Это не принесло никому радости, но миссис Драбл была благодарна ей за правдивые сведения. Она едва не обвинила невиновную и теперь считала, что в долгу у Минервы за то, что та удержала ее от ошибки.

– У нее нет никаких рекомендаций от первого нанимателя, и должна вам сказать, что экономка Холлинбурга приняла ее на службу только благодаря моей личной рекомендации, поскольку они уже совсем отчаялись.

– Почему у нее нет рекомендаций?

Миссис Драбл сделала кислое лицо.

– Ее бывшие наниматели… Муж хозяйки вел себя недостойно. Бедняжке приходилось изо дня в день спасаться от его приставаний. Я устроила туда кухарку, и она рассказала мне, как обстоят дела. «Скажи ей, чтобы бежала оттуда, – сказала я тогда. – Пусть возвращается ко мне». С тех пор она живет у меня, а я пытаюсь подыскать для нее новое место. Однако… – Она всплеснула руками.

– Она приходит сюда каждый вечер после работы?

– Экономка не требует, чтобы это маленькое странствующее войско постоянно оставалось в доме, но при необходимости разрешает. Она предпочитает возвращаться сюда. Если придете к девяти вечера, она как раз будет здесь.

Минерва поднялась на ноги.

– В таком случае я вернусь вечером. Было очень благородно с вашей стороны приютить ее у себя.

– Слишком часто такое случается. Девушка покидает родные места и отправляется в город, устраивается на службу в хороший дом, но вскоре выясняется, что кто-то из мужчин в семье ведет себя неподобающе. Словами не передать, как часто мне приходится спасать девушек из лап таких волокит.

Минерва открыла сумочку.

– Наверняка у вас полно дел, да и у меня тоже назначена еще одна встреча, так что я должна идти. Но я оставлю вам несколько своих визитных карточек. – Она достала пять новеньких, недавно отпечатанных карточек. – Я собираюсь предложить свои услуги вроде тех, что оказала вам, но уже профессионально и со всеми формальностями. Если узнаете, что кто-то нуждается во мне, надеюсь, вы дадите им мою визитку.

Миссис Драбл осмотрела карточку.

– Обычно так поступают мужчины, но мне кажется, женщина скорее доверится другой женщине. Некоторые расследования бывают весьма щекотливого свойства. Я раздам эти карточки, если услышу, что кому-то нужна ваша помощь. Можете ссылаться на меня, если захотите.

– Словами не выразить, как я вам благодарна.

Она уже собралась уходить, но внезапно возникшая мысль заставила ее остановиться. На мгновение она задумалась. Это было бы совершенно возмутительно для благородной леди, но в то же время могло предоставить хозяйке Агентства конфиденциальных расследований Хепплуайт такие возможности, от которых глупо было бы отказываться.

Никто не замечает слуг. У нее были бы самые хорошие шансы разузнать больше о семье покойного герцога, попади она в его дом под видом служанки.

– И еще одна просьба, – добавила Минерва, хоть до конца и не продумала план. – Буду очень благодарна, если вы порекомендуете экономке Холлинбурга еще одну кандидатуру на краткосрочную службу.

– И кого же это?

– Меня. Уверяю вас, я вполне справлюсь с обязанностями горничной.

Миссис Драбл нахмурилась, затем снова вгляделась в карточку.

– Думаю, пока ваше новое предприятие не начало приносить доход, деньги были бы, конечно, нелишние, хотя такая работа и ниже вас. Впрочем, можно поработать и служанкой, если недолго, верно?

– Вот и я так думаю. Если вы сможете оказать мне такую услугу, буду очень благодарна. Итак, до вечера: вернусь, чтобы встретиться с мисс Тернер.

Выйдя на улицу, Минерва ощутила лихорадочное возбуждение. Встреча прошла замечательно, и даже с большим успехом, чем она ожидала. С помощью миссис Драбл она не только отыщет новых клиентов, но и, возможно, обзаведется новой сотрудницей. Оба этих обстоятельства придавали ей оптимизм и надежду, что план сработает. Но по-настоящему ее заинтересовала семейная встреча, которую устраивает Холлинбург.

За домом уже наблюдает Джереми, а теперь у нее появилась возможность пробраться туда и наблюдать не издали, а из самой гущи событий.

Днем Минерва переоделась в одно из лучших своих платьев и надела любимый капор – голубой, на алой подкладке – и явилась в контору поверенного, мистера Сандерса. И все же уверенности у нее поубавилось, стоило войти в кабинет.

Поверенный оказался не слишком молодым, а значит, вероятно, достаточно компетентным и произвел на нее впечатление человека добродушного, мягкого и рассудительного, не навязчивого. Это вселяло надежду, что он не станет создавать ей проблемы.

Поздоровавшись, он начал расспрашивать, что связывает ее с герцогом. То, что никакого отношения к нему она не имела, ничуть его не встревожило.

– Разумеется, могла произойти ошибка. В таком случае нижайше прошу у вас прощения. – Он перевернул страницы завещания. – Вы прежде проживали в Дорсете и были замужем за неким Элджерноном Финли?

– Это так.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

Она рассказала ему о Бет и Джереми.

– Они жили в доме моего мужа и уже тогда были со мной знакомы.

– У вас все еще имеются родственники в Дорсете?

– Родители давно умерли. Большинство моих родственников эмигрировали около восьми лет назад. Никто из них не жил в Дорсете, только в соседнем графстве.

– Кто-нибудь еще знал вас под обоими именами?

– Вряд ли. Хоть мы с мужем и бывали в Лондоне, друзей я здесь не завела и в свет не выезжала.

– Полагаю, если я еще пару раз размещу в газетах объявление, это подтвердит, что в Лондоне больше нет ни одной Минервы Хепплуайт, ранее проживавшей в Дорсете под фамилией Финли. Думаю, мы можем с уверенностью утверждать, что вы именно та женщина, о которой идет речь в завещании. – Он сделал еще запись в бумагах. – Позвольте полюбопытствовать, по какой причине вы сменили имя?

Она была готова к этому вопросу.

– Мой муж погиб и оставил после себя много долгов: больше, чем можно было оплатить из оставленного им состояния. Я предпочла покинуть Дорсет и сменить имя, чтобы его кредиторы мне не докучали.

– Понимаю вас.

Он опять сделал какие-то пометки, затем отложил перо.

– Могу себе представить, как вы были удивлены, узнав, что вам оставил наследство человек, с которым вы ни разу не виделись. На деле такое случается чаще, чем можно подумать. Скорее всего, с герцогом был знаком ваш муж. Составляя завещание, его милость, должно быть, имел в виду его, а поскольку Элджернон Финли был уже мертв, оставил вдове.

Звучало почти правдоподобно, но она не могла поверить, чтобы Элджернон встречался с герцогом и не рассказывал ей об этом при всяком удобном случае. С него бы сталось повесить у дверей табличку с извещением, что он знаком с особой столь высокого происхождения.

– Откуда герцог узнал, что я живу в Лондоне?

Мистер Сандерс пожал плечами.

– Без сомнения, он провел расследование. Не лично, разумеется. А сейчас я должен ознакомить вас с подробностями его завещания.

Как ни удивительно, на этом все и закончилось. Кажется, мистера Сандерса не интересовало ни ее прошлое, ни настоящее, ни связь между ними. Он изложил ей написанное в завещании. Ее внимание привлекло только упоминание о возможных затруднениях.

– Завещание было признано судом законным и юридически обязывающим. Тем не менее все еще остается возможность обжаловать конкретные доли состояния герцога, завещанные каждому из наследников. Такое искушение может возникнуть у тех, кто упомянут в завещании, но не получил того, на что рассчитывал. Обжаловать завещание могут находившиеся у герцога на иждивении, считая, что у них был серьезный повод надеяться, что герцог проявит к ним бóльшую щедрость.

– И такие найдутся?

– Вполне возможно, но я уверен, что никто из них не добьется успеха. Членам семьи ничего не завещано, поскольку никто из них не находился у герцога на иждивении. – Мистер Сандерс подался вперед. – Видите ли, это я помог ему составить завещание и потрудился над тем, чтобы не оставить места для такого рода притязаний.