– Не особо. Слышал только, что там купец какой-то всё затеял, а сейчас вроде какой-то управляющий всё решает.

– Надо бы туда съездить, – проворчал Руслан, потягиваясь. – Пожалуй, завтра с казаками прогуляюсь.

– Сам? Не много ли чести будет, чтобы офицер такой мелочью занимался? – фыркнул майор.

– Миша, не дури. Это сырьё для нашей мануфактуры, – усмехнувшись, напомнил Руслан. – Тем более что мне всё одно на те опилки самому посмотреть надо.

– А чего на них смотреть? – не понял Рязанов. – Опилки, они опилки и есть.

– Опять мимо, – фыркнул Шатун. – Одно дело, опилки от сухой доски, которые из-под пилы столяра сыплются, и совсем другое, когда они от сырой доски, да ещё и от пилы с крупным зубом. Они гораздо размером больше.

– И что? – снова не понял Михаил.

– А то, что их вываривать придётся дольше, чтобы из бумаги потом сучья не торчали, – хмыкнул Руслан. – Чем однороднее масса, из которой отливается бумага, тем сама бумага глаже. А вообще, придётся и этот процесс, похоже, механизировать.

– Ну, тут тебе виднее, – тут же вывернулся майор.

Между тем Руслан уже вычерчивал в уме новую мельницу, которая будет не только измельчать всяческое старьё, но ещё и станет его смешивать. Но жернова для неё нужно будет сделать железные. А ещё лучше отлить из чугуна. И тяжёлые, и изнашиваться меньше будут. Но привод её придётся делать от водяного колеса. Хотя паровые двигатели уже стали применяться в самых разных делах, так что можно будет попробовать слепить и подобное убожество.

Котёл двойного расширения, топить который можно будет тем же мазутом. Благо нефть в бочках им привозили в товарных количествах, и запасы этой смеси у них имелись вполне солидные. К тому же у приятелей скопилось несколько бочек керосина и пара бочек бензина. Эти жидкости получались при выпаривании нефти. Их фракции были более летучими, так что при получении соляра для изготовления мазута приходилось ещё и думать, куда девать бензин, который тут называли газолином.

Вопрос с керосином Рязанов предложил решить просто. Продавать его населению для освещения домов.

Керосиновые лампы уже начали получать интерес у обывателей, так что жидкость для заправки их вполне может стать ещё одной статьёй дохода. Но прежде керосин требовалось очистить. Так что Руслану предстояло решить вопрос с кубом для вторичной перегонки продукта.

Занятый этими мыслями, Шатун не заметил, как Михаил подсунул ему под руку лист бумаги и карандаш. Привычно подвинув к себе и то и другое, парень принялся вычерчивать и перегонный куб, и паровой двигатель. Вспомнив, что пластичность и теплоотдача у бронзы гораздо выше, Руслан решил попробовать сделать двигатель из неё. Трубы для нагрева воды он решил делать медными. В общем, спустя час проект двигателя был готов.

– Что это? – ткнул пальцем в чертёж Рязанов, дождавшись, когда Руслан закончит.

– Паровой двигатель. Ничего нового. Такие уже много где известны, – отмахнулся он, предупреждая возражения приятеля.

– Знаю. Читал, – кивнул граф. – Думаешь, получится сделать?

– Ну, у Митрича моего руки золотые, а выжимать из этого механизма всё возможное нам просто не нужно. Главное, чтобы ему хватало мощности вал крутить. А для облегчения этого процесса мы тот вал на подшипники посадим, – принялся объяснять Руслан, ещё не отойдя от размышлений о механике.

– Всё, всё, я понял, что в этих делах дурак дураком, – поспешно открестился майор, шутливо вскидывая руки.

К удивлению приятелей, после разгрома османских сил на побережье в предгорьях притихли все. Даже самые непримиримые кланы, об упрямстве которых уже слагали легенды, и те взяли паузу, выжидая непонятно чего. Это и радовало, и настораживало господ офицеров. В штабе линейные офицеры то и дело задавали вопросы, интересуясь, как долго продлится это спокойствие, но приятели только напускали на себя загадочный вид и наводили тень на плетень.

Ведь сказать им по большому счёту было нечего. Майор тряс своих осведомителей, пытаясь выловить хоть какие-то крупицы правдивой информации. Руслан каждую неделю выезжал в ближайшие к городу аулы, пытаясь услышать хоть что-то в пересказываемых новостях, но всё было тщетно. Противник словно вымер. Весь и сразу. Но через три недели, когда приятели, устав от всех этих пустых усилий, занялись текущими делами, в имении Руслана произошло очередное событие. Шатун как раз закончил устанавливать в цеху новые станки, когда прискакавший Мишка, едва осадив коня, доложил:

– Княже, там к тебе тот абрек приехал, что давеча в городе у тебя гостевал.

– Ахмат? – удивлённо уточнил Руслан.

– Он, княже.

– Давно приехал? – быстро спросил Шатун, отвязывая коня.

– Только что.

– Езжай обратно. Прими как гостя дорогого. Чаем угости. Я сейчас буду, – скомандовал Руслан, жестом подзывая к себе свою охрану. – Так, вы двое, по границе имение объезжайте, гляньте, нет ли кого стороннего в лесу. Только осторожно. Без нужды головами не рискуйте, – приказал он двум бойцам.

Мишка уже умчался к дому, а Руслан, сев в седло, двинул коня неторопливым шагом. Нужно было переварить полученную новость и прикинуть, для чего абреку из непримиримых вдруг потребовался этот визит. Но сообразив, что для анализа информации просто не имеется, решил действовать по обстановке. Войдя в дом, Руслан быстрым шагом прошёл в столовую, куда и проводили гостя, и, войдя в комнату, с лёгкой улыбкой произнёс:

– Ас-салам, Ахмат. Присаживайся к столу, будь моим гостем.

– Алейкум-ас-салам, князь, – коротко поклонился горец. – Благодарю тебя за хлеб и кров. Но я приехал по делу.

– Не сомневаюсь, Ахмат. Но прежде чем мы станем говорить о деле, позволь мне до конца остаться хозяином и скажи, где твои люди. Я прикажу отправить им еду и воду, – продолжал изображать из себя гостеприимного владетеля Руслан.

– Я приехал один, князь, – благодарно кивнув, ответил горец.

Мишка внёс в комнату поднос с чаем и всем потребным для вдумчивого чаепития и, расставив всё на столе, исчез. Но Руслан отлично знал, что казачок притаился за дверью, готовый в любой момент поддержать его словом или пулей.

– Присаживайся, Ахмат. Спешить нам некуда, – пригласил Шатун, отодвигая от стола стул.

Наполнив чаем грушевидные стаканчики, Руслан подвинул гостю корзинку со свежей выпечкой и первым пригубил свой стаканчик с напитком. Ахмат, откусив от булочки с вареньем, не торопясь запил выпечку чаем и, вздохнув, тихо произнёс:

– Я виноват перед тобой, князь.

– В чём? – откровенно удивился Руслан, не ожидавший такого захода.

– Когда они привезли в аул твою женщину, я должен был сразу угадать, что следом придёшь ты. А значит, они навлекли беду на весь клан. Я должен был сразу прогнать их, отобрав её. Это моя ошибка.

– Они украли не просто женщину, Ахмат. Они украли мою беременную жену. И за это я бы уничтожил всех, кто живёт в этих горах. Но слава Всевышнему, он наставил вас на истинный путь, и мне не пришлось проливать невинную кровь. Оглянись вокруг, друг мой, – едва заметно улыбнулся Шатун. – Ты сидишь сейчас в моём доме, за моим столом, и делишь со мной хлеб. Думаешь, я стал бы так встречать человека, которого считаю врагом? Я не горец, но я законы гостеприимства и обычаи гор знаю. И почитаю, считая их правильными. Ты мой гость, и тебе не о чем беспокоиться.

– Благодарю тебя, князь. Когда я ехал сюда, многие мне говорили, что ты не станешь мне верить и что даже не станешь разговаривать со мной. Но я отвечал, что ты умный, и поймёшь: в том, что случилось, нет нашей вины. Кто-то даже говорил, что твои казаки убьют меня, едва увидев.

– Посла не душат, посредника не убивают, – ответил ему Руслан древней арабской пословицей. – Я принимал тебя гостем, когда жил в городе. Принимаю сейчас, и приму ещё раз, если твой клан и дальше будет жить так, как живёт сейчас. Тихо и спокойно. Не проливая крови невинных людей.

– Благодарю тебя, князь, – снова склонил Ахмат голову. – Я надеялся, что так будет. Но я приехал не мириться, мы не ссорились, а предупредить тебя.