«Ну!» – подбодрил себя Илюхин и осторожно вкатил тележку на настил. Мост крякнул под двухцентнеровым весом суммарного груза, но вполне исправно держал его. Лишь на середине дистанции более тонкое бревно слегка прогнулось, и Тимофей Иванович уперся ногой в это место, чтобы сдвинуть телегу в другую сторону. Зря он это сделал: от дополнительного веса бревно просело еще больше и четырехпудовая коробка передач перевернулась, ударившись о край доски. Помедлив мгновение, она съехала с опоры и обрушилась в воду, проломив подтаявший лед и подняв фонтан брызг. Мелкое ледяное крошево тотчас затянуло пробоину, скрыв следы катастрофы.

«Хорошо, хоть тележка не сыграла в реку!» – подумал Илюхин. Вслед за чем плюнул на настил и почесал в затылке. Хорошо задуманный и почти осуществленный план погиб на самом финише. А начиналось так складно. Мыслилось запрятать коробку в ивняке, которым зарос весь остров, и лишь когда Лихов хлебнет лиха, отыскивая пропажу и объясняясь с начальством, подсунуть ему записку с координатами искомого. Разумеется, написанную печатными буквами. Теперь вызволить потерю не представлялось возможным до самого купального сезона. Илюхин со скоростью, которую позволял развить прицеп, метнулся домой, мысленно заклиная односельчан не высовываться в эти минуты за ворота. Но все мирно спали. Облегченно вздохнув, он закатил тележку в кладовку и отправился спать, не разбудив никого из домочадцев.

Наутро Лихов, озабоченный ремонтом трактора, прибыл на машдвор в числе первых. Но еще раньше появился тут заведующий двором и гаражами.

– А куда ты коробку упер? – спросил он, едва увидев передовика. – Дома чинить будешь, что ли?

– Ты с ума сошел! Чего это я ее домой поволоку? Там и так повернуться негде, кругом куры-утки. Поросята. Тут она!

– Ну, иди, посмотри сам. Может, куда сунул, да и забыл.

И вправду, жизненно важного тракторного узла на месте не было. Лихов напрягал память и ругался. В конце концов, обратился к окружению:

– Ну, все, мужики, кончайте шутить шутки! Дело-то делать надо.

– Да не трогали мы ее. Думай сам – может, куда-то закатилась?

– Шутники! Гайка это, что ли?

– Так, может, это Сергей? Серега, ты не брал?

– Делать мне нечего! – оскорбился Петров. – Я что, на велосипед свой ее ставить буду? И гусеницы еще присобачу!

– Да зачем Сергею коробка? – рассудительно заметил подошедший после всех Илюхин. – Ему сеялки нужны. А сеялки вон, все на месте.

Исследовали всю площадку вокруг, но если и были тут какие-то посторонние следы, их затоптали. Осмотр всего машинного двора вплоть до хранилища металлолома тоже ничего не дал. Пробежались по ближайшим территориям, даже до моста на остров – ровным счетом ничего.

– Не иначе – Сенька каверзу устроил! – вскинулся кузнец Потапов. – Иван, ты, часом, ничем его не раздражал? Может, рыбу перехватывал ненароком под носом?

– Да какой там! Я на рыбалку-то раз в полгода выбираюсь, и попадаются все ерши. Что ли из-за ершей мог осерчать Сенька? Да их есть-то в сыром виде невозможно, одни иголки!

– Ну, может, ты трактор свой раньше всех заводил, как есть передовик. Ни свет, ни заря; а Сенька из-за этого не высыпался. Надо же думать, и не только о выработке!

– А водяные ведь по сухому не ходят, – привел кто-то резон.

– Так времена меняются. И потом – есть же у него Фенька. Уж точно колдунья, ведь сманила же Сеньку!

Был высказан и ряд других догадок, но они вовсе не выдерживали критики. Все оставались в недоумении.

– А что это за Сенька? – отведя в сторону Потапова, спросил Илюхин, незнакомый плотно с историей села Лугового.

– Сенька-то? О-о, с ним не шути! Это водяной. Да ты что, разве не слышал?

– Краем уха. В нашей деревне никаких неудобств он не причинял, поэтому и слухов особых нет.

– Ну, значит, вам повезло. Ведите себя там аккуратно и, авось, ничего с вами не случится.

– Так я ведь уже живу здесь, за ту деревню не отвечаю.

– Ну, веди себя примерно здесь. А то, неровен час…

– Ну, это вообще свинство! – возмущенно сказал главный инженер, ознакомленный с ЧП. – Голову оторвать им надо!

И замолчал, поскольку неясным оставалось, кому ее следовало отрывать.

Не меньше вскипятился и председатель. И было же, отчего! На носу весновспашка, посевная, а тут вон что! И ведь из строя-то выбывает трактор передовика…

Но делать нечего: решили всемерно выбивать новую коробку на базе. А чтобы не один только Лихов имел обновки – сеялки поступившие отдать Сергею Петрову.

И все постепенно утряслось, лишь Лихов время от времени вспоминал это злоключение, теряясь в догадках: кому надо было? Илюхин же начал как будто понимать, почему сорвалась с тележки коробка передач и ухнула в омут.

Глава 2

Село Луговое и его достопримечательности

Виктор Косарев, получив диплом педагога, ничтоже сумняшеся, принял предложение директора школы из села Лугового, приезжавшего к старшекурсникам на предмет завлечения выпускников в его заведение. Вообще такими делами занимаются районные управления и отделы народного образования, учитывая, суммируя и аккумулируя данные о выпускниках школ, и подавая вышестоящим заявки на потребное число специалистов. Но в некоторых случаях представители школ и сами агитируют студентов. Особо приходится стараться послам таковых, имеющих дислокацию в сельской местности. Да. Редко кто стремится сюда, даже если он родом из таких мест. Здоровое питание и такой же ландшафт мало привлекают молодых и нетерпеливых. И даже оплачиваемые обществом дрова для сельских педагогов манят недостаточно, как и появление баков для сбора мусора.

Но директор школы из Лугового – старый общеобразовательный волк и знает, как завоевать симпатии завтрашних учителей. Петр Петрович Ободов на этот раз превзошел себя, живописуя свой район и особенно село Луговое с соседними деревнями, образующими некогда славный колхоз «Путь к коммунизму». «Путь», правда, уже давно прекратил свое существование, но люди-то остались, золотое, между прочим, население. Хотя и поредевшее изрядно ввиду утекания многих в мегаполисы. Почему так, объяснить никто не умел. Хотя молодые – они-то на взлете, и взлететь им предстоит высоко. А тут – дремучее Луговое, где даже ни одного народного артиста. Кошмар!

Но Виктор Косарев таки проникся заочно обаянием этого дальнего поселения. Особенно, когда Ободов поведал о тетеревах, которые водятся в перелесках и, случается, расшибаются о провода электролинии ввиду большой скорости полета. Успевай только собирать. И никакого ружья, ни лицензии не надо. Водятся вблизи и дикие кабаны, но это уже другая статья: летать они не умеют, и искать их под проводами бесполезно, как и ловить петлями, наподобие зайцев. И вообще, лучше держаться от них подальше. Зато есть вполне безобидные косули, правда, чересчур пугливые, и сделать с ними селфи не так-то просто. В реке, соединяющейся с единственным, но обширным озером полно всякой рыбы, водятся сомы, бывает, ростом с человека, а некоторые – и больше. То есть были. И, конечно, птицы, бабочки, стрекозы, кома…

Тут пламенная речь директора пресеклась, но лишь на мгновенье.

– А женщины, кроме окуней, любят собирать грибы, ягоды и даже цветы. Цветов – море, океан! Каких только нет: красные, голубые, в крапинку, в полоску!

– Клетчатые, – бессовестно подсказал кто-то из задних рядов.

– Нет, таких я не видел, – покачал головой директор, который был не биологом а, наоборот, историком, – но если поискать…

Эпитеты падали, как семена овсюга на чернозем, в неокрепшие еще и лишенные нигилизма души слушателей и почем зря смущали их.

Виктор Косарев выслушал посланника далекой школы вполне сочувственно, и даже проникся уважением к ней. До такой степени, что отыскал в сети нужный район и расширил объем знаний о нем, почерпнутый из рассказа Ободова. Как патриот Лугового, историк и краевед, работник образования преувеличил достоинства своего места жительства, но в целом характеристики его совпадали с тем, что сообщали официальные источники, хотя и скупо. В разговорах с приятелями о будущем трудоустройстве и выборе территории, которую предпочтительно осваивать, Косарев заявлял, что, пожалуй, двинет в глубинку, где и будет насаждать культ знаний среди подрастающего поколения.