– А если мы не хотим твоего владыку? – вышел вперед один из старцев. – Не наш он! Не люб он нам!

– Ты, старик, так и не понял ничего, – поморщился князь. – У вас выбор не велик. Вы либо мне подчиняетесь, либо со мной воюете. Вашим владыкам веры больше нет. Ты считаешь, я ждать буду, когда вы снова задумаете мне в спину ударить? Да мне спокойнее будет, если я весь ваш род в рабство продам, а эти земли хорутанами заселю.

Вече зашумело, и недобрый гул нарастал с каждой минутой. В толпе начались перебранки, а кое-кто и вовсе схватил друг друга за грудки. Князь незаметно кивнул стоявшему рядом Деметрию.

– Тагма! Слушай мою команду! Готовсь! – покричал он.

Слитным движением щиты легли в руку, а копья были перехвачены поудобнее, чтобы по следующей команде опуститься и начать жалить толпу, что бесновалась перед строем. Лучники наложили стрелы на луки, и тоже ожидали команды, опустив наконечники вниз. Дадут команду, и через два удара сердца смертельный ливень выкосит половину тех, кто стоит на этом поле. Самые умные притихли, а глупые, потрясая оружием, разошлись не на шутку.

– Ваш ответ? – коротко спросил Само, и тем ответом ему был недовольный шум, который перешел в вопли и оскорбления. Серьезность момента дошла не до всех. Копья опустились, нацелив острия на крикунов. – Мое последнее слово! На колени! Кто стоять останется, когда я махну рукой – умрет!

Вече замерло, не веря происходящему. Князь поднял руку, а стрелки чуть потянули тетиву, ожидая сигнала. Что-то нехорошее повисло в воздухе, а в глазах воинов-хорутан увидели дулебы смерть. Один за другим начали они падать на колени, а владыка острым лезвием глаз прошел по толпе тех, кто еще недавно хотел принести войну на его землю.

– Цельсь! – прозвучала резкая команда, и над притихшим полем раздался оглушающе громкий скрип тетивы. – Бей! – рука князя упала, а полтора десятка самых упрямых, самых смелых и самых глупых, тех, кто остался стоять на ногах, упали на землю, получив по несколько стрел в грудь.

– Владыка Младан! – плетью хлестнул приказ князя. – Узнать, кто такие! Их добро – в казну, жен, детей и внуков – на торг! – И Самослав продолжил: – Я думаю, мы с вами найдем общий язык, почтенные мужи. Будем считать, что так я наказал вас за недобрые мысли. А сейчас вы принесете мне клятву верности перед лицом Яровита. И упаси вас боги эту клятву нарушить. Больше я таким добрым не буду, на торг пойдет весь род. Точнее, те, кто останется жив.

Он оглянулся в сторону Горана, который стоял чуть позади, и негромко сказал.

– Трое, что впереди стояли, самые крикливые. Они и на колени быстрее всех встали. Не нравятся они мне. Узнай все про них. Если будут людей мутить – убей, но осторожно. Пусть утонут, или волки их загрызут. Нам тут лишний шум не нужен.

Горан молча склонил голову. Он все понял.

Замирение дулебских земель закончилось лишь к концу зимы. Один род за другим принимал власть князя Самослава, склоняя непокорные шеи. Люди притихли в ожидании. А что дальше будет-то? А, на удивление, не происходило ничего. Кое-где странной смертью померли уважаемые люди, смущая этим только своих соседей. Но, поскольку телевизора и газет тут не было, то и новости ходили плохо, потерявшись со временем в глухих лесах.

А вот плюсов от той новой жизни куда больше оказалось, чем минусов. Прежде всего, новые жупаны объявили, что для своих подданных молодой князь скидку на соль делает, и даже в долг дать может, когда запасы на зиму нужно готовить. А к концу зимы за ту соль можно мехами расплатиться. Переплата плевая – всего треть от того, что взял. А еще зерно можно в долг взять, если не уродилось оно. По всему княжеству у жупанов запасы сделаны, и то зерно от одного рода в другой привезут, ежели где голод случится. А еще на топоры из собственной княжеской кузни цены снизили. А еще мальчишек-сирот князь к себе забирает и кормит от своего стола, чтобы дармоеды у родни на шее не висели. А еще девок князь повелел только в другое племя замуж отдавать, за Дунай, и невест брать оттуда же. Чтобы породниться двум племенам, значит… А еще… А еще… Кружились головы у родовичей от таких новостей, и стала в них робкая мысль пробиваться, а может, и ничего страшного, что старых владык на капище зарезали. Смотри, как боги-то благосклонны стали. Видно, по нраву им те жертвы были. Дулебы, конечно, захватчиков-хорутан ненавидели от всей души, да только пока сильно хуже не стало. А кое-где даже и лучше. Правда, люди так и не поняли, почему три жупана, что теперь дулебскими землями правят, так друг друга не любят, и чуть что, скачут в Новгород на своего соседа князю жаловаться. Удивительно даже, и чего людям не хватает?

Ледоход стремительно уносил зиму вниз по течению, лесные дороги превратились в липкую жидкую грязь, а родовичи сидели по своим весям, подъедая запасы и играя в шахматы и шашки, которые разлетелись по словенским лесам, словно верховой пожар. Уж больно скучно ранней весной в крошечной деревушке. Только шашки и шахматы, больше и заняться нечем.

А в стольном Новгороде князь вызвал к себе самых ближних людей и последнее напутствие им давал. Неслыханное дело затеял князь, решил он богатый караван собрать и в земли франков торговать пойти. Никогда и никто из словенского рода такого не делал. Все походы тут были только по военной надобности, да когда совсем тесно становилось в лесах. Тогда целые роды и племена с места снимались и в чужие земли уходили. Иногда им те земли до того нравились, что старых хозяев словене заботливо резали, чтобы не мешались под ногами, значит. И вот теперь жупаны из родов хорутан, дулебов и лемузов сидели за столом, уставленным яствами, и своего князя внимательно слушали.

– У нас, почтенные мужи, один очень важный вопрос назрел. Нужно нам свой закон принять, чтобы как у франков и баваров было, – заявил Самослав, пристально глядя на самых влиятельных людей своего княжества. – Мы этот закон Уложением назовем.

– А чем обычаи наши плохи? – осторожно спросил владыка Святоплук. – Деды так жили и нам заповедали.

– Всем обычаи хороши, – ответил ему Самослав, – да только разные они у всех племен, и многого из того, что уже за эти годы случилось, деды наши не видели. Я пока с малого начну, это работа большая. Итак:

– Не исполнивший приказание, увидит смерть. Тот, кто промедлит, будет смещен на самую низшую должность.

Горница взорвалась возмущенными голосами.

– Тихо! Тихо! – поднял руку князь. – А теперь представьте, что будет, если один владыка не пойдет в бой и из-за него войско погибнет. Что с таким владыкой нужно сделать?

– Да на кол его, сучьего сына! – заорало собрание.

– Ну, а я что только сказал? – удивленно посмотрел на них князь.

– А, ну тогда да! – в задумчивости почесали голову бояре. – Как бы правильно получается. Согласные мы!

– Тогда дальше идем, – кивнул Само. – За сон на посту – смерть. Есть возражения?

– Если в походе, то правильно, – ответил Велемир, – а когда мир – крутовато. Нас воины на копья поднимут. Давай, тот, кто на посту в мирное время уснет, то на месяц оружия лишается в наказание.

Бояре согласно загудели. Кара была серьезней некуда. Ходить без оружия – позор великий.

– Согласен, – кивнул князь. – За предательство – смерть! Есть возражения?

– Нет и быть не может, – отчеканил Горан, глядя тяжелым взглядом на съежившихся жупанов. – Нет у нас никаких возражений! Правда, уважаемые мужи? Тут же нет предателей?

Предателей в горнице не оказалось, и вопрос был закрыт.

– Злое колдовство – смерть!

– Нарушение приказа на войне – смерть!

– Если воин бросит строй и начнет грабить – смерть!

– Утаивание добычи – лишение оружия на год и лишение доли.

– Воровство – тройной штраф от цены похищенного. Две доли – тому, у кого украли, одна доля – в казну.

Собрание перешло в перепалку, но пара десятков пунктов нового кодекса была принята. На большее не хватило ни времени, ни сил. Ведь главным было совсем не это.