Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Даже если это так.

По правде говоря, мне было скучно и одиноко уже много лет. С тех пор, как в шестнадцать лет я переехала в дом своего дяди. Но признаться в этом Даниилу было крайне унизительно, а то, что он в ответ повернулся ко мне спиной и ушел, не сказав ни слова, было еще хуже.

То, что он выглядел так же потрясенно, как и я, - единственное удовлетворение, которое я получила от этого обмена. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что чем быстрее я добуду Дейдре информацию, которую она ищет, тем быстрее я смогу убраться отсюда и никогда больше не увижу Даниила Козлова.

Вот тут-то и приходит на помощь Эрис.

Мой отец всегда говорил, что Молли - лучший отвлекающий маневр. И вот я подхватываю эту мысль. Эрис, названная в честь греческой богини хаоса, будет делать то, что обещает ее тезка. Этот клубок белой шерсти и безудержной энергии, который сейчас гоняется за своим хвостом на диване рядом со мной, станет для меня поводом проникать в места, которые обычно запрещены, например, в его спальню или кабинет.

Я не планирую дрессировать Эрис. Я собираюсь дать ей волю. Я не отступлю, пока не найду то, что ищу. Что бы это ни было.

ГЛАВА 13

Бьянка

— Это собака? — раздается глубокий голос Даниила в большом открытом пространстве кухни пентхауса.

Я удивленно смотрю на него, кормя под столом Эрис куском курицы. Уже почти закат, а Даниил редко появляется, когда я еще не сплю.

— Да, да, этот белый пушистый зверек, который ходит на всех четырех лапах, — собака, — я не смягчаю язвительный тон, он этого не заслуживает. — Даниил, познакомься, это Эрис. Эрис, Даниил.

Он быстро моргает и смотрит на Эрис, как будто уверен, что она иллюзия и исчезнет, если он этого захочет. Не повезло, дружище.

— Но почему это в моем доме? — спрашивает он кисло.

Я выпрямляюсь и принимаю его вызов. Ну, насколько это возможно, учитывая, что я дохожу ростом по его грудь. Наша перепалка привлекает внимание Эрис, которая вскакивает и бьет лапой по ноге Даниила, облаченной в Gucci. Я чуть не лопнула от смеха, увидев выражение ужаса на его лице.

— Вообще-то это она. Ее зовут Эрис. И она здесь, потому что она моя. Я приютила ее сегодня.

— Не может быть и речи. — Его челюсть сомкнулась, зубы заскрипели, как это часто бывает, когда он раздражен. Но я не отступаю.

Набрав в легкие воздуха, я выпрямляю позвоночник.

— О, это не было вопросом. Я не спрашивала, потому что я взрослая женщина. Мне не нужно твое разрешение. Это моя собака, а не твоя.

— Эта собака здесь не останется, и это окончательно.

Сузившимися глазами я смотрю на ожесточившееся выражение лица Даниила. Он - мудак высшей пробы, и я не знаю, почему я раньше думала иначе. В его глазах бушует буря, он такой же упрямый, как и я.

Он надвигается на меня своим огромным ростом, вполне естественно отступить, хоть мне и хочется удержать свои позиции. Похоже, ему нравится эта игра, когда он использует невербальные формы запугивания, чтобы добиться своего, но мне это не нравится.

Прочистив горло, я говорю самым сильным голосом, на который способна.

— Если ты выгонишь Эрис, ты выгонишь и меня.

Он набрасывается на меня, прежде чем я успеваю его остановить, и толкает меня обратно к барной стойке. Он обхватывает меня за шею и заставляет поднять на него глаза. Притягивающий взгляд встречается с моим, и я снова осознаю, какой он большой и сильный.

Господи, что происходит?

Словно почувствовав, как он влияет на меня, его внимание переключается на пульс, бьющийся в горле. Мое дыхание неглубокое и слишком быстрое. Клянусь, он не упускает и этого. Он также не освободил меня из своей хватки.

— Объясни мне, зачем тебе собака, — потребовал он, на этот раз его тон прозвучал менее язвительно.

— Эрис здесь, чтобы составить мне компанию.

Его брови сходятся вместе, и на мгновение он выглядит... разбитым. Он приподнимает мой подбородок вверх, пока я не встречаюсь с ним взглядом. Теперь его рот находится в опасной близости от моего, так близко, что наше дыхание смешивается.

— Я не хочу, чтобы в моем доме была собака. — Его челюсть напрягается, и он смотрит на какую-то точку вдалеке, прежде чем его глаза возвращаются к моим. — Но я также не хочу, чтобы ты была одинока.

Он так близко, держит меня так, что это уже не агрессия, а что-то совсем другое. Я делаю вдох и пытаюсь убедить себя, что сумасшедший стук моего сердца вызван только борьбой, а не его рукой, обхватившей мою шею, или тем, как пляшут его глаза, когда мой язык выныривает, чтобы увлажнить губы. Я пытаюсь вырваться из его хватки, но он останавливает меня. Его кожа прижимается к моей, и я так болезненно ощущаю его присутствие - его острую, как стрела, челюсть, его мужественный запах, пряный и мускусный, с нотками сладости.

— Твоя собака нассала на пол.

— Что?

Михаил небрежно прислонился к дальней стене, указывая на лужу на выложенном камнем полу кухни.

— Эрис, нет! — кричу я, хотя вряд ли собака виновата в том, что ей пришлось наложить в угол. Вина за это лежит на моих плечах. Я вырываюсь из рук Даниила и беру бумажные полотенца, чтобы вытереть все.

— Chto za chert, — пробурчал Даниил, пока они с Михаилом переговаривались на русском языке, вероятно, споря о том, почему Михаил вообще разрешил мне взять собаку. У бедного человека не было выбора. Я пригрозила рассказать Даниилу, если он не удержит язык за зубами о том, что он снова курит сигареты. Видимо, это повод для разногласий.

Подхватив Эрис на руки, я пронеслась мимо мужчин и вышла на террасу, где устроила для щенка небольшое место для приучения к горшку. В сумерках, когда заходит солнце, отражающееся в воде внизу, а Бруклинский мост заполняется пешеходным и автомобильным движением, оживает Нью-Йорк. После того, как я большую часть жизни прожила в Майами, Нью-Йорк стал для меня откровением. Но здесь я ощущаю себя лишь сторонним наблюдателем, скорее наблюдателем с высоты, чем активным участником.

Когда я устраиваюсь в одном из шезлонгов на открытом воздухе, наблюдая за тем, как Эрис игриво разрывает одну из своих игрушек, на улицу выходит Даниил. Со своего места у двери я чувствую, как он окидывает меня взглядом.

— Почему ты назвала собаку в честь богини хаоса?

Черт возьми. Откуда этот человек знает греческую мифологию?

— Потому что. — Я смотрю на горизонт, ветерок треплет мои волосы. — Это аналогия с моей жизнью, не так ли? Хаос, раздор, разногласия.

Он проводит руками по своим густым, беспорядочным волосам, его черты лица становятся жесткими.

— Это не обязательно должно быть так.

Если бы он только знал.

— Как скажешь. — Я тяжело вздохнула, не желая продолжать этот бессмысленный разговор. — Почему ты так рано дома?

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но, похоже, передумывает.

— Блядь. — Это едва слышный шепот, но я все равно его слышу. Я смотрю на Эрис и вижу, как Даниил пристально изучает меня. — Потому что... я пробую здесь кое-что новое.

— И что же?

— Ужин. Я хочу пригласить тебя на ужин.

Я сажусь прямо и смотрю ему в лицо.

— Прости. Что? Типа деловой встречи? Что-то вроде "мне нужно быть на виду с моей новой женой"? — Потому что, честно говоря, мы не ели вместе с тех пор, как съехались. Единственная причина, по которой мы можем пойти куда-то, - это показуха. — Какой дресс-код?

— Дресс-код такой, какой ты захочешь. — Он пожимает плечами, на его губах играет улыбка. Исчез суровый босс мафии, и на его месте появился Даниил, тот самый плутовато-сексуальный мужчина, с которым я познакомилась в покерном баре в нашу роковую первую ночь. — Это не деловое мероприятие. Я считаю, что если ты собираешься жить в Бруклине, то должна попробовать лучшую пиццу, которую может предложить город.

— О. — Я выгляжу как идиотка, но это настолько неожиданно, что у меня не хватает ума усомниться в его мотивах. — Дай мне несколько минут, чтобы переодеться.

19
{"b":"904396","o":1}