жива» – это неправильное слово? Я – есть! Я мыслю, значит – я существую, это сказал какой-то древний грек. Интересно, откуда он знал, как это – существовать одними мыслями? Так или иначе, я – есть, это не конец. А раз не конец – можно надеяться на изменения к лучшему.