Черт побери, этот человек меня доконает.

* * *

Едва мы вошли в пентхаус, как он прижал меня к стене и провел языком по моему рту. Его руки разминают мою грудь, а затем переходят к соскам, щиплют и перекатывают их, пока они не становятся твердыми под платьем.

Я никогда не верила, что сексуальная химия существует, думала, что это какое-то выдуманное состояние, которое испытывают только люди в романтических романах. Но, черт возьми, оказалось, что я сильно ошибалась на этот счет.

Его губы прильнули ко мне, горячие и необузданные, а его руки перебирают мои волосы, чтобы получить доступ к моему рту.

— Ты такая чертовски сладкая на вкус, — задыхается он между одурманивающими поцелуями на моей шее. — Завтра у тебя будет все болеть, но мне все равно. Я хочу, чтобы ты запомнила, каково тебе после такого насыщения моим членом.

Не дожидаясь ответа, он задирает мое платье, его пальцы ищут мое влажное тепло. Я все еще нежная, но его прикосновение - это все. Оно зажигает каждое нервное окончание в моем теле, каждое чувство становится острее, чем раньше.

Я тянусь к его ремню, расстегиваю пряжку и расстегиваю молнию, доставая его толстый член. В нашу брачную ночь у меня не было возможности исследовать его, но теперь я не буду торопиться. Взяв его в руки, я любуюсь им во всем его великолепии. Длинный, твердый и толстый. Я никогда не оценивала члены, мало их видела в своей жизни, но члену Даниила я могла бы создать фан-клуб.

— Я сейчас взорвусь, если ты будешь продолжать в том же духе, — говорит он хриплым голосом. — Хочешь, я покрою тебя своей спермой?

Меня охватывает прилив ощущений, и я чувствую себя неуправляемой в самом лучшем смысле этого слова, как будто я собираюсь выпрыгнуть из самолета. Я никогда раньше не прыгала с парашютом, но представляю, что это такая же головокружительная смесь возбуждения и нервов.

Он приподнимает меня и одним толчком входит в меня, заполняя меня так полностью, так идеально, как будто его тело было создано для моего. Или наоборот. Идеальная пара. Мои руки обвивают его шею, ноги обхватывают его талию, а он входит в меня, как одержимый. Я хочу получить все, что он может мне дать. Эта темнота, то, как он ничего не сдерживает, растягивая меня до предела. Это сладкое освобождение. Я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Я царапаю ему спину, посасывая его шею, шепчу отчаянные мольбы на его коже. Даниил отстраняется, чтобы посмотреть на меня, я улыбаюсь и побуждаю его продолжать, крепче сжимая его ноги, побуждая его войти в меня еще глубже.

— Ты собираешься кончить на мой член, моя прекрасная printsessa? — Я стону и бьюсь головой о стену, пока он продолжает насаживать меня на свой член. Его глаза прикованы к моим грудям, выпирающим из платья. — Вот так, детка.

Он наклоняется, посасывает мою шею, а его большой палец сосредоточен на моем клиторе, и я взрываюсь, как фейерверк на Четвертое июля. Святой ад. За веками поплыли цвета, когда через меня пронеслось самое сильное удовольствие, которое я когда-либо испытывала. Когда мой оргазм стихает, Даниил в последний раз входит в мое тело, после чего замирает и вскрикивает. Внутри меня разливается тепло, и я без сил опускаюсь в его объятия.

Мы оба задыхаемся, ругаемся, обливаемся потом, но при этом между нами какая-то легкость. Как будто мы только что оттрахали все, что еще оставалось неловким.

Все еще находясь во мне, он несет меня в спальню. В его спальню. Комнату, в которой мы никогда не были вместе. И я не знаю, как к этому отнестись, когда он укладывает меня на кровать, снимает с меня платье, а затем и всю свою одежду, после чего ложится рядом со мной, и наше дыхание выравнивается.

Пока никто из нас не испортил момент разговором, я переворачиваюсь на бок, отчаянно желая прикоснуться к нему, когда он, наконец-то полностью обнажен. Я провожу руками повсюду, поклоняясь его твердым плоскостям и выпуклым мышцам.

На его коже видны шрамы, но он по-прежнему совершенен. Даниил шипит, когда я наклоняюсь и провожу языком по его груди и прессу. Он зарывается рукой в мои волосы, и я удивляюсь, как все так резко изменилось между нами за столь короткое время. Притянув меня к себе, он укладывает мою голову себе на грудь и проводит рукой по моей спине, а затем упирается в выпуклость моей попки.

— Я принимаю таблетки. От судорог при месячных, — уточняю я, учитывая, что он уже дважды входил в меня незащищенным.

Он вздыхает и смотрит в потолок.

— Надо было спросить.

Я смеюсь.

— Сегодняшняя ночь была... неожиданной.

— Этого не должно было случиться. — На мгновение он замолкает, словно подыскивая нужные слова. — Но я потерял дар речи, когда понял, что ты без охраны. И это чертово платье. — Он втягивает воздух сквозь зубы. — Никогда больше не надевай его.

— А что, с этим платьем были какие-то проблемы? — спрашиваю я, хлопая ресницами.

Он раздраженно выдыхает.

— Не заставляй меня перекидывать тебя через колено, Бьянка.

В моем животе порхают бабочки, желание сводит нутро. Очевидно, я открыла для себя новую перчинку.

— Учитывая, что ты практически сорвал его с меня, у меня нет шансов надеть его снова.

— Мне не нравится, когда на тебя смотрят другие мужчины, printsessa. Ты моя.

— Ты не относишься ко мне так, — говорю я в замешательстве. — Я знаю, что ты жалеешь об этом браке, но...

— Я не жалею. — Он приподнимается на локте, крепко взяв мой подбородок. Я молчу, не зная, что ответить, и поэтому говорю с сарказмом.

— Мог бы меня обмануть.

— Для меня это все в новинку. Я учусь. И у меня определенно были неудачи — Его рука проходит по моей шее, по груди и опускается между ног, его пальцы касаются моей щели. Он наклоняется вперед и шепчет мне на ухо. — Но разве похоже на то, что я жалею об этом? — Хорошо, я поняла. Я извиваюсь в его руках, мое дыхание уже становится неровным... и тут он отдергивает руку. — Не так быстро. Я скоро доставлю тебе еще больше оргазмов, но сначала нам нужно поговорить о сегодняшнем вечере.

Это быстро отрезвляет меня.

— О чем?

— О твоей безопасности. Я не могу ни на чем сосредоточиться, когда волнуюсь за тебя. Мне нужно знать, что ты больше не будешь терять бдительность.

Во мне шевельнулось чувство вины, но я же не нарочно бросила Михаила.

— Там было очень много народу, — объясняю я, — и я думала, что раз это один из твоих клубов, то я в безопасности.

— К сожалению, это не так. — Даниил снова ложится, сжимая переносицу. — У меня есть враги, Бьянка, много врагов. Я второй в очереди в Братстве Козлова. Если кто-то захочет причинить мне вред, он придет к тебе. Так уж заведено в организованной преступности... Ты, наверное, была мишенью, когда жила с дядей.

— Вряд ли, — говорю я. Чтобы это было правдой, дядя должен был бы заботиться обо мне, но я держу это при себе. — Что-то происходит? — спрашиваю я, приподнимаясь на локте. Он что-то не договаривает, и я не могу понять, что.

Его челюсть затвердела.

— Не совсем, но с учетом того, что у нас теперь есть казино, а в скором времени планируется открыть еще одно, это делает нас еще более пропулярными. У нас высокий статус. Я не хочу рисковать, printsessa.

Он говорит, что заботится обо мне, или о том, что он уязвим для своих врагов? Я не знаю, но нежность в его глазах сбивает с толку.

— Я буду осторожнее, — соглашаюсь я и ложусь обратно. Он обнимает меня и прижимает к себе. Я чувствую биение его сердца под собой, и это так успокаивает - быть рядом с кем-то вот так, быть с кем-то близким - не только в сексуальном, но и в других смыслах.

— Эй, — прерывает мои кружащиеся мысли голос Даниила. — О чем ты думаешь?

— Ни о чем. — Я одариваю его слабой улыбкой. — Почему ты спрашиваешь?

Он разражается смехом, выглядя при этом так сексуально, и чтобы не растаять, я отвожу взгляд к потолку.

— Что-то происходит в твоей голове, что заставляет тебя хмуриться. — Он касается точки между моими бровями. — Из-за чего вот здесь образуется эта маленькая линия.