— Мало шансов, очень мало, до прискорбия, говорю честно — на лице принца промелькнула выразительная гримаса. — У нас четыре броненосца и два гросс-крейсера на достройке, нужен хотя бы год, а его не будет, если англичане вмешаются в войну на стороне японцев. Тогда выступим и мы — но у нас шестнадцать броненосцев, у Королевского Флота много больше.
— Договор предполагает присоединение к нему Франции, — Николай Николаевич выразительно перевел взгляд на палубу ниже, ведь там в салоне сейчас кайзер с царем обговаривали некоторые моменты будущего «альянса», в который предполагалось втянуть и Париж. — Хотя их армия много лет готовится к войне с вами, о флот всегда был априори враждебен англичанам. Причем во всей своей истории.
— Французы воевать с нами не будут — у них все надежды на вас были, — негромко произнес младший брат кайзера. — Теперь тем более, несмотря на «согласие» с Лондоном. Мы их просто раздавим, если попытаются воевать за Эльзас и Лотарингию. И они это прекрасно понимают, не могут не осознавать последствия от новой войны с нами. Однако, если их флот присоединится к нашему, а еще есть союзники в лице Вены и Рима — то такая война уже имеет определенные перспективы. У нас будет уже больше броненосцев, пусть и уступаем в выучке команд. К тому же ваши туркестанские стрелки легко дойдут до Индии — поможет ли британцам флот в горах и джунглях?
Вопрос был уже чисто риторический — перспективы принц Генрих обрисовал вполне точно. И не приходилось сомневаться, что сейчас дипломаты всех стран работают изо всех сил, стараясь втянуть в возможную войну как можно больше будущих ее участников.
— Кузены, нас скоро позовут вниз, кайзер с царем определенно пришли к полному согласию, — негромко рассмеялся Владимир Александрович, показав на адмиралов, к которым подошел флигель-адъютант. Все правильно — те должны были заверить текст, союз ведь «морской», и хотя противник в нем не указывался, но так все прекрасно понимали, о ком идет речь.
— Успели, теперь будет совсем не та война!
Тихо произнес великий князь Николай Николаевич, отправляясь вниз по широкому, отнюдь не военного образца, трапу. Все же царская яхта строилась не для войны, отдыха, или вот для таких тайных переговоров между монархами вдали от столиц…
Эти броненосцы были заложены за пятнадцать лет до «Дредноута», предвосхитив будущее. Однако всего три барбета с орудиями главного калибра в 280 мм — вот почему их появление никто серьезно не воспринял…
Глава 15
— Вы правы, Лев Алексеевич — это война! Японцы не устояли перед соблазном утопить наши транспорты с войсками!
В мощный бинокль были хорошо видны уже не только дымы, удалось рассмотреть приземистые корпуса броненосцев. В первой колонне их было четыре, и можно биться об заклад, что к Гензану идут самые мощнейшие корабли Объединенного Флота, который возглавил заменивший погибшего в бою Того маршал флота виконт Сукэюки Ито, до этого бывший начальником морского генерального штаба. Русская разведка тоже работала, и все нужные сведения удалось получить через Лондон.
— Они не простили потопление «Хитачи Мару», и теперь решили взять реванш. Целый стрелковый «полк» слишком лакомая добыча, которую нельзя упускать. Как и артиллерийская «бригада» — правда, японцы не знают, что это не более чем хитрость. Но их агенты успели отправить телеграммы из Дальнего и Владивостока, и наши «заклятые друзья» погнались за двумя зайцами, как в поговорке. Зачем атаковать ночью миноносцами, если можно перехватить наши эскадры в море. А раз здесь я не вижу «дунканов» и «асамоидов», то можно не сомневаться, что они спешат к Дальнему.
— Да, вот так и начинается сейчас новая война — а то я уже извелся весь, ее дожидаясь, — пробормотал Небогатов, продолжая пристально рассматривать идущую сходящимся курсом вражескую эскадру. В первом отряде шли новые броненосцы, за два месяца плавания от берегов Англии, да еще за четыре недели усиленных учений в Сасебо, их команды подготовили изрядно, в чем можно не сомневаться — выучка у японцев всю недавнюю войну была на высоте. За ними шли два ветерана недавней войны, силуэты которых знали все сигнальщики на 1-й и 2-й эскадрах, много раз видавшие их в сражениях — «Сикисима» и замыкающим «Асахи», каковым он всегда был, когда флотом командовал адмирал Хейхатиро Того.
— А вам не кажется, Николай Иванович, что во втором отряде явно не хватает концевым мателотом потопленного Эссеном «Ринауна»? Как раз ему место — по скорости он ничем не уступал «ваканте» и «оккупадо». Скорее, наш «утопленник» превосходил их на полузла. И всяко разно намного сильнее «Нисссина» — старого знакомца.
Стоявший рядом с ним контр-адмирал Брусилов, как и многие другие русские офицеры, внимательно рассматривал в германскую оптику бинокля приближающийся «Объединенный Флот». И хотя идущие корабли, построенные ранее для чилийских военно-морских сил, носили сейчас поэтические имена «Курама» и «Ибуки», все русские моряки именовали их неофициальными прозвищами, данными им еще офицерами Ройял Нэви по двум табличкам на испанском языке, что вешались на двери гальюнов — «свободно» и «занято». Но эти быстроходные броненосцы, способные выдать 19 узлов были по-настоящему опасным противником, буквально утыканными крупнокалиберными пушками. А их было необычайно много для кораблей водоизмещением меньше двенадцати тысяч тонн — на борт могли стрелять четыре башенные 254 мм и семь казематных 190 мм орудий. Общий вес залпа в полтора раза больше, чем на «иноках», где при том же главном калибре средний представляют всего пять шестидюймовых стволов. Правда, у вице-адмирала Безобразова еще «Громобой» с «Россией» — а там кроме 152 мм пушек есть многочисленные «восьмидюймовки» — на первом полудюжина, на втором на две больше, а на борт могут стрелять четыре и шесть соответственно. И один «Ниссин» с ними не справится, ведь как бы не был хорошо забронирован выживший «гарибальдиец», но настоящий шквал снарядов ему обеспечен — в казематах на каждый борт у «Громобоя» по десятку шестидюймовых пушек, а на «России» поменьше — всего семь стволов.
— Нужно поблагодарить Николая Оттовича еще раз — «Ринаун» тут нам совсем ни к чему. А так на два вымпела у нас больше, по одному на каждой из эскадр. Остается надеяться, ваше высокопревосходительство, что наши комендоры не забыли, как стрелять надобно, а японцы не откажутся от боя. А то вдруг они стали вельми осторожными.
Последние слова были именно шуткой, их так и следовало принимать. Несмотря на то, что у японцев было семь вымпелов против девяти, они шли в бой намеренно, демонстрируя желание атаковать. И на то были основания — почти все корабли английской постройки, прекрасно забронированные от огня многочисленных русских 152 мм пушек, которые в такой ситуации были фактическим балластом, не способным причинить неприятелю серьезных повреждений. А в тяжелых орудиях, где вес снаряда свыше пяти пудов, превосходство даже на стороне японцев.
— Нам предстоит тяжелый бой, Лев Алексеевич. Но дай бог мы сегодня выстоим. Надеюсь на нашу победу, господа!
Небогатов снял фуражку, истово перекрестился, примеру командующего флотом последовали все стоявшие на открытом мостике «Цесаревича» офицеры. Именно этот лучший броненосец Порт-Артурской эскадры Николай Иванович выбрал своим флагманским кораблем, хотя на его мостике во время боя в Желтом море 28 июля 1904 года погиб контр-адмирал Витгефт, не пожелавший уйти в хорошо забронированную рубку. Зря покойный Вильгельм Карлович бравировал своей храбростью — для командующего эскадрой это совсем ни к чему. Разорвало в клочки и его самого, вместе с креслом, и всех офицеров штаба под смерть подвел.
Дурость это великая, если не сказать больше!
«Цесаревич» намного лучше защищен, чем построенные по его образцу отечественные «бородинцы», что наглядно показывает скверную работу петербургских заводов и верфей. И должен выдержать сосредоточенный обстрел вражеского отряда — в том, что японцы поступят именно так, никто из русских моряков не сомневался, много раз так было.
