Представление о внезапном и необратимом переходе от охоты и собирательства к землепашеству и скотоводству многократно опровергалось. Судя по всему, во многих частях мира имели место долгие периоды, когда два этих образа жизни сосуществовали, но на протяжении жизни многих поколений баланс постепенно смещался в сторону сельского хозяйства. Оно, судя по всему, было не сознательным выбором наших далеких предков, а процессом, в который они оказались вовлечены поневоле.
Тем не менее мы стали сельскохозяйственным биологическим видом, который не просто занимает определенные экологические ниши, но и сам их создает. Среди объяснений перехода к сельскому хозяйству есть и простая теория «изобретения»: якобы люди наблюдали за тем, как из диких семян вырастают растения, а потом стали воспроизводить тот же процесс в искусственно созданных условиях. Существуют также теории «оседлости», согласно которым практика проживания в постоянных поселениях, ставшая возможной благодаря постепенному отступлению ледников, сделала сельское хозяйство более привлекательной опцией. Другие теории ссылаются на склонность некоторых людей к накопительству, совершенствование технологий, необходимость использовать по максимуму сокращающуюся ресурсную базу в условиях наступления пустынь, зарождение понятия собственности и даже развитие религий – и список этот, мягко говоря, не исчерпывающий.
В других теориях толчком к возникновению и развитию сельского хозяйства называют резкий рост населения – по крайней мере в некоторых частях мира. Такие объяснения по большей части сводятся к следующему: может, сельское хозяйство ничем не лучше охоты или собирательства, если речь идет об удовлетворении потребностей отдельного человека, но оно безусловно эффективнее, если смотреть с точки зрения целого сообщества, а особенно – с точки зрения крупных и оседлых человеческих сообществ. При обработке земли и разведении скота можно разом получать большие объемы пищи: в результате создаются продуктовые запасы, можно прокормить большее число людей; увеличение количества продовольствия часто ведет к росту населения – на этом наблюдении в конце XVIII выстроил свою теорию английский политэконом Томас Роберт Мальтус. По мнению Мальтуса, рост населения всегда опережает рост эффективности сельского хозяйства, соответственно, при соблюдении определенных условий темпы роста населения остаются постоянными, даже если интенсивность и производительность сельского хозяйства возрастают. Из этого вытекает, что при численном росте населения становится все продуктивнее вкладывать время в сельское хозяйство. Еще одно свойство многих теорий, основанных на росте населения, состоит в том, что оседлое сельское хозяйство всегда повышает уровень рождаемости. Матери, ведущие оседлый образ жизни, способны рожать чаще, чем охотницы и собирательницы, которые постоянно кочуют с места на место и, соответственно, не могут одновременно заботиться о большом количестве детей. В кочевых общинах женщины, как правило, дожидаются, когда ребенку исполнится три-четыре года и он сам сможет проходить значительные расстояния, и только потом заводят следующего. Но, даже хотя эффект интенсификации, связанный с резким ростом населения, кажется вполне убедительным, утверждать, что именно рост населения привел к развитию сельского хозяйства, в свете имеющихся у нас данных некорректно. Археологи не обнаружили ни в одном из изученных поселений доказательств того, что рост населения начался раньше перехода к сельскому хозяйству.
Вероятно, первое сельскохозяйственное поселение на земле было обнаружено в Абу-Хурейре на территории современной Сирии: доказано, что земледелием там занимались уже в 11500 году до н. э. Такие поселения стали возникать после так называемого позднего дриаса – периода обледенения, начавшегося примерно в 12800 году до н. э.: началось тысячелетнее похолодание, разрушившее экосистемы, стабильность которых позволяла людям формировать устойчивые поселения. Очень похоже на то, что поздний дриас заставил отложить на потом ранние эксперименты с сельским хозяйством по всему миру. Самые обширные доказательства существования непрерывного раннего земледелия были обнаружены в трех местах: на Ближнем Востоке, где сельское хозяйство утвердилось к IX тысячелетию до н. э.; в долине реки Хуанхэ в Китае, где приблизительной точкой отсчета стал 7500 год до н. э.; и на Перуанском нагорье и в Мезоамерике, где первые признаки существования сельского хозяйства датируются примерно 6500 годом до н. э. Важно отметить, что датировки разных археологов и антропологов различаются и, возможно, еще изменятся после новых открытий.
Рассматривая те места, в которых сельское хозяйство явно развивалось с успехом, нужно иметь в виду, что часто этот успех был результатом уникального совпадения благоприятных факторов. На Ближнем Востоке к таким факторам относился средиземноморский климат с его мягкими, обильными влагой зимами и долгими жаркими летними месяцами. Выращенных растений вряд ли хватало для того, чтобы пережить засушливый период, а потом вновь приступить к выращиванию после начала дождей, однако в силу того, что эти растения были однолетними, несъедобной деревянистой массы от них оставалось немного. То, что их жизненный цикл сводился к одному году, означало, что бóльшую часть своей калорийной энергии они вкладывали в формирование зерен, которые люди могли съесть.
При том что у нас на планете достаточно зон со «средиземноморским» климатом – к ним относятся части западного побережья Северной и Южной Америки, а также часть южного побережья Австралии, – на Ближнем Востоке было куда больше растений, подходивших для окультуривания, а также куда больше крупных млекопитающих для одомашнивания. Основные продукты земледелия из Плодородного полумесяца включали пшеницу-однозернянку и двузернянку (две очень ранние разновидности культивируемой пшеницы), а также ячмень, чечевицу, горох, нут, лен (одно из немногих окультуренных в ранний период растений, которые использовались для производства одежды, а не еды) и вику горькую, семена которой напоминают красную чечевицу, – но чтобы они не горчили и годились в пищу, их нужно предварительно вымочить в воде. Процесс перехода к сельскому хозяйству, судя по всему, завершился к 6000 году до н. э.
Что примечательно, развитие земледелия и совершествование скотоводства в Плодородном полумесяце дополняли друг друга. Животных разводят для получения как мяса, так и молока (животное, которое дает молоко или яйца, за свою жизнь способно произвести в несколько раз больше калорий, чем животное, забитое на мясо), но, приручив животных, мы открыли для себя еще одну важную вещь – их тягловые способности, без которых развитие сельского хозяйства зачастую попросту невозможно. Что примечательно, на большей части Африканского континента пастухи приручали животных и занимались кочевым скотоводством, то есть перемещались с места на место одновременно со своими стадами, задолго до того, как человечество начало культивировать растения[10].
Самыми важными пищевыми культурами на Американском континенте были так называемые три сестры: маис, фасоль и тыква, которые уже выращивали по всей Мезоамерике к 1500 году до н. э., а во многих ее частях и гораздо раньше. Судя по всему, сельское хозяйство зародилось в Мексике и Перу – археологические раскопки в мексиканском штате Оахака показали, что тыкву здесь предположительно начали культивировать почти в то же время, что и различные растения на Ближнем Востоке. Один из самых видных ранних исследователей происхождения сельского хозяйства Ричард Макниш обнаружил в нынешнем мексиканском штате Тамаулипас места, где перец чили, твердокорую тыкву и тыкву-горлянку выращивали уже между 7000 и 5500 годами до н. э. В Теуакане, центрально-южном мексиканском штате, были обнаружены те же окультуренные растения, что и в Тамаулипасе, плюс маис, амарант и авокадо – их относят к 5000–3500 годам до н. э. Собак и индюков одомашнивали для еды. Маис, судя по всему, поначалу выращивали на сырых низинных территориях, но постепенно адаптировали к более сухому нагорному климату. На Перуанском нагорье были обнаружены бобовые и чили – они датируются примерно 6000 годом до н. э. Важнейшее различие между ранним сельским хозяйством Америки и Ближнего Востока, видимо, состоит в том, что в первом регионе не было тяглового скота: на открытых археологами стоянках в Мексике и Перу есть свидетельства о приручении мелких животных, а вот крупных (весом более пятидесяти килограммов), которые успешно пахали поля на Ближнем Востоке, здесь не одомашнивали.
