— Потому и явилась сюда в такой час? Ага-ага, конечно. Ну же, всего пять минуточек!

— Отпусти меня, далибишье рушье!

— Ого! — ощерился Велиал. — Ты и ругаться по-нашему умеешь? Как здорово! А еще какие-нибудь слова знаешь? Хочешь, научу? Далибишье миррит…

— Велиал, полегче! — воскликнул Осилиал, когда я споткнулась под натиском его брата, столкнулась с подоконником поясницей и ойкнула от боли. — Велиал!

Хватка у Велиала была такой жесткой и тяжелой, словно мне на запястья надели чугунные оковы. Кажется, он попросту не знал, как стоит обращаться с людьми, и не чувствовал меры в том, как тянул, толкал или удерживал. Велиал крутил меня, как свою новую игрушку, и под ложечкой тревожно засосало. Однако не потому, что я не могла противиться сокрытой в нем звериной силе, а потому, что прямо сейчас я теряла драгоценное время, которое было на вес золота.

— Ах, так вот вы где, две бестолочи! Поделом вас в Дикие Земли сослали. Ничего не умеете, кроме как смуту наводить и драконий род перед людьми позорить!

Лиловые когти мигом разжались и отпустили меня, оставив после себя бледно-красные и ноющие полосы. Я тут же выпрямилась, вскочила с подоконника, всем видом демонстрируя то же недовольство, что и Сильтан, остановившийся в дверях, и быстро просеменила к нему поближе, а от близнецов — подальше.

— Вот возьму и расскажу матушке, чем вы на самом деле в Диких Землях занимаетесь, — протянул Сильтан, вперив в бока руки. Он был на голову ниже братьев, но те вдруг так сгорбились, что стали визуально меньше. — Уверен, если она прознает, больше никуда вы с Сердца не улетите, до самого окаменения будете со скрепами на крыльях ходить.

— Да ладно тебе, братец! — засмеялся Осилиал, похлопав того по спине. — Мы же ничего злого не сделали.

— Тебе что, сорок лет, чтобы бежать к матушке на нас ябедничать? — фыркнул Велиал. Стекла за ним уже успели запотеть, пока он вместе со мной облокачивался на подоконник спиной. — Уже и с людьми поговорить нельзя, всех собак сразу на нас спускаешь!

Сильтан не повел и бровью на ответные обвинения. Только сказал коротко:

— Брысь.

И близнецы неожиданно послушались. Еще несколько минут после них в воздухе висел запах дождя и цветов, а у меня в груди свербело странное чувство, будто меня подвесили над пропастью за пятки и как следует встряхнули. Казалось, я давно привыкла что к драконам, что к родне Соляриса, но, судя по смеху Сильтана, которым он разразился, посмотрев на мое вытянутое лицо, это было далеко не так.

— Первое правило нашего гнезда гласит: что бы близнецы тебе ни сказали, никогда не воспринимай это всерьез, — махнул рукой он. — На самом деле они безобидные. А Осилиал вообще милейшее создание, в детстве только с куклами Мелихор и возился пуще нее самой. Это Велиал вечно подначивает его, покоя не знает, то тут кому-нибудь под кожу залезет, то там… Вот и выперли их двоих из Сердца в Дикие Земли, чтобы научить уму-разуму. Но, видно, разума там с мышиный хвостик. Будь здесь матушка, она бы живо им крылья надрала за такое обращение с женщиной!

— Но… Разве близнецы не старше тебя? — невольно спросила я, все еще пораженная тем, как ловко Сильтан выпроводил их. В то же время я, королева Круга, и слова поперек им вставить не смогла. С ярлами сладила, со Старшими — тоже, а с братьями Сола — нет. Ну не стыдоба ли?

— Так и есть, — кивнул Сильтан. Его золотые волосы лежали неаккуратно, а воротник обнажал шею, выцелованную клубничными отпечатками женских губ. Очевидно, он весело проводил время с кем-то из моей прислуги, прежде чем заявился сюда. — Однако мы с ними родились в одно десятилетие, так что разница незначительна. К тому же, не поверишь, но я мамин любимчик. Если случается такое, что в гнезде ссора, и все врут наперебой, то я всегда первый, кому она поверит.

Я только хмыкнула, решив оставить саркастичные замечания на сей счет при себе, и вдруг заметила, что утепленная накидка давно упала с плеч. Лишь когда Сильтан учтиво поднял ее и надел на меня обратно, я вдруг вспомнила, зачем пришла сюда и что собиралась делать. Сумбурно поблагодарив Сильтана за помощь и пообещав в обмен новую серьгу красивее прежних, если тот и впредь не будет давать своим братьям спуску, я наконец-то покинула башню и отправилась туда, куда надеялась больше никогда в жизни не заходить.

Расстояние до винтовой лестницы, спрятанной среди каменных выступов, я преодолела одним махом, даже не выдыхая. Меня тут же поглотила тьма — в спешке я забыла взять с собой факел. Пришлось, выставив руки, идти на ощупь, скользя пальцами по стене, отшлифованной поколениями вёльв, что пользовались этой лестницей до меня. Там, внизу, меня ждал еще один спуск, а еще дальше — сосредоточие сейда и бренные кости тех, кто стал ему пищей.

Вмурованные в фундамент человеческие черепа смотрели мне вслед пустыми глазницами, когда я спустилась к самым корням своего замка под скрежет драконьего механизма и очутилась глубоко под землей. Бальзамический запах мгновенно ударил в нос, заставляя уткнуться в воротник плаща, чтобы не стошнило. В катакомбах было так же холодно, сыро и темно, как и тогда, когда я спускалась сюда в последний раз, чтобы выслушать отчет Ллеу о вскрытии фергусовского воина. Боги, как же давно это, казалось, было…

Впервые Безмолвный павильон пустовал, тихий, словно действительно онемел: не было ни накрытых алтарей, ни горящей костровой чаши, ни самого Ллеу. Зато посреди круглого зала, проеденного пятью коридорами, возвышался все тот же жертвенник из цельного белого камня, пошедший грязно-бордовыми пятнами от въевшийся крови. Между потеками расплавленного черного воска лежали инструменты: острые ножи с щипцами, при одном взгляде на которые становилось дурно. Но куда хуже мне стало при виде Соляриса, распростертого между ними.

— Брат убьет меня, если узнает, что мы бываем здесь! — бормотал Гектор, суетясь вокруг него с медным чаном в руках.

— Хватит талдычить одно и то же. Кузница не подходит, сам сказал. Слишком много хирдманов. Да и здесь мы всяко быстрее управимся, не вскакивая и прячась, чуть какой шорох звучит. Не тяни дракона за рога, приступай! У нас осталось две недели, чтобы закончить.

Гектор наконец-то нашел, на какой столик приткнуть медный чан, и послушно склонился над Солом. Руки его по локти были облачены в перчатки — в них же Гектор ковал оружие, дабы не обжечься. Отрезы из толстой сыромятной кожи закрывали даже шею. Когда же Гектор вдруг натянул еще один отрез на подбородок и принялся перебирать ножи, разложенные рядом, я вдруг поняла, кого он напоминает мне в этом наряде. Мясника.

— Хм…

— Что такое?

— Заживает плохо. Боюсь, если возьмемся за то же место, шрама не избежать. Может, сегодня лучше спину?

— Давай спину. Но сначала все-таки живот.

— Сначала?.. Ты хочешь содрать оба участка зараз?

— Я же сказал, Гектор. У нас мало времени.

Гектор завис в оцепенении. Будь он более решительным, я бы не смогла услышать так много, прежде чем миновать огороженную колоннами часть павильона и оказаться возле жертвенника.

Солярис медленно повернул ко мне голову.

Прежде он всегда слышал меня за лигу. Всегда знал, где я нахожусь — если не по запаху, то просто потому, что давно выучил меня как облупленную. Однако впервые мне таки удалось застать его врасплох. Возможно, он просто был слишком занят тем, что готовился к боли, которая вот-вот обрушится на него. Даже завидев меня, Сол не подорвался с места, не вздрогнул, как Гектор. Он остался лежать на жертвеннике, голый по пояс, прижимаясь лопатками к холодному камню, и все. Взгляд его, мельком брошенный из-под опущенных белых ресниц, ощущался так же, как если бы меня небрежно потрепали по щеке и обозвали глупышкой. Словно то, за чем я застала их здесь, было всего лишь детской забавой, ребячеством, а не пыткой, отголоски которой до сих пор являлись и мне, и Солу в кошмарах.

Однажды, много лет назад, он уже прошел через нее, чтобы достойно нести свою службу и по праву зваться королевским зверем. Прямо сейчас он собирался сделать это еще раз.