По пути, в коридоре второго жилого, мы наткнулись на одного из электронно-пластиковых болванов.

– А-723, мальчик находится в оранжерее?

– Да, капитан.

И – дальше, оставив робота позади. Я нахмурился. На секунду мне показалось, что сквозь глаза-диоды пластиковой маски на меня взглянул кто-то. Кто-то живой. Очень глупое, но навязчивое ощущение.

Некогда было рефлексировать – обойдя вход в оранжерею, мы ворвались внутрь.

Беглого взгляда было достаточно, чтобы изумиться. Давненько я сюда не заглядывал. И даже представить не мог, до какой степени можно изгадить это милое место! По полу была рассыпана земля, листья пооборваны, стены вымазаны какой-то гадостью…

Повинуясь приказу, Сунь пошел по левой стороне от зарослей, Тези Ябубу по правой, а мне велели оставаться у выхода. Поймать гаденыша удалось не сразу. Почуяв, к чему дело идет, он стал метаться, потоптал папоротники, опрокинул гортензию, укусил замешкавшего Суня… Один раз выбежал на меня, весь грязный, вонючий, с горящими от злобы глазенками – я растопырил руки, пригнулся, готовясь схватить его, но сангнхит в последний миг увернулся и драпанул обратно, тут же угодив в цепкие объятия Тези Ябубу.

Пацаненок стал вырываться и даже пытался пнуть его, и немедленно получил разряд парализатора, после чего обмяк. В общем, то еще приключеньице выдалось.

Запихав пацаненка в старую каюту Бонго, заперев и заблокировав снаружи, мы, наконец, выдохнули и вернулись в кают-компанию. По пути Тези Ябубу распорядился, чтобы роботы навели порядок в оранжерее.

Вася сидел в своем кресле и взирал на нас с самой крайней мрачностью. Не понравилось, наверное, что Тези Ябубу наконец стал капитаном не только по статусу.

– Что вы с ним сделали?

– Заперли в каюте.

– И что дальше?

– Об этом сейчас и поговорим, – ответил индеец, усаживаясь на капитанское место. Мы, естественно, тоже расположились. Сунь отрешенно потирал укушенную руку, а я, не дожидаясь приказа, начал вводить ограничения доступа и временно блокировал все пароли, кроме собственного и капитанского. А далее…

– Магану не мог это сделать сам!

– Вася, ты же видел запись, – кажется, Тези Ябубу несколько успокоился и отбросил, наконец, этот глупый официоз на манер Мусы. Вернулись собственные интонации, но общая решительность осталась. Надеюсь, надолго.

– Вот именно. Я смотрел ее целиком, в отличие от вас. Дальше на записи явственно видно, что Магану постоянно оглядывается на кого-то, кто стоит в дверях, иногда спорит. Но выполняет то, что ему диктуют. – Последние слова Вася выделил голосом.

Мы переглянулись.

– Клаус, покажи еще разок запись этого момента.

– Да, капитан.

Мне пришлось прерваться, чтобы перейти по знакомым файловым схемам к нужному разделу. Задал параметры, поднял взгляд вместе со всеми и уставился на экран. Знакомое начало: чумазый бритый мальчонка пробирается к пульту, оглядывается… и тут запись оборвалась, сменившись красной табличкой: «файл поврежден».

Мне это очень не понравилось. Повеяло сразу чем-то тухлым от такого фортеля. Хотя, может, действительно совпадение…

– Зеберг, в чем дело?

Эх, Тези Ябубу! Все-таки официальные полномочия делают человека тупее. Набравшись терпения (разговор с начальством, как и с душевнобольными, требует исключительного терпения), я ответил:

– Файл поврежден.

– Не паясничай, Клаус. Почему поврежден? Кем? Есть ли возможность восстановления?

– Сейчас посмотрю. Проверяю резервные копии… Пожалуйста, секунду терпения… Хм!

– Тоже повреждены?

– Видимо, да.

– Причина?

– Нужно время, чтобы узнать.

– Можно попробовать посмотреть записи камеры в коридоре у входа в рубку, – сказал Вася. – Там должен быть виден тот, кто управлял Магану.

Скептически покосившись на русского, я промолчал, продолжая анализ поврежденного файла.

– Сделай, как он говорит, – подал голос Тези Ябубу.

– Хорошо, – вот теперь подчинюсь.

А то Вася никак не отвыкнет командовать. Серый кардинал, тоже мне.

Запись с этой камеры за соответствующее число также оказалась фатально повреждена, вместе со всеми копиями.

– Продолжай искать причины, – кивнул капитан. – Мы не выйдем отсюда, пока не будет ясно, кто и как ведет диверсионную деятельность на нашем корабле. А пока вернемся к первому вопросу. Сунь, можешь ли ты установить наше местоположение?

– Я успел провести только стандартную проверку. Безрезультатно. Диверсант не корректировал курс «Аркса», но исказил саму систему навигационных координат. Мне нужно время.

– Приступай здесь и сейчас.

Китаец отвесил легкий поклон и достал из-под стола панель. Я своевременно отвлекся и снял блокировку с его пароля, дабы не возникло лишних вопросов.

– Что ж, а мы с тобой, Вася, побеседуем о Магану. Насколько я знаю, за все время пути самое большее, в чем нам удалось достичь взаимопонимания – так это приучить его справлять нужду в туалете.

Я невольно хмыкнул.

– Мне казалось… – Вася запнулся, глядя на сцепленные у живота руки. – То есть я надеялся, что с течением времени он обвыкнется и поймет, что мы не представляем для него угрозы, мы не тюремщики… Ведь поначалу ему тут нравилось. А потом… не знаю, что он себе напридумывал. Я даже перестал закрывать его дверь. И когда он переселился в оранжерею, оставил как есть, рассчитывая, что Магану из опыта своей реальной свободы поймет собственное заблуждение и переменит мнение о нас.

– Однако этого не произошло.

– Да. Но что я должен был сделать?

– Запереть гаденыша в каюте Бонго и держать, пока вся дурь из него не выйдет, – вставил я «свое веское», не отвлекаясь от экрана. – По крайней мере нас бы не занесло не пойми куда.

– Ты всерьез говоришь, Зеберг? – развернулся ко мне Софронов с ястребиным взглядом. – Посадить ребенка под замок в совершенно чужом для него помещении? Почти на год?

– Да какие уж тут шутки! Видел я сангнхитские апартаменты, ненамного больше они наших кают. Посидел бы пацан, ничего б с ним не сталось.

– Может, тебе будет интересно, – мрачно проговорил Вася, буравя меня взглядом. – Я знаю одного здоровенного мужика тридцати двух лет, который, оказавшись в инопланетной тюрьме, за сорок минут успел устроить две истерики.

– Вот, значит, как? – тут уж и я развернулся, ощущая, как хлынула к лицу кровь.

– Зеберг, ты закончил свое задание? – мягко спросил Тези Ябубу, но из-под этой мягкости рубануло таким холодом, что мне сразу стало не до препирательств.

– Простите, капитан. – Я снова уставился в экран, твердо зарекшись молчать и в разговоры с этими двумя не вступать вовсе, кроме прямых вопросов. Воистину, Сунь поступает мудро. Вот у кого стоило поучиться, вот кого стоило наведать вместо старца. Впрочем, он наверняка бы тоже молчал. Ну и пусть. Как там Эпихроний сказал? «Если молчание мое не назидает, то и слова бесполезны». Да, молчание Суня назидает, реально. Надо было пообщаться с ним. Жаль, не догадался раньше.

Пока мысли мои витали в подобных эмпиреях, рабочая часть сознания фиксировала последовательность шагов по распознанию механизма диверсии. Кое-что интересное вырисовывалось. Полностью погрузиться в дело мешала болтовня Тези Ябубу и Софронова. Давно не приходилось работать в столь некомфортных условиях. Они все бубнили и бубнили на фоне. А я ловил себя на том, что невольно прислушиваюсь.

– Нам нужно будет разговорить его. Говорить буду я, ты – переводишь.

– Я уже пробовал беседовать с ним. Неоднократно. Он просто убегает или молчит, или… в общем, не идет на контакт. Я уверен, и сейчас будет молчать.

– Смотря что сказать. Клаус в чем-то прав. Мы дали ему слишком много воли. Парень использовал это против нас. Это серьезная провинность, за которую он будет наказан. Эффект от наказания, тем более с учетом его страхов, может быть весьма ощутим.

– Это чудовищно! – Васька хлопнул ладонью по столу, и я от неожиданности вздрогнул. – Ребята, да вы что, с ума все посходили? Это ребенок! Один из двоих сангнхитов, которых мы спасли сами знаете от чего. От того же, что ожидало и нас. Зачем ты хочешь его сломать? Зачем его вообще ломать? Чего ради? Ясно, что он был просто чьим-то орудием.