Тучи теряли мягкие очертания и, позвякивая, превращались в строгие шестиугольники.

- Отрадно видеть, что какие-то свойства сохраняются. Может, это и есть те абсолютные идеи, лежащие, по Платону, в основе всего.

- Что?! - заорал Клэй.

- Бессмертные образы,-задумчиво сказала миссис Були. - Может, это единственное из всех понятий западной науки в конце концов подтвердилось.

Клэй в отчаянии ухватился за машину, но тут же отдернул руку, когда металлический кожух начал изгибаться и менять очертания.

Прямо из грубой, развороченной земли повсюду начали возникать гладкие, блестящие формы. Над всем этим буйным беспорядком сияла луна в виде латунного куба. На ее поверхности то и дело, словно молнии, прорезались глубокие черные трещины.

Где-то в невообразимой дали то же самое переживали его жена и дочь. Пока, папочка. Было очень реально.

Снизу вверх пошел тихий дождь. Капли стремились в свинцово-серый туманный небосвод, словно освежая его. Неспешные потоки влаги из древних океанов изливались в бесконечность.

Его голос с трудом прорывался сквозь оцепеневший воздух:

- Это… Брахма?..

- Просыпается? - Ее глухой голос звучал так, словно шел из дальнего ущелья.

- А что… происходит… с нами?

Слова отделялись от него. Он видел акустические волны, скопления сжатых безмолвных атомов в буйных потоках воздуха. Из-под глиняных черепков его былых убеждений рождались пышные, богатые образы.

- Идем, - донесся сквозь рубиново-красный взбаламученный воздух ее голос.

Пока он поворачивался, прошли века. Сквозь прозрачный воздух он бессознательно различил некое создание.

Женщина. Это была она. И она медленно плыла в потоках воздуха. Они оба состояли из подвижных геометрических элементов, молекулярных цепочек строгой формы. Он почувствовал себя по-настоящему счастливым.

Время остановилось, ибо времени больше не было, а их вместе с миллиардами других элементов связало между собой силовое напряжение в единое целое - навечно.