– Кругом никого, а мой дом всего за шесть домов отсюда.

Элиза взглянула сначала в один конец улицы, потом в другой, прежде чем отодвинуть щеколду.

– Тогда до завтрашнего утра.

Когда дверь за Элизой закрылась, Минерва двинулась дальше. Ей снова послышался какой-то звук за спиной. Мягкие шаги. На этот раз она не стала оборачиваться, а раскрыла вязаную сумочку и извлекла две шляпные булавки, которые были к ней приколоты. Взявшись за них словно за кинжалы, которыми они вполне могли служить, она начала подниматься на свое крыльцо.

В тот же момент из тени выступила какая-то фигура. Мужчина стоял в десяти футах от нее, но не пытался приблизиться. Она оглядела силуэт, затем повернулась к нему лицом.

– Вы.

– Да, я.

– У вас шаги слишком шумные. Как это вам удается хоть за кем-то прокрасться незамеченным?

– Мне не было дела до того, поймете вы, что за вами следят, или нет. А вот другая женщина…

– Она ничего не заподозрила.

– В таком случае я добился, чего хотел.

Она снова воткнула шляпные булавки в переплетение нитей сумочки.

– Зачем вы следили за нами?

– Хотел убедиться, что вам никто не причинит вреда.

– Боитесь, что Филипп станет приставать к женщинам на улице? Надеюсь, он не настолько глуп. Обещаю, что не убью его, если он снова начнет меня домогаться, но сделаю все, чтобы он об этом пожалел.

Он тихо рассмеялся и подошел на несколько шагов ближе.

– Не сомневаюсь. Кроме того, мне любопытно. Что вы думаете о моей семье?

– Я еще не имела удовольствия познакомиться со всеми вашими родственниками, поэтому не составила о них мнения.

– Может, вы и не познакомились со всеми, но за всеми наблюдали.

Он явно знал, что она подсматривала за ними в гостиной. Единственное, что ее удивило: он почему-то не помешал ей наблюдать. Хоть он и закрыл первую стенную панель, вторую почему-то решил оставить открытой.

– Проходите. Это неподходящая тема для разговоров на улице. – Она вставила ключ в замочную скважину.

За спиной у нее было тихо. Она обернулась и увидела, что он остался там же, где стоял.

– Мне не следует…

– Вы беспокоитесь о моей репутации?

– А вы?

– Когда женщина предпочитает оставаться незамужней, пустые сплетни о ее персоне не так опасны. Итак, уже почти полночь, в домах не горит свет, и я уверяю вас, что и другие женщины на этой улице принимают поздних гостей без объяснения причины. У меня ноги болят, так что или заходите, или нам придется распрощаться.

Неопределенно пожав плечами, он поднялся по ступеням и последовал за ней в дом.

Он не намеревался заботиться о ее добром имени больше нее самой. Чейз вошел за ней в слабо освещенную прихожую. Помня об обычных причинах такого рода визита, он не мог не обратить внимания на тепло ее тела и ненавязчивый аромат, который защекотал ноздри, стоило ей снять капор. Лаванда.

Чейз знал, что она встречалась с поверенным, и гадал, как долго она останется в этом скромном доме. Скоро она сможет позволить себе жилище получше.

– Вернулись наконец?

Пожилая женщина вглядывалась в ночь за дверным косяком, и оборки белого чепца волнами свисали вокруг ее лица. Увидев Чейза, она нахмурилась.

– Вернулась. Бет, я же говорила тебе: не жди меня до ночи.

– Я почти заснула на диване. Сейчас поднимусь. – Хмурый взгляд предназначался Чейзу. – Если не хотите, чтобы я осталась.

– Это ни к чему. Мистер Реднор хочет поделиться мыслями по поводу расследования, а вовсе не допрашивать меня.

– Как скажете. – Слова Минервы явно не убедили Бет.

– Я скоро уйду, обещаю, – постарался невинно улыбнуться Чейз.

– Джереми уже вернулся? – спросила Минерва.

Бет кивнула.

– Не меньше часа назад. Может, и еще раньше. Говорю же, я дремала.

– Значит, поговорю с ним завтра. Спокойной ночи, Бет.

Пожилая дама со свечой в руках пошла к лестнице.

– Можем поговорить здесь. – Минерва повела Чейза в библиотеку, откуда только что ушла Бет. – Вон в том графине есть херес, если хотите. – Она жестом указала на столик, прежде чем упасть на диван.

Сегодня на ней не было пеньюара, как в прошлый раз, но расслабленная поза напомнила ему о той ночи, когда она приложила его по голове. Он бросил взгляд на кочергу у очага, очень похожую на ту, которой она чуть было не ударила Филиппа. Вряд ли ей действительно требовался защитник, чтобы проводить ее до дома. Это был нелепый порыв с его стороны, а все из-за этого щенка, из-за его неподобающего поведения. В результате он не мог отделаться от мысли, как она будет уязвима по дороге к дому и от него.

Выражение ее лица во время того инцидента так и стояло у него перед глазами. Ужас. Это выражение он видел на поле боя. Люди с такими лицами почти никогда не доживали до утра. Неожиданная реакция для женщины, которая колотит незваных гостей грелками по голове.

– Спасибо, что предупредили экономку о вашем кузене, – сказала Минерва. – Она предостерегла всех служанок.

– Конкретно о нем я не говорил, но напомнил ей, что в доме много мужчин. Кто-то из них едва знаком с Николасом, а кто-то просто считает, что ему закон не писан. Экономка была поражена, когда узнала, что я застал кого-то за домогательствами к одной из служанок. По ее реакции складывалось впечатление, что она с таким сталкивается впервые. Может быть, при покойном герцоге такого не случалось.

– У меня есть хорошая знакомая, которая оказывает помощь по поиску и найму слуг, и, по ее словам, такое поведение – дело обычное. Служанки не жалуются, потому что боятся, что им не поверят. – Она устроилась на диване поудобнее, поджав под себя ноги. – Прошу меня извинить – весь день провела на ногах.

Он смотрел на носки туфель, выглядывавшие из-под платья, и гадал, так же ли хороши ее ноги, как руки. Скорее всего, да. Нежные, мягкие, красивые… Он сразу представил себе такую ножку, скользящую вверх по его собственной ноге. Когда шелковое прикосновение дошло уже до колена, усилием воли он оборвал фантазию. Полумрак и поздний час располагали к неподобающим мыслям. Интимность этой библиотеки, точно песня сирены, взывала к его мужскому естеству. На диване Минерва выглядела очаровательно, почти по-домашнему – так расслабленно и непринужденно она держалась.

– Если хотите, можете подняться и переодеться во что-нибудь поудобнее, я с удовольствием вас подожду.

Она рассмеялась.

– Даже если меня мало заботит репутация, это вовсе не значит, что я готова позволить себе сидеть при госте в пеньюаре.

– Но однажды такое уже случалось.

– В тот раз у меня не было выбора. Вы вломились ко мне в дом посреди ночи. Сейчас же вынуждена отклонить ваше предложение.

Он сел на стул, поборов искушение выбрать тот, что ближе к ней.

– Итак, что вы все-таки думаете о моей родне?

– Вам действительно важно мое мнение или это попытка мне польстить? – спросила она прямо.

– Допустим, мне правда любопытно.

Легкая улыбка дала ему понять, что она заметила: он не стал отрицать, что хотел ей польстить. Она едва сдержала зевок, прикрывшись рукой.

– Мне пора спать, так что не буду зря скромничать. Думаю, если кто из них и убил вашего дядю, то это был Уолтер или Долорес… возможно, Кевин, если бы не его алиби. Филипп вряд ли – ему бы смелости не хватило. – Она пожала плечами. – Ну или это были вы.

– Я?

– Почему нет? Храбрости вам не занимать, самообладание вы наверняка иногда теряете, а убийство было скорее импульсивным, чем преднамеренным. Похоже, кто-то просто воспользовался представившейся возможностью.

– У меня не было мотива: я знал, что он вычеркнул меня из завещания.

– Возможно, вы узнали об этом как раз в тот вечер и поддались гневу.

– Он рассказал мне об этом за несколько недель до смерти.

– Значит, вас можно исключить.

– Но вы же ведь и правда не верите, что это мог быть я.

– Я сказала, что такое возможно. Ведь вы же меня подозреваете. А теперь хотите узнать, почему я назвала Уолтера? Не только из-за его раздутого самомнения: из-за того, что он явно считает, будто заслуживает всего и сразу, – и не оттого, что обижен на Николаса за то, что тот стал герцогом, хотя Уолтер считает себя куда более достойной кандидатурой. – Она чуть склонилась вперед. – Это из-за его жены.