— Держать максимальный ход. Начать пристрелку по соответствующему в строю броненосцу. «Полтава» и «Ростислав» уже начали сражение. Сейчас мы сделали им «кочергу» — Фелькерзам не раз успешно использовал этот тактический прием. И нам не грех — семь броненосцев против четверых, почти двойное превосходство в силах. А потому сходиться с неприятелем как можно ближе, а для этого нужен максимальный ход! Все выбитые огнем корабли немедленно атаковать миноносцами! С богом!
Сняв тяжелую каску, адмирал истово перекрестился — его примеру последовали все находящиеся в рубке моряки, даже приставленный к нему флаг-офицером корветтен-капитан кайзерлихмарине. За эти пару месяцев барон совершенно обрусел, как многие остзейские немцы, а будучи артиллеристом, все время старался проводить с пушками, отнюдь не с дамами полусвета. И таких представителей было несколько десятков, и Небогатов прекрасно понимал, для чего их направили на Тихоокеанский флот…
«Цесаревич» содрогнулся всем корпусом, давая полный залп — упрятанные под защиту башенной брони орудия работали пока исправно, мелкие повреждения удавалось чинить прямо в бою, матросы в горячке совершенно не обращали внимания на взрывы и осколки, проявляя чудеса храбрости. А за ним, вытянувшись колонной, шли четыре «бородинца», осыпая противника градом снарядов. Да еще «Полтава» с «Ростиславом» приняли самое живое участие в бою, не жалея снарядов. Так что если считать крупнокалиберные орудия, перевес по общему весу залпа полуторный — в 305 мм орудиях 24 против 16 стволов, а на 8 234 мм вражеских орудий имелось по четыре 254 мм и 210 мм, и полудюжина 203 мм пушек.
— А ведь уходят желтолицые макаки, уходят, прах подери! Понемногу, по кабельтову, но отрываются от нас!
Небогатов сыпал проклятиями, однако не мог не признать очевидного — отрыв потихоньку возрастал, ярд за ярдом, но вражеская эскадра на половинку узла имела большую скорость. А побережье уже близко, еще три часа гонки, и японцы будут под защитой береговых батарей — а там кто знает, может быть свои мины выставили, и велик риск на такое заграждение нарваться. От японцев чего угодно ожидать можно.
— С «Фузо» покончено, перевернулся броненосец, ваше высокопревосходительство. Миноносцы торпедами добили!
Небогатов шумно выдохнул воздух — хоть так-то отплатили, и то хлеб. Но этого мало, и Николай Иванович тут же спросил:
— С «чилийцами» как? Они не должны уйти!
— Уже зажали их Миклуха с Щенсновичем — ход сбили, не бегают, ползают, окаянные. Как Фитингоф подойдет, их песенка будет спета!
— Не торопитесь с выводами, Лев Алексеевич — сколько раз нас подводило бахвальство. Но вшестером двоих должны победить, особенно когда четверка броненосцев повреждений не имеет, в отличие от нас, грешных. Так что отдайте лучше приказ на миноносцы — пусть немедленно атакуют броненосцы Ито. Нужно обязательно стреножить хотя бы один корабль — если все сбавят ход, то мы получим возможность навалиться всеми силами. А там совсем иной разговор между нами пойдет.
— Будут большие потери, ваше высокопревосходительство…
— Пусть стреляют залпами с максимальных дистанций, и заходят со всех румбов. Тогда хоть один броненосец, но получит торпеду.
— У японцев тоже миноносцы, и они явно собираются нас атаковать, ваше высокопревосходительство. Там еще миноноски подходят.
— Копеечные траты — они их все могут потерять. Самое важное обстоятельство для адмирала Ито — сохранить свои броненосцы в целости, особенно новейшие. Так что сейчас судьбу сражения могут решить несколько удачно попавших самодвижущих мин. Мы тоже можем потерять многие дестройеры — про «соколы» я уже не говорю. Так что пусть атакуют!
Небогатов замолчал, встав у амбразуры, он внимательно рассматривал японские корабли, прекрасно видя, что на них стреляет от силы половина орудий. Бой шел пятый час, и повреждения у врага нарастали как снежный ком в Рождество. Ведь если у противника больше кораблей, то и перевес в пушках значительный, и попаданий намного больше. А вот ответного ущерба с каждым разом все меньше и меньше и вскоре он совсем прекратится — на японских броненосцах просто будут выбиты почти все пушки. Еще полчаса артиллерийского боя и все будет решено. Вот только вести дуэль самураи не будут — он увидел, как ринулись вперед несколько десятков еле заметных силуэтов — дестройеры и миноноски противника бросились спасать свои броненосцы, пойдя в самоубийственную атаку…
Так погибали русские броненосцы в Цусимском бою 14 мая 1905 года…
Глава 38
— Надеюсь, Шенснович догонит «Адзуму», та уже нахваталась снарядов. Как видите, мы успели прийти — я прямо чувствовал, что такое будет. Задержались бы на те два часа ради осторожности, уже проиграли войну. А так нанесли поражение японцам — теперь не упустить «подранков»!
Вице-адмирал Миклуха прищурился, внимательно рассматривая пару вражеских броненосцев, которые продолжали яростно сражаться, несмотря на то, что ситуация для них стала безнадежной. Корабли осели вниз, ватерлинией стала верхняя кромка броневого пояса, выше был только короткий каземат, откуда торчали необычайно длинные стволы 190 мм пушек. Оба вражеских броненосца горели, вместо труб высились «огрызки», действовала всего одна башня с парой 254 мм орудий — все остальные вести огонь не могли из-за сильных повреждений. Да и 190 мм пушек осталось немного, огонь с каждого борта вели по два-три ствола. Корпуса были истерзаны русскими снарядами, семидюймовый пояс пробит в нескольких местах на каждом — затопления приводили к заметному крену. Но даже в таком «побитом» состоянии, «чилийцы» представляли вполне реальную опасность, ведь их не зря называли «убийцами крейсеров». И гибель от их огня «Осляби» и «Пересвета» сейчас вызывала закономерную ярость у русских моряков — по ним били беглым огнем сразу четыре броненосца, причем с убойной дистанции, с двадцати кабельтовых. И огневой мощи хватало с избытком — дюжина двенадцатидюймовых, полдесятка девятидюймовых и две дюжины шестидюймовых пушек — это уже шел не бой, а самое настоящее избиение. Вот только уколов совести никто не испытывал, памятуя об участи врага, который не желает сдаваться, и о том, как в таких ситуациях с оным поступать надлежит.
— «Ретвизан» стреляет по одному из «кентов», мы пока даже имени его самурайского не знаем. Ничего, скоро это выясним — опросят выловленных, японцы ход потеряли. «Победа» с крейсерами Безобразова и Вирена преследуют Камимуру, надеюсь, что догонят, «Адзума» вроде отставать начала. Да, точно медлит, но тем лучше…
Начальник штаба эскадры контр-адмирал Матусевич прямо-таки сиял лицом, на котором отнюдь непритворно застыла улыбка. Сражение завершалось убедительной победой, в чем уже никто не сомневался — «Объединенный Флот» получил сокрушительный удар, из разряда зубодробительных. Жаль два броненосца, но не им себя в том ругать — торопились, как могли, кочегары знали, что в Цусиме гибнут их товарищи и сделали невозможное — «Потемкин» достиг на пару часов совершенно невозможной скорости в восемнадцать узлов, на полтора больше, чем на сдаточных испытаниях. И это далось ценой изнурения команды, трое кочегаров умерли от надрыва телесных сил. «Три Святителя» вообще дал ход восемнадцать с половиной узла, причем держал его целый час. Но и потом броненосец долго шел на семнадцати узлах, прибыв первым на место сражения, завершив при этом окружение вражеских кораблей из эскадры Камимуры.
— Удивительно крепкие корабли — уже поразили двумя десятками двенадцатидюймовых снарядов, и сотней шестидюймовых, не меньше. А они держаться и все не хотят тонуть. И сдаваться не собираются, — Владимир Николаевич был потрясен упорством японцев. Они в безвыходной ситуации продолжали сражаться, и адмирал осознал, что потопление их одной артиллерией займет слишком много времени и потратить придется уйму снарядов. А потому с мрачным видом отдал приказ:
