На календаре опять было 15 июня 1995 года. Двенадцать часов дня. Как минимум, двух часов хватило «Академику» для того, чтобы принять это решение.

Я смотрю на этого человека с немым обожанием и любовью, а он почти враждебно, во всяком случае, с нескрываемым недоверием.

На этот раз инициатором нашей встречи была я сама. Две недели назад я бросила в почтовый ящик на Главном Почтамте письмо на имя директора СВР. В письме сообщалось, что я обладаю огромным количеством ценнейшей информации, имеющей стратегическое значение для моей Родины – России. В подтверждение сказанному, я сообщила, что 14 июня этого года произойдет нападение чеченских боевиков на город Будённовск Ставропольского края.

Конечно, принимая это решение, я рисковала, просто чертовски рисковала. Но у меня не было другого выхода. Однажды, благодаря подобному решению я чуть не поплатилась свободой и, вероятно, даже здоровьем. Но это было тогда, а сейчас я была абсолютно уверена в этом сидящем передо мной человеке. И риск состоял только в том, что меня могут задержать еще до того, как мое письмо прочтет сам Директор. Однако молчание начинает затягиваться, и это не очень хороший признак.

Он, по-прежнему, молчит, только внимательно читает какие-то пожелтевшие бумаги, которые принес ему моложавый мужчина с военной выправкой, по-видимому, секретарь. Наконец он закончил чтение и принялся внимательно разглядывать мой советский паспорт, который вынул из сумочки, отобранной у меня при входе.

– Леонова Екатерина Ивановна, русская, год рождения … 1922? Однако, Вы неплохо сохранились, если, конечно, паспорт настоящий и он, действительно, принадлежит Вам.

– Конечно мне, не сомневайтесь, разве стала бы я Вас обманывать!

– А почему нет? – произнес он, явно о чем-то размышляя, – но если Вы не станете обманывать, то объясните мне, на милость, содержание вот этого интереснейшего донесения, полученного мною только сегодня из центрального архива КГБ и датированного, знаете каким годом?

– Я, думаю, 1973-м, – ответила я.

– Правильно, – не мог скрыть удивления мой собеседник.

– И Вы знаете, что в нем написано?

– Приблизительно, – ответила я, – скорее всего, в докладной сообщается, что в конце мая 1973 года в КГБ СССР, на Лубянке, обратилась гражданка, которая заявила, что обладает данными огромной важности, от которых зависит существование СССР. В подтверждение своих слов она приводила даты предстоящего ввода и вывода войск Советской Армии в Афганистан и из Афганистана, которые должны были состояться в 1979 и 1989 году соответственно. В качестве доказательства она приводила документальный фильм, записанный у нее на странном устройстве, который она называла мобильным телефоном, размером с небольшую записную книжку. Устройство было у нее конфисковано, а гражданка признана недееспособной (вероятно, шизофрения). В результате неизвестная гражданка была отправлена на освидетельствование в психбольницу, но по дороге совершенно непонятным образом скрылась с документами, несмотря на все объявленные меры по ее задержанию… Я правильно все излагаю? – закончила я.

– Все правильно, – подтвердил он и добавил, – по паспорту это была гражданка Леонова Екатерина Ивановна, 1922 года рождения, русская, проживающая по адресу… Однако родные заявили, что Леонова Екатерина Ивановна пропала без вести по пути в командировку в обсерваторию в Алма-Атинской области…

– Это была наша первая попытка внедрения в прошлое с целью корректировки социально исторических процессов. К сожалению, она была полностью провалена мною. Несмотря на все мои доводы, со мной просто не стали разговаривать и намеревались отправить (как это тогда было в «моде») в сумасшедший дом.

– А что же происходит сейчас? – моего собеседника, видимо, начал забавлять происходящий разговор.

– Вторая попытка проведения субвременного социального эксперимента под кодовым названием «Феникс».

– С какой целью?

– Цель у нас с Вами одна: возрождение России.

– А где у Вас уверенность, что я снова не сдам Вас в психушку, как это уже пытались сделать до меня?

– Мое многолетнее знакомство с Вами и глубочайшее уважение к Вашей позиции патриота.

– Так мы были знакомы с Вами? Что-то я не припомню такой фамилии среди своих друзей.

– В мае 73-го я попала, как я понимаю, в ловушку времени и оказалась в 95-ом. Из всех влиятельных политиков только Вы заинтересовались мной, вернее моими внезапно проявившимися лингвистическими способностями.

– Это уже интересно. И какими же языками Вы владеете?

– Вероятно, большинством современных национальных языков. Когда мы познакомились, Вы протестировали мое знание десяти языков, но почему-то Вас особенно заинтересовало мое знание амхарского, – сказала я по-амхарски.

– Это просто удивительно! – воскликнул мой явно заинтригованный собеседник.

– Именно так Вы повторяли и при первой встрече. Вы поддерживали знакомство со мной в течение пяти лет, а затем, когда выяснилось, что у меня онкология, уговорили меня снова отправиться в путешествие во времени.

– И эта мысль пришла в голову именно мне?

– Нет, моей будущей невестке, но она, так же, как и Вы, еще и не подозреваете друг о друге.

– Очень странно все это… И на основании чего Вы решили вернуться в наше время и снова довериться мне?

– Я была посвящена в Ваши мысли и стала очевидцем Ваших действий вплоть до 2000 года.

– И что же я буду делать в эти годы? Мне это даже интересно.

– Скоро вы станете Министром Иностранных дел России, а в 98-м – Премьер-министром, правда, очень ненадолго.

– Ну, что касается Министра, это вполне возможно, мне уже предлагали этот пост, а вот Премьером стать я просто не соглашусь! Это при нашем-то Президенте!

– Вас будут долго уговаривать, к тому же это произойдет после дефолта.

– А, так значит, они все-таки доведут страну до дефолта!

– Ну, да ладно, – сказал он после паузы, – выкладывайте, с чем пожаловали на этот раз.

– Так вы верите, что я не сумасшедшая, и то, что я Вам сообщу, не является плодом моей больной фантазии?

Он помедлил немного, взвешивая все за и против, потом сказал:

– Пожалуй, я готов Вам поверить, но мне все-таки нужны аргументы более весомые.

– Тогда смотрите. Среди в очередной раз отобранных у меня вещей есть такая небольшая вещица. Назовем ее «смартфон». Он появился на Западе в начале двухтысячных и с тех пор претерпел множество модификаций. Но это у меня полностью отечественное производство…

– Этот что ли? Так у меня их целых два! Он достал один мобильник из моей сумки, а другой из старого конверта на столе.

– Который Вам нужен? Они оба даже не включаются!

– Разумеется, нет. Для этого нужен мой пароль, разрешите, я покажу?

Он молча кивнул. Я подошла к хозяину кабинета и по очереди коснулась указательным пальцем темных панелей смартфонов. Они моментально ожили, высветив на светло-голубом фоне написанное старинной вязью слово «Феникс».

– Вот видите, они узнали своего хозяина, – я слегка притронулась ладонью к его плечу, – а теперь заменим пароль, надеюсь, Вы не возражаете?

Я взяла его указательный палец и коснулась панели одного смартфона.

– Все, теперь он Ваш.

– Я так понимаю, Вы, заодно, и меня пытаетесь перекодировать. Я знаю эту мнемотехнику вербовки агентов… Учтите, я не поддаюсь внушению.

– Ну, что Вы, – ответила я, – Вы личность совсем другого уровня. И потом, мы считаем, что принудительная кодировка сознания снижает умственные способности человека, а Вам, мой дорогой, предстоит колоссальная работа в будущем. К тому же, повторяю, я совершенно не сомневаюсь в Вашем патриотизме. Тот поступок, который Вы совершите весной 99-го, будет служить примером для всех патриотов России еще много лет. Вам, кстати, он будет стоить Премьерства.