— Можно подозвать «Грозовой», раз до Шанхая прошлый раз добрался, то вас заберет, и до «Полтавы» дойдет. Вам, Владимир Николаевич, лучше на нее флаг свой перенести, чтобы Успенский понимал, что вам дальше делать предстоит. Утягивайте с «дунканами» часть «канопусов», думаю, не меньше двух пойдут за вами, но скорее все три -иначе могут нарваться. И ход вражеский головной отряд сразу сбавит — на равных будете, ведь мой «наварин» как гиря на ногах. С тремя оставшимися броненосцами я как-нибудь справлюсь, и не крутиться на одном месте буду, а вперед продвигаться. А там подойдет «Ушаков», поставлю вторым мателотом, сзади «император» прикрывать будет — у него полный броневой пояс по всей ватерлинии.

— А если британцы против вас пойдут всеми силами, решат, что лучше часть наших кораблей выбить?

— Какая часть, Владимир Николаевич, это же англичане, им все подавай! Вот только опыта у них боевого нет, а учениями и маневрами его не заменить — тут под огнем побывать нужно. С британцами сейчас, как японцы с нами, воевать нужно — дистанцию держать. И бить — «шкуры» тонкие, фактически крейсера. «Колониальные» броненосцы не для боя с равным противником, для службы в отдаленных водах строились, эскадренные качества в жертву принесены. В этом наше преимущество…

Фитингоф не договорил — на броне рубки взорвался снаряд, всех чуть встряхнуло. И в который раз Миклуха отметил, что на вражеских броненосцах устаревшие пушки, и короче, чем на японских кораблях. Да и не шимозой снаряжены — по сравнению с Цусимой чуть ли не отдых, вон там от броненосцев адмирала Того сильно доставалось. От жара трапы скручивало, люди живьем горели, легкие сжигая при дыхании.

— Хорошо, Бруно Александрович, считайте, что ваш замысел я понял. Если ваш отряд попытаются атаковать большими силами, то вернусь, и великий князь, надеюсь, сообразит. Вы вроде наковальни послужите, а мы молотами. А там посмотрим, как Ройял Нэви вокруг вас кружиться начнет — и если что вернемся, и прикроем. Вы правы — это не «формидейблы», и даже не «маджестики», с ними драться можно даже меньшим числом. При первой же паузе, я переберусь на «Полтаву». А «Память Азова», как «Ушакова», поставлю между броненосцами — все же на нем полный броневой пояс. И великого князя оповестить нужно. Вы правы — пауза нам нужна, и мы ее вскоре получим. Так что командуйте своим отрядом — препятствовать не стану! Тем паче чин и награды вам это позволяют — вы первый по «списку», так сказать.

Фитингоф только кивнул, прекрасно поняв слова и соглашаясь с ними. Ведь если они прорвутся в Дальний без потерь, то под «шпицем» препятствовать получению «орлов» на погоны никто не сможет — ведь Бруно Александрович георгиевский кавалер, и командовал в успешном бою своим отрядом, как довелось самому Миклухе при Цусиме…

Так погиб со своим командиром капитаном 1 ранга В. Н. Миклухой после Цусимского боя броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков». Но здесь совсем иная история…

Глава 26

— Владимир Николаевич предлагает делать маневры наподобие тех, что имели место при Цусиме. Но их можно совершать только небольшими отрядами, не выстаиваясь единой кильватерной линией — вон как сейчас делают сейчас англичане. Мы намного слабее эскадры Ройял Нэви, а это предложение дает определенные, да что там — достаточно значительные шансы на успешный прорыв если не всего отряда, то наших лучших броненосцев. Ваше императорское высочество, думаю, нам следует именно поступить сообразно моменту, контр-адмирал Миклуха имеет достаточный опыт. Да и барон командует «Наварином», на котором держал свой флаг погибший Фелькерзам — а бывший командующий понимал толк в тактике. И к обману противника постоянно прибегал, не только не считая для себя это зазорным, но и весьма действенным в бою приемом…

От слов Матусевича великий князь едва сдержался, чтобы не скривить в недоброй ухмылке губы. Еще год назад он бы уже высказал все, что думает о дерзости младшего флагмана, что вздумал вот так учить его, будто профана и невежду. Однако после гибели на его глазах вице-адмирала Чухнина Александр Михайлович осознал многое, и особенно свою определенную некомпетентность. Лишь только принадлежность к царствующему дому определяла его карьеру, именно этому обстоятельству он обязан своим назначением командующим Порт-Артурской эскадрой.

Таковы были устои в империи, когда великие князья продвигались на все значимые посты. Только это позволяло держать кормило власти в руках «семьи», однако порождало у многих недовольство такими вот традициями. Но иначе нельзя — своевольство служилого дворянства давили почти два века, хорошо запомнив гвардейские перевороты, последний из которых произошел всего восемьдесят лет тому назад.

А тут Миклуха и Фитингоф проявили строптивость, и пусть придерживаясь субординации, но подвергли сомнению правильность отдаваемых им приказов. Подобное поведение раньше было недопустимо, но сейчас нужно не только с этим смирится, но ради дела даже подчинится. Для него самого сейчас выбор только между плохим, но для себя лично, либо очень скверным — сражение продолжалось, и поражение в нем было неизбежно, если он продолжит вести дальше эскадру в кильватере. Ведь англичане раз за разом выходили в голову и орудийными залпами заставляли отворачивать с курса на Дальний, оттесняя к северному побережью Шандуня, в сторону Чифу.

— Хорошо, пусть принимает руководство боем и координирует наши совместные действия. Раз его отряд будет в центре, то и ему принимать дальнейшие решения — для дела так будет лучше.

Слова дались великому князю с неимоверным трудом, проще было бы получить незначительную царапину и передать командование, согласно букве устава. И что хуже всего, так то, что его слышат многие — в рубке находятся штабные и корабельные офицеры, и все прислушиваются, в том нет сомнений, хотя нарочито показывают вид, что у них нет никакого интереса к тихому разговору между адмиралами.

— Если англичане действительно не намерены нас топить, то должны прекратить огонь, если мы пойдем в сторону Чифу сами. Тогда есть возможность перестроиться, и к тому же успеют подойти «Ушаков» с крейсером. И дадим противнику уже настоящий бой — интернирование для нас категорически неприемлемо. Но выиграть время стоит, хотя до вечера далеко. Так что Николай Александрович, отдайте все нужные распоряжения…

Повреждения «Потемкина», в сравнении с первым боем были незначительные — британские снаряды взрывались намного слабее, чем японские. И что удивительно, так то, что английский адмирал не был настроен на решительное сражение — увидев, что русская эскадра отвернула на юго-запад, броненосцы Ройял Нэви прекратили стрельбу, и увеличили дистанцию. Так что обе стороны получили долгожданную передышку, которой сразу же воспользовался контр-адмирал Миклуха, перебравшийся на «Полтаву» и поднявший на броненосце свой флаг. К тому же подошло подкрепление из трех дестройеров, и получили радиограммы от «Ушакова» — тот уже был в тридцати милях, поспешая на всех парах.

И теперь наступил долгожданный момент — русские броненосцы повернули на север, идя тремя большими группами пеленгом, с большими интервалами между отрядами. И только сейчас англичане сообразили, что добрый час их просто обманывали, тянули время. И тоже начали перестраиваться, вот только давать им время для оценки ситуации Миклуха не дал — на русских броненосцах все было готово, чтобы дать максимальный ход. И корабли пошли вперед — густой черный дым из труб ложился на воду.

Первыми начали схватку крейсера Вирена — «Баян» с «богатырями», набрав ход, напали на «кресси», который пошел им навстречу в сопровождении одного «девоншира». А вот все три «богини» со «Светланой» сцепились с тремя бронепалубными и одним броненосным крейсером противника, там тоже загремели пушки — бой сразу пошел на равных, под градом шестидюймовых снарядов, которыми противоборствующие стороны буквально засыпали друг друга. И вскоре в сражение вступили броненосцы…