– Штаб еще не атакован. Моя броня может перегреться. Еще уйма времени.

– Там, где речь идет о людях, времени никогда не бывает слишком много. Спроси у тех, кто остался в живых, о судьбе первых разгромленных огневых баз… если выжившие есть. Надень броню! Ошарашенный Сагио помчался выполнять приказ. Раньи не спеша последовал за ним. Его раздирали самые противоречивые чувства. Ему хотелось ринуться в бой, и он понимал, что не имеет права этого делать, его чувства боролись с рассудком. В конце концов он вдруг осознал всю тщетность своих переживаний. Тысяча лет нескончаемого конфликта, конфликта не вокруг вопроса о выживании, не вокруг вопроса о культуре, но вокруг идеи. Чем незначительное идея, тем с большей ожесточенностью ведется вокруг нее борьба, думал он. В любом случае, растрачивать такой ценный дар, как разум, на такую чепуху – пустая трата времени. Но если нет причин для борьбы, то каково тогда его место в цивилизованном обществе – его, которого с самого рождения учили только воевать? Будь это общество ашреганским или человеческим? Он подумал, что перестал вписываться в окружение как в интеллектуальном, так и в эмоциональном плане. Разве подобные мысли тревожат его друзей? Тревожат ли людей подобные мысли, а если да, то как они поступают в подобных случаях, эти таинственные существа? Узнает ли он об этом когда-либо. Безусловно, они – самые странные существа, да и он сам разве не странен?

Им овладело беспокойство, когда он надевал на себя броню, занятие, достаточно обычное, которое ему не раз приходилось выполнять.

– Что именно они там вытворяют? – Маршал армии Гранвиль сделал паузу достаточную, чтобы его собеседник массуд успел вставить слово, перед тем как оба они направятся к центру связи. Гранвиль был зрелый, приземистый, слегка страдающий от излишка веса человек, но на небольшие расстояния он шел так же быстро, как и его длинноногий союзник.

Дополнительным подтверждением первых рапортов послужили выражения на лицах персонала Центра Связи независимо от расы.

– Все понятно, – бакенбарды регионального командира массудов нервно подергивались. – Подтверждение с места пришло как раз перед тем, как я собирался вас информировать. Я понял, что вы поверите информации больше, когда услышите ее от меня, а не от курьера или через систему связи. Уверен, что, как и я, вы хотите потерять как можно меньше времени для ликвидации последствий происшедшего.

– Благодарен вам за это, Сатенка, – прожужжал маршал на удобоваримом языке массудов. Оба командира поспешили к ближайшему пульту. Сидевший там техник гивистам начал нервно настраивать свой транслятор в присутствии столь высоких командиров.

– У вас есть связь с интересующей нас базой? – резко спросил Гранвиль. Гивистам ответил утвердительно. – Тогда соедините меня.

– Видите ли, почтенный командир, я хотел бы выполнить вашу просьбу, но не могу, – с сожалением ответил гивистам.

– Почему? – мрачный тон Гранвиля вызвал у мирного гивистама дрожь.

– Потому что никто не отвечает. Все ответы поступают от компьютеров.

Вероятно, все участвуют в атаке, даже персонал поддержки.

– Это сумасшествие, – командир Сатенка добавил еще что-то на языке массудов, но трансляторы не сумели перевести эти слова. Оба командира направились к другому пульту и столкнулись с офицером землянином.

– Кто здесь главный? – Имена появились и исчезли на экране перед глазами женщины, как души, обреченные провалиться в ад. – Полковник Неевиа Чин, сэр.

– Я помню это имя, – верхняя губа Сатенки загнулась. – Хороший офицер. Непонятно.

– Все говорят гак же, – прорычал Гранвиль. – Кто направил ему приказ о широкомасштабном наступлении? Мы здесь остались совершенно беззащитными.

– Я уже отдал приказ о полной мобилизации, – заверил его Сатенка.

– Знаю, знаю. Но дело не в этом.

Аналитик-гивистам выглянул из своего сектора, уставший уже от людского гнева.

– Уважаемые командиры, первые рапорты свидетельствуют о том, что силы, о которых идет речь, уже взяли две главные вражеские базы и сейчас прямым ходом направляются к центру регионального командования врага. Они собираются нанести удар там.

– Вы правы. Кто-то сошел с ума, – Гранвиль поднял глаза на своего высокого собеседника и понизил голос. – И что вы скажите на это, Сатенка? Неужели полковник Чин может это довести до конца? Массуд задумался, ковыряя в заднем коренном зубе. Его бакенбарды обвисли.

– Упомянутые силы состоят в значительной мере из существ вашей расы.

Если уж вас интересуют мои мысли, то скажу лишь, что это зависит от того, насколько большим количеством боеприпасов они будут располагать к моменту подхода к данной цели. Если до той поры противник не сумеет значительно уменьшить их силы, а ашреганы не успеют подтянуть резервы из других регионов, то, наверное, это возможно.

Гранвиль яростно нажал на кнопки своего транслятора.

– Если их наступление потерпит провал или даже потеряет скорость, они окажутся в ловушке между крупными оборонительными соединениями врага и теми соединениями, которые они не стали уничтожать, а попросту обошли. В таком случае, мы потеряем целую боевую группу.

– Ваши мысли совпадают с моими. Они продвинулись слишком далеко и слишком быстро. Теперь у них нет иного выбора, кроме как ускорить атаку.

– Может быть, и нет. Если мы сумеем догнать командиров отрядов, то сможем отдать им другие приказы. Если отступать начнет значительное соединение, они сумеют пробиться назад. – Гранвиль решительно подошел к пульту связи.

Сатенка последовал за ним.

– Связь с этим уровнем плохая.

– Я знаю. Я хочу, чтобы соответствующие подразделения обеспечили защиту спутника связи как минимум на два дня. Мы должны сделать все, что сумеем.

Тем не менее он не был удивлен, когда о’о’йан-техник сообщил ему, что не в состоянии связаться ни с одним из отрядов наступающих сил Узора.

– Никто не отвечает, о великий маршал. Затруднение не в той частоте, которую я использую. Нет приема.

– Ясно.

– Что вам ясно, мой друг? – тревожно спросил Сатенка.

– Чин действует самостоятельно, без всякого приказа.

Массуд тихо застонал, его треугольные уши прижались к черепу.

– Это очень серьезное превышение власти.

– Думаю, может быть, это все же совпадение.

– Возможно. Но тогда их предприятие должно увенчаться успехом.

– Да, все будет именно так.

– В голосе маршала звучало непритворное восхищение. – Он или выйдет из этого сражения героем, или пропадет.

– Но мы ничего уже не можем изменить, – отметил Сатенка.

– Я знаю. Дальность их продвижения ставит нас в достаточно тяжелое положение. Я только надеюсь на то, что наши враги так ошеломлены атакой Чина, что им некогда думать о том, что наши позиции оказались опасно оголены.

– Ну а пока мы сделаем все возможное, чтобы оказать ему поддержку, и будем молиться за то, чтобы его люди вышли героями из сражения. Мы можем даже направить им некоторые дополнительные резервы на беспилотных транспортах. Я позабочусь об этом. Вы же станете заниматься всем, что связано с Центральным штабом.

– Уж лучше бы мне самому оказаться в гуще сражения. – Массуд выразительно фыркнул.

– Ваши мысли отражают мои собственные, – пробормотал Гранвиль. – Он повернулся к о’о’йану. – Попытайтесь поддерживать с ними контакт. Если вам удастся связаться хоть с кем-то – человеком, массудом, лепаром, независимо от ранга и положения, я хочу об этом тоже знать. Если меня здесь не будет, разыщите. Если я сплю, разбудите. Если запрусь – ломайте дверь. О’о’йан наклонил свою узкую, деликатного очертания голову.

– Понятно, великий маршал.

Все колебания среди атакующих о верности избранной тактики, развеялись, когда вражеское сопротивление было сметено напором наступления союзников. Не было времени, чтобы насладиться триумфом от успеха одной атаки, а уже приходил приказ о начале следующей. Конечно, не хватало времени задавать вопросы, что и входило в намерения Чина и его сотрудников с самого начала.