– Это как пальцем показать, – задумчиво пояснил Руслан. – Куда палец смотрит, туда и пуля прилетит. Патронов на тренировки не жалей, тоже научишься. Что там с трофеями?

– Так почитай уже собрали всё. Пулемётчики машинку свою давно уже обратно в лагерь снесли.

– А с горцами теми что?

– А чего с ними. С врагом якшались, значит, и разговор короткий. Повесили обоих, – отмахнулся казак.

– Жёстко. По их религии им, при таком раскладе, к гуриям в рай не попасть, – усмехнулся Шатун.

– Потому и повесили. И хоронить до заката не станем, – зло проворчал хорунжий в ответ. – Пусть всем остальным уроком станет. Пусть по аулам слух пройдёт, что с врагом мы шутить не станем. Кто с этими дело имеет, может так же кончить.

– Новых кровников себе наживаем, – качнул Руслан головой.

– А то их у нас и так мало, – отмахнулся казак. – Парой больше, парой меньше. Всё одно воевать. А ты чего такой мрачный, княже? – вдруг сменил он тему.

– Не нравится мне кое-что. Понимаешь, эти французы были уверены, что нас тут не будет. Им это особо пообещали. Сказали, что мы им помешать не сможем. А почему, не рассказали. Вот я и думаю, что такого с нами должно было случиться, чтобы мы из города не вышли?

– Может, в городе замятню какую устроить собирались? – задумчиво предположил хорунжий. – Или на торгу за заставой? Ну, так там ветераны наши. У них особо не забалуешь. Да и торговцы там тоже не лыком шиты. Всякого повидали.

– Угу. Вот и я думаю, что не в этом дело, – проворчал Руслан в ответ. – Но ведь им это было обещано.

– Так как же такое обещать можно? – удивлённо поинтересовался казак. – Они ж не из наших. А какое чужие власти отношение к нашим войскам имеют?

– Вот! – моментально вскинулся Руслан и, не удержавшись, крепко хлопнул хорунжего по плечу. – Вот тут ты брат прав. Нашими войсками только наши власти командовать могут. А раз такое обещание было, значит, какая-то договорённость у их властей с нашими имеется.

– Погоди, княже, – растерялся казак. – Это ж предательство.

– Это, брат, там называется политика, – скривился Руслан, кивая куда-то вверх.

– Так ведь они б людей побили, детишек бы осиротили, – принялся перечислять хорунжий. – Как же так-то?

– Для тех, кто у власти, друже, десяток жизней не цена. Они тысячи на смерть пошлют и не поморщатся. Это и есть большая политика, и именно поэтому я не захотел даже в Краснодаре служить. Даже там политика будет. Мне проще вот так, как сейчас. Свою башку под пули подставлять, чем с теми крысами говорить. В общем, имей в виду. Очень может быть, что после этого рейда вольницу нашу разгонят. Меня в отставку, или ещё куда, а вас обратно в войско, – подумав, предположил Руслан.

– Ну, это мы ещё посмотрим, кто, кого и куда пошлёт, – зло усмехнулся казак, поигрывая рукоятью кинжала.

Увидев впереди заставу, Руслан перевёл дух и прислушался к своему организму. Ощущение опасности притихло, но так и не пропало. Осадив коня, Шатун жестом подозвал к себе хорунжего и, кивая на тянущийся следом караван, скомандовал:

– Все трофеи в имение. Наших заводных коней туда же. С ними всех коноводов и кашеваров. Остальные со мной.

– Что не так, княже? – подобравшись, тихо спросил хорунжий.

– Пока не знаю, но холка дыбом, как у пса бойцового перед дракой, – так же тихо признался парень.

– Понял, щас сполню, – быстро кивнул казак и, развернув коня, принялся командовать.

Коноводы с трофеями, гружёнными на добытых коней, свернули в нужную сторону, а остальные бойцы, едва приметив безмолвный знак хорунжего, «опасность», принялись щёлкать затворами карабинов, загоняя патроны в патронники. Избавившись от груза, отряд построился в колонну по два и, остановившись, все вопросительно уставились на Шатуна. Глядя на этих опытных, прошедших огни и воды воинов, Руслан ощутил странную уверенность, что вместе им всё по плечу. Кивнув, парень шевельнул поводом, направляя коня к заставе, и негромко скомандовав:

– За мной.

Кавалькада шагом подъехала к шлагбауму, и молодой солдатик, судорожно сглотнув, подрагивающим голосом произнёс:

– Осмелюсь доложить, ваше благородие, вам погодить маленько надо.

– И чего я должен гадить? – иронично хмыкнул Руслан.

– Вот сей момент его благородие господин прапорщик придут и сами вам усё скажут, – проблеял первогодок в ответ.

– Ты, служивый, бревно-то подними, – посоветовал ему Руслан. – А прапорщика твоего я подожду. Так и быть.

– Так ведь приказано задержать, ваше благородие, – ещё больше пугаясь, ответил солдатик и зажмурился, явно ожидая вспышки господского гнева, а то и удара.

– Это кто ж такое приказать посмел? – удивился Шатун, чувствуя, что начинает злиться.

Но сливать свой гнев на запуганного солдата было по меньшей мере глупо.

– Из штабу приезжали третьего дня. Они и приказали, – всхлипнул служивый, судорожно вцепившись в верёвку шлагбаума.

– Ну, сами напросились, – презрительно фыркнул Руслан и, развернув коня, отъехал метров на тридцать назад по тракту.

Остановившись, он развернул Беса обратно к городу и, пригнувшись, с резким выдохом дал коню шенкелей. Разогнавшись, жеребец пошёл на препятствие ровным, широким галопом. У самого шлагбаума Руслан снова сжал бока коня коленями, и Бес, азартно всхрапнув, легко перемахнул его. Придержав жеребца, Руслан развернул его и, хищно усмехнувшись, спросил:

– Ну, вот он я, в городе. И что, теперь станешь казаков задерживать? Так они твоё бревно ещё ловчее перемахнут.

– Не губите, ваше благородие, – взмолился солдатик со слезами на глазах.

– Бревно подними и людей моих в город пропусти. Про них в том приказе ничего сказано не было. А я всё одно уже въехал, – жёстко приказал Шатун.

В очередной раз всхлипнув, солдатик покорно поднял шлагбаум, и отряд, въехав на территорию города, остановился рядом с караулкой, ожидая дальнейших команд.

– Так куда твой прапорщик делся? – уточнил Шатун у растерянно замершего солдата.

– Так в штаб поскакал. Как увидел вас, так на извозчика вскочил и поскакал, – сообразив, что бить его сейчас никто не будет, оживился солдат.

– Что, прям так на извозчике верхом и поскакал? – давясь от смеха, уточнил Шатун.

– Ага, ой, так точно, осмелюсь доложить, – закивал первогодок.

Слушая их диалог, казаки прятали усмешку в усах, но расслышав ответ, едва не попадали от хохота с коней. Выкатившаяся к караулке коляска извозчика остановилась, и соскочивший из неё прапорщик недоумённо огляделся, пытаясь понять, что происходит на вверенном ему объекте. Увидев его повязку дежурного, Руслан кое-как совладал со смехом и, повернувшись к нему, произнёс, продолжая посмеиваться:

– Господин прапорщик, извольте объясниться. Мне тут сказали, что меня требуется задержать. Это за что же, позвольте спросить?

– Опять этот болван всё на свете перепутал, – поморщившись, мрачно вздохнул молодой офицер. – Приказ сей был объявлен сразу после вашего выхода из города. По нему вас надлежало остановить и вернуть обратно к штабу. А этот олух решил, что вас нужно задержать в любом случае. И, похоже, у него и тут ничего не вышло, – закончил прапорщик, зловеще покосившись на побледневшего до синевы солдата.

– Не сердитесь на него, прапорщик. Он честно пытался выполнить приказ так, как понял его. Не его вина, что нас остановить одним крашенным кое-как бревном невозможно, – усмехнулся Руслан и, повернувшись к отряду, скомандовал: – Поехали, браты.

– Прошу меня извинить, господин штабс-капитан, – неожиданно шагнул к нему прапорщик. – На два слова, если позволите.

– Конечно, я вас слушаю, – отбросил Руслан веселье и спрыгнул с коня.

– Я знаю вас и графа Рязанова как честных, достойных офицеров и дворян, и знаю, что вы не раз рисковали жизнями, чтобы спасти обычных людей. И потому считаю своим долгом предупредить, что в штабе сейчас происходит чёрт знает что. Все службы бездействуют. Приехала какая-то комиссия, которая проверяет именно вашу службу. Там чуть до драки с казачьим атаманом не дошло.