Как раз перед отлетом Александру позвонил отец:

– Тебе уже заплатили? – первое, что спросил мужчина.

– Пап, работа только началась, – ответил Александр. – Ты как? У тебя всё в порядке?

– Без тебя всё плохо, но будет лучше, как только ты отправишь мне деньги. Кстати, сколько там будет?

– Я пока не знаю.

– Что?! – возмутился отец. – В какое дерьмо ты вляпался? На какую шарагу работаешь?

– Пап, это серьезная организация.

– Такая, что ты даже не знаешь, сколько тебе заплатят?!

– Мне и так оплатили все расходы с переездом. Обеспечивают проживание, питание…

– Это всё ерунда! С тебя потом еще три шкуры сдерут – бесплатный сыр только в мышеловке. А я не могу купить пива, ты понимаешь?

Александр на мгновение отодвинул телефон от уха:

– Это всё, что тебя волнует?

– Я тебя вырастил, выкормил, оплачивал университет, а ты меня бросил, неблагодарный, уехал неизвестно куда – никакой отдачи!

– Пап, я благодарен тебе за всё. Тебе было нелегко, особенно после того, как мама нас бросила…

– Эта сука здесь вообще ни при чем, – отец тяжело дышал в трубку. – Блядь, это всё было ошибкой – быстро собирайся и едь домой.

– Нет, – ответил парень.

– Ты что, не слышал меня что ли?

Александр выключил телефон.

Они прилетели к лазурному морю и величественным горам, и персональный водитель на самой дорогой в мире машине отвез изобретателя по горному серпантину в утопающий в зелени приморский город. Его поселили в лучшем из местных отелей, велев ожидать указаний.

Из номера открывался вид на сияющее бескрайнее море, а жители и гости города неспешно прогуливались по улочкам вверх и вниз. Где-то неподалеку от отеля играли на саксофоне. Александр вышел на широкий балкон и сел за стол, вдохнул полной грудью теплый летний воздух, наполненный ароматами цветов и морской воды.

Никогда раньше он не был на море – они с отцом вообще никуда не выезжали. Обращение, с которым он здесь столкнулся, радовало и пугало одновременно – слишком хорошо, чтобы быть правдой. С другой стороны, возможно, он действительно всё это заслужил? Первый раз в жизни, может, стоит расслабиться? Да, он бросил больного, алкоголика отца, но разве можно было не согласиться на работу в знаменитом научном городке? Разве такой шанс, выпадающий один раз в жизни, упускают? Заслуги, знания, высокий интеллект – всё это заметили, признали и выбрали именно его.

Только сейчас он вспомнил о Конноре – друге детства. Александр не рассказал ему, куда уехал, просто потому, что не посчитал нужным, – как говорится, счастье любит тишину. Он не хотел, чтобы друг задавал какие-то вопросы, а уже тем более не желал, чтобы Коннор тоже захотел попасть в городок. Они всегда соперничали – кто лучше. Начало этой борьбе положили шахматы, с тех пор по-другому и не бывало.

Отогнав все тревоги, Александр закрыл глаза, расслабился, и тут услышал стук в дверь. Изобретатель пошел открывать: в коридоре стояла неземной красоты девушка, с выразительными глазами, маленьким носиком, пухлыми губами и ямочками на щеках, в соблазнительно обтягивающем прекрасную фигуру платье – у молодого человека даже дыхание перехватило. Красотка коснулась тонкими пальчиками груди изобретателя – прерывистое дыхание недвусмысленно свидетельствовало о неприличных желаниях гостьи.

– Простите, – едва сдерживая себя, произнес Александр. – Вы, должно быть, не туда попали.

Но девушка довольно властно втолкнула молодого человека в номер, закрыв за собой дверь.

– Приветственный подарок, – страстно прошептала она, – от сэра Вульфа.

Исполнив все самые смелые желания Александра, незнакомка покинула номер. Когда Александр проснулся, он заметил на комоде записку: «У входа в отель, в 7 вечера». Значит, вот они – указания.

Предполагая, что сегодня у него состоится встреча с одним из самых влиятельных на земле людей, Александр приоделся – вместе с запиской на комоде лежали деньги.

В назначенный час изобретатель, предвкушая необыкновенное завершение дня, спустился ко входу. Без промедлений подъехала машина, водитель открыл Александру дверь и они отправились в путь.

Примерно через час машина остановилась у ворот готического замка: в таком несравненном великолепии достойны были жить лишь короли средневековья. Но старинное здание казалось совсем новым, будто его только возвели, не жалея средств. Во всех окнах горел свет, в парке журчали изысканные фонтанчики, а слуги носились туда-сюда, словно в замке проходил прием.

У красной ковровой дорожки, постеленной от ворот до парадного входа в замок, стоял… настоящий рыцарь, заслуженно прославленный многочисленными подвигами, отправленный на покой по выслуге лет: прямая, несмотря на весьма почтенный возраст, спина, сильное сухощавое тело, уверенный прямой взгляд. И хотя обе его ладони лежали на рукояти трости, но старик вовсе не опирался на нее.

Александр вышел из машины, подошел к старику и, благоговея перед его величием, сам не понимая почему, видимо, пробудилась память предков, церемонно поклонился хозяину замка.

– Александр Харт, – произнес старик.

Изобретателя передернуло – он ненавидел свою фамилию. Он носил фамилию матери – когда-то именно отец взял ее, чтобы скрыться от преследований за преступления бурной, бандитской юности. В минувшие времена мужчина принял решение начать всё с чистого листа: женился на прекрасной девушке, в которую был безумно влюблен, нашел приличную работу, занялся спортом и воспитывал сынишку в атмосфере заботы и доброты, но Эмилия Харт бросила мужа, убежав с каким-то богатеньким хлыщом, оставив мужа с малолетним ребенком на руках – потерянного, обиженного. Отец так и не оправился от удара: бросил спорт, перестал заниматься сыном, запил.

– Приношу извинения за напоминание, – старик протянул руку: – Оттон Вульф.

Александр пожал:

– Рад нашему знакомству.

Молодой человек был удивлен, насколько же сильна рука хозяина.

– Прошу, – пригласил Вульф.

Александр не верил своим глазам: витражи, колонны, остроконечные арки, сводчатые потолки, росписи и резьба – сумрачное великолепие готики поражало воображение.

Оттон привел гостя в уютную изысканную гостиную с камином, обставленную резной, обитой дорогой тканью мебелью. Золоченая потолочная люстра свисает со сводчатого расписанного роскошными орнаментами потолка, поддерживаемого полуколоннами с веерными нервюрами; фамильные портреты развешаны по стенам как напоминание о величии рода и преемственности поколений; на полу – тяжелые темные ковры; на комодах и столиках расставлены элегантные бесценные подсвечники.

Александр даже замешкался, не решаясь присесть на старинный диван у камина, в котором успокаивающе потрескивал огонь, – Вульф, заметив это, заверил гостя, что он может чувствовать себя как дома. Оттон лично наполнил бокал гостя отменным бренди, желая, чтобы Александр чувствовал себя свободнее.

– Сэр, – начал Александр, когда Оттон опустился на соседний диван, – хотел бы выразить вам свою искреннюю благодарность за сегодняшний… подарок.

– Пожалуйста, – ответил старик. – Тебе наверняка хочется знать, почему мне захотелось с тобой встретиться.

– Верно, – произнес изобретатель, сделав глоток бренди.

Он никогда раньше не пил столь, как показалось, благородный напиток. И располагающая атмосфера волшебным образом превратила мальчугана со двора в наследника дворянских предков.

– Прежде чем мы начнем разговор, хочу, чтобы ты знал – мне известно о тебе всё. Поэтому, если у тебя появится желание солгать, ты обречен – я вижу тебя насквозь.

Заметив испуг на лице Александра, Оттон поспешил разрядить обстановку:

– Слышал о Вульфах? – спросил он с улыбкой.

– Нет, а должен был? К сожалению (или к счастью), я не слежу за жизнью людей… вашего круга.

Оттон поднялся, оставив трость около дивана, медленно подошел к одному из портретов: с него в церемониальных торжественных одеждах с белым париком на голове на старика сурово взирал кто-то из древних Вульфов.