Тем не менее, едва женщина заметила, что я очнулся, как тут же вокруг началась суета. Появился какой-то неизвестный мужчина в очках и с козлиной бородкой на лице, судя по всему дежурный врач. Он стал меня слушать стетоскопом — производства Харьковского завода резинотехнических изделий, машинально отметил я знакомую конструкцию — потом пытался двигать мне руки и ноги, — только в этот момент я понял, что левая рука у меня «закована» в гипсовую повязку, — и наконец обратился непосредственно ко мне.

— Как вы себя чувствуете, ваше величество? Можете говорить?

— Могу, — попытался ответить я, но из пересохшей глотки вырвался только свистящий хрип. — Воды.

Воду мне принесли, после чего общение пошло более живо.

— В результате крушения поезда, ваше величество, у вас несколько сломанных ребер с левой стороны, сотрясение мозга, и переломы левой плечевой кости. Кость мы собрали, — доктор развел руками, — однако есть вероятность повреждения сустава, и тогда боюсь подвижность руки полностью восстановить не получится. В остальном — постельный режим на ближайшие две недели, отдых, обильное питание, никакого алкоголя. Потом, когда снимем гипс — массажи, и специальные упражнения для разработки конечности.

— Понятно, — я откинулся на подушки и закрыл глаза. Становиться инвалидом в сорок лет совсем не хотелось, а на местную медицину особых надежд не было. Нет, она, конечно, сделала огромный шаг вперед, по сравнению с тем, что было тридцать лет назад, однако все еще оставалась на достаточно примитивном уровне. — А что с Александром?

— Хм… — Врач явно смутился, — прошу прощения, ваше величество, однако этого я вам сказать не могу. Доктор Ардент, как ваш лейб-медик, строго-настрого запретил сообщать вам любые новости о происходящем снаружи, боюсь я не могу взять на себя ответственность и нарушить данное указание.

Понятно, что с братом все плохо. Если бы было хорошо, такую новость не запрещали бы озвучивать. Вот только насколько плохо…

— Я хочу видеть наследника. Как можно скорее.

— Его высочеству отправили сообщение о том, что вы очнулись, как только это произошло, — пожал плечами врач. — Он обещал прибыть, как только сможет. Цесаревич в связи со случившимся исполняет обязанности регента, поэтому…

— Понятно, — я машинально кивнул и тут же скривился от накатившей дурноты. Сотрясение давало о себе знать давящей со всех сторон головной болью, плывущими кругами перед глазами и тошнотой. — Война ждать не будет, даже если император слег в постель. Тем более ждать не будет.

В тот день ко мне больше никто и не пришел в итоге. Просто доктор накапал мне каких-то капель с пряным запахом, от которых я вскоре мягко провалился в сон. Учитывая мое состояние — далеко не худший вариант.

Зато уже на следующий день потихоньку начали пускать посетителей.

Первым пришел старший сын. Саша выглядел странно. Осунувшийся, с темными мешками под глазами и весь какой-то всклокоченный — как будто это он, а не я с поломанными костями в постели уже который день лежит. Сердце тут же предательски заныло в ожидании дурных вестей.

— Что случилось?

— Мама! — Саша рухнул на стоящий рядом с кроватью стул и явно с трудом сдерживая слезы принялся рассказывать.

Оказалось, что атака на императорский поезд — а крушение произошло именно вследствие подрыва заложенной под железнодорожное полотно бомбы — была синхронизирована с еще одной акцией. На следующий день уже в Питере на кортеж в котором ехал наследник, императрица и старшие дети было совершенно нападение.