— Хорошо, — я задумчиво кивнул, — Россия готова вступить в войну против Австрийской империи. Думаю, недели через две войска будут готовы к броску на запад. Две недели прусская армия сможет продержаться?

— Думаю, да, — Фридрих Вильгельм с одной стороны явно испытал облегчение, а с другой — предпочел бы, чтобы Каменский и Паскевич начали выдвижение уже завтра. — Вряд ли австрийцы смогут захватить Берлин за это время.

— С падением столицы война не заканчивается, — пожав плечами, заметил я. — Уж Пруссаки то об это должны знать лучше всех.

Достаточно прозрачный намек на то, сколько раз за последние сто лет враги королевства брали Берлин. Раз пять, наверное. С другой стороны, немцы каждый раз умудрялись восставать из пепла и даже оказываться в прибыли, что тоже немаловажное умение.

— Это да, — согласился принц, — однако я бы предпочел до этого не доводить.

— Хорошо, — я подвинул в сторону немца специально заготовленную папку с документами. — Вот здесь условия помощи России. Я надеюсь, мой дорогой брат, ты не думал, что наша помощь будет бесплатной. Тем более, после того как Берлин нарушил свои обязательства по нашему оборонительному союзу?

Фридрих Вильгельм было вскинулся, но быстро сдулся. Во-первых, тут его страна была со всех сторон неправа, если мерять человеческими категориями, конечно, ну а во-вторых, он был банально не в том положении, чтобы сейчас показывать свое эго.

В папке было много чего. Как международно-политического, так и внутренне-экономического. Например, по нашим давним договоренностям Саксония в случае конфликта должна была достаться Пруссии, теперь же там предполагалась лишь смена династии без объединения под одной короной. Это была еще одна небольшая мина, которую я подкладывал под процесс объединения Германии.

Насколько я помнил из истории, Германскими императорами там были три монарха: Вильгельм I, его сын, Фридрих, который проправил всего несколько месяцев и потом Вильгельм II, на котором империя и закончилась. То есть сам сидящий передо мной принц наследников не оставил, и судя по тому, что он был на год старше меня, но детей до сих пор не имел — были в этом какие-то медицинские проблемы.

Так вот мне показалось, что было бы неплохо отправить будущего Вильгельма I, показавшего себя весьма деятельным и успешным монархом, править меленькой Саксонией, а вместо него на трон посадить третьего сына нынешнего короля — Карла. Этот принц пошел по «военной линии» и с точки зрения управления государством особых талантов в себе не обнаруживал. Если рассматривать будущую ситуацию в Европе с перспективой двадцати-тридцати лет, то мне он казался гораздо более предпочтительным на прусском троне.

Ну и плюс к этому там были обязательства по закупке русских товаров, взаимное проникновение капитала, доступ к постройке железных дорог на территории Пруссии, возможность выкупить доли в кое-каких судостроительных активах, куда нас до этого старательно не подпускали и даже обязательства по началу преподавания русского языка в прусских вузах. В общем, все это было направлено на то, чтобы максимально привязать к нам Берлин. Экономически, политически и культурно. Чтобы там даже не думали смотреть в какую-то другую сторону.

Ну и окончательный отказ Пруссии от прав на остров Рюген, который и так находился у нас в аренде, но я решил закрыть этот вопрос заранее. Чтобы потом не пришлось отдавать то, что уже давно считаешь своим. Такая себе вишенка на торте.

В результате переговоров большая часть предложенных нами статей была прусским принцем принята. Сложно торговаться, когда у тебя в пятидесяти километрах от столицы стоит 250-тысячная вражеская армия.

Нам же — Российской империи, в смысле — этот договор фактически ничего не стоил, поскольку 1 октября по всей Венгрии вспыхнуло общенациональное восстание, и мы в любом случае не собирались упускать такой момент.

Надо сказать, что Вена, увлеченная идеей наконец окончательно закрыть спор о лидере среди немецких государств, нарастание подогреваемого искусственно недовольства в венгерских землях банально проспала. Со стороны казалось, что политика закручивания гаек, начатая после неудавшейся революции 1832 года, дала свои плоды, и в стране все чинно, мирно и благородно. Однако огонь, загнанный в подполье, продолжал активно тлеть и при первой же возможности вырвался наружу.

1 октября 1837 года в Пеште началось всеобщее восстание. Неожиданно на улицы города вырвались вооружённые отряды с красно-бело-зелеными повязками на руках, блокировали все въезды и выезды из города, начали занимать административные здания и арестовывать по заранее составленному списку находящихся тут имперских чиновников. Вечером того же дня в городской ратуше было проведено первое собрание Временного Правительства, которое приняло решение об учреждении отдельного венгерского королевства, была провозглашена свобода печати, всеобщее равенство, незыблемость гражданских прав, объявлено о созыве парламента, который в будущем должен был решить вопрос о венгерском монархе, заявлено начало работы над венгерской конституцией.

Решения временного правительства тут же были оформлены в виде манифеста, разосланного с помощью телеграфа по венгерским городам и даже в соседние страны с просьбой признать молодое государство.

Интересным моментом тут было то, что границы венгерского королевства как бы не были точно очерчены. В первой половине 19 века будущая территория Венгерского королевства в составе Австрийской империи, в которую входили Трансильванские, Русинские, Словацкие и Сербо-Хорватские земли, административно делилась на четыре куска, и теоретически Пешт мог бы претендовать только на земли населенные непосредственно венграми. С другой стороны, желание во время «развода» прихватить с собой побольше общего имущества Временным Правительством практически даже не скрывалось.

Поскольку непосредственно австрийские войска были заняты на юге и севере, столица Венгрии перешла под власть восставших практически без боя, а уже на следующий день подстегнутые манифестом и отрядами самообороны, вооруженными русским оружием, заполыхали и остальные города королевства.

Тут нужно еще сделать небольшое отступление и дать справку о том, что из себя вообще представляла собой регулярная Австрийская армия. Традиционно так сложилась, что состояла она в основном из немцев, а уж на командные должности и вовсе представителям иных национальностей попасть было практически невозможно. При этом естественно лишаться 75% мобилизационного потенциала было глупо, поэтому кроме регулярной армии существовал еще и ландвер, мобилизуемый в основном во время войны. И вот уже ландвер — ополчение, по сути, — состоял из нацменов чуть более чем полностью за исключением опять же высших командных должностей. На ополчение возлагались обязанности по поддержанию порядка и прикрытию границы на спокойных участках, пока основная армия воюет где-то там.

А учитывая, что тонкую полоску земли в Галиции, оставшуюся у Австрии после 1809 года между Днестром и Карпатами изначально австрийский генштаб и не собирался защищать всерьез, понимая, что позиция может стать ловушкой для армии, получилось, что вся восточная граница империи в основном прикрывалась именно полками венгерского ландвера, собственно немецких войск на это дело у Вены просто не осталось. Когда же 2 октября Россия объявила Австрии войну и двинула корпуса на запад, венгерские части с радостью — пленив, а кое-где и перебив офицеров немецкого происхождения — перешли на сторону нового союзника, открыв путь на запад через Карпатские перевалы на Венгерскую равнину.

Одновременно с этим — с трехдневной задержкой — в наступление перешла южная армия Паскевича, пополнившаяся за время стояния на Дунае двадцатитысячным валашским корпусом и достигнув таким образом численности почти в сто тысяч человек. Валашцы, надо признать, очень быстро распробовали на себе тяжесть новой немецкой руки, при которой даже о былой автономии не было смысла вспоминать и начали активно бежать на восток. Ничего удивительного, если их положение при турках-мусульманах было легче чем при католиках-австрияках.